Русский романс - Полонский Е. П.

391. «Прости меня, прости! Когда в душе мятежной…»[401]

Прости меня, прости! Когда в душе мятежной         Угас безумный пыл, С укором образ твой, чарующий и нежный,         Передо мною всплыл. О, я тогда хотел, тому укору вторя,         Убить слепую страсть, Хотел в слезах любви, раскаянья и горя         К ногам твоим упасть! Хотел все помыслы, желанья, наслажденья —         Всё в жертву принести; Я жертвы не принес, не стою я прощенья…         Прости меня, прости! 1870-е годы

392. Разбитая ваза[402]

(Подражание Сюлли-Прюдому)

Ту вазу, где цветок ты сберегала нежный, Ударом веера толкнула ты небрежно, И трещина, едва заметная, на ней Осталась… Но с тех пор прошло не много дней, Небрежность детская твоя давно забыта, А вазе уж грозит нежданная беда! Увял ее цветок; ушла ее вода…         Не тронь ее: она разбита. Так сердца моего коснулась ты рукой —         Рукою нежной и любимой, — И с той поры на нем, как от обиды злой,         Остался след неизгладимый. Оно как прежде бьется и живет,         От всех его страданье скрыто, Но рана глубока и каждый день растет…         Не тронь его: оно разбито. 1870-е годы

393. «День ли царит, тишина ли ночная…»[403]

День ли царит, тишина ли ночная, В снах ли тревожных, в житейской борьбе Всюду со мной, мою жизнь наполняя, Дума всё та же, одна, роковая, —           Все о тебе! С нею не страшен мне призрак былого, Сердце воспрянуло, снова любя… Вера, мечты, вдохновенное слово, Все, что в душе дорогого, святого, —           Все от тебя! Будут ли дни мои ясны, унылы, Скоро ли сгину я, жизнь загубя, — Знаю одно: что до самой могилы Помыслы, чувства, и песни, и силы —           Все для тебя! <1880>

394. Памяти прошлого[404]

Не стучись ко мне в ночь бессонную, Не буди любовь схороненную, Мне твой образ чужд и язык твой нем, Я в гробу лежу, я затих совсем. Мысли ясные мглой окутались, И не знаю я: кто играет мной, Кто мне верный друг, кто мне враг лихой, С злой усмешкою, с речью горькою… Ты приснилась мне перед зорькою… Не смотри ты так, подожди хоть дня, Я в гробу лежу, обмани меня… Ведь умершим лгут, ведь удел живых — Ряд измен, обид, оскорблений злых… А едва умрем — на прощание Нам надгробное шлют рыдание, Возглашают нам память вечную, Обещают жизнь… бесконечную! <1886>

395. <Из стихотворения «Сумасшедший»> «Да, васильки, васильки…»[405]

Да, васильки, васильки… Много мелькало их в поле… Помнишь, до самой реки Мы их сбирали для Оли. Олечка бросит цветок В реку, головку наклонит… «Папа, — кричит, — василек Мой поплывет, не утонет?!» Я ее на руки брал, В глазки смотрел голубые, Ножки ее целовал, Бледные ножки, худые. Как эти дни далеки… Долго ль томиться я буду? Всё васильки, Басильки, Красные, желтые всюду… Видишь, торчат на стене, Слышишь, сбегают по крыше, Вот подползают ко мне, Лезут всё выше и выше… Слышишь, смеются они… Боже, за что эти муки? Маша, спаси, отгони, Крепче сожми мои руки! Поздно! Вошли, ворвались, Стали стеной между нами, В голову так и впились, Колют ее лепестками. Рвется вся грудь от тоски… Боже! Куда мне деваться? Все васильки, васильки… Как они смеют смеяться? <1890>

396. «Все, чем я жил, в чем ждал отрады…»[406]

Все, чем я жил, в чем ждал отрады, Слова развеяли твои… Так снег последний без пощады Уносят вешние ручьи… И целый день с насмешкой злою, Другие речи заглушив, Они носились надо мною, Как неотвязчивый мотив. Один я. Длится ночь немая. Покоя нет душе моей… О, как томит меня, пугая, Холодный мрак грядущих дней! Ты не согреешь этот холод, Ты не осветишь эту тьму… Твои слова, как тяжкий молот, Стучат по сердцу моему. 1892

397. Минуты счастья[407]

Не там отрадно счастье веет, Где шум и царство суеты: Там сердце скоро холодеет И блекнут яркие мечты. Но вечер тихий, образ нежный И речи долгие в тиши О всем, что будит ум мятежный И струны спящие души, — О, вот они, минуты счастья, Когда, как зорька в небесах, Блеснет внезапно луч участья В чужих внимательных очах, Когда любви горячей слово Растет на сердце как напев, И с языка слететь готово, И замирает, не слетев… 1865