Русский романс - Полонский Е. П.

129. Русская песня («Как у нас ли на кровельке…»)[145]

Как у нас ли на кровельке, Как у нас ли на крашеной, Собиралися пташечки, Мелки пташечки, ласточки, Щебетали, чиликали, Несобравшихся кликали: «Вы слетайтесь, не медлите, В путь-дороженьку пустимся! Красны дни миновалися, Вдоволь мы наигралися, Здесь не ждать же вам гибели От мороза трескучего!» Государь ты мой батюшка, Государыня матушка! Меня суженый сватает, Меня ряженый сватает; Поспешите, не мешкайте, Меня поезду выдайте, С хлебом-солию, с образом, С красотой проходящею! Мне не век вековать у вас, Не сидеть же всё девицей Без любви и без радости До ворчуньи ль до старости. 1829

ПЕТР ВЯЗЕМСКИЙ

(1792–1878)

130. Слеза[146]

Когда печали неотступной В тебе подымется гроза И нехотя слезою крупной Твои увлажатся глаза, Я и в то время с наслажденьем Еще внимательней, нежней Любуюсь милым выраженьем Пригожей горести твоей. С лазурью голубого ока Играет зыбкий блеск слезы, И мне сдается: перл Востока Скатился с светлой бирюзы. <1829>

131. Песня («Собирайтесь, девки красны…»)

Собирайтесь, девки красны, Собирайтесь в хоровод, Скоро день погаснет ясный, Солнце яркое зайдет. Ненадолго ландыш белый Расцветает по лесам, Лето луг ковром одело Ненадолго в радость нам. В свежих рощах на свободе Пташке не всегда порхать. Не всегда нам в хороводе Петь, резвиться и плясать. Завтра, может быть, на пташку Хитрый сыщется ловец: Муж сердитый на девицу — И тогда всему конец. 1817

132. Еще тройка («Тройка мчится, тройка скачет…»)[147]

Тройка мчится, тройка скачет, Вьется пыль из-под копыт; Колокольчик звонко плачет, И хохочет, и визжит. По дороге голосисто Раздается яркий звон; То вдали отбрякнет чисто, То застонет глухо он. Словно леший ведьме вторит И аукается с ней, Иль русалка тараторит В роще звучных камышей. Русской степи, ночи темной Поэтическая весть! Много в ней и думы томной И раздолья много есть. Прянул месяц из-за тучи, Обогнул свое кольцо И посыпал блеск зыбучий Прямо путнику в лицо. Кто сей путник и отколе, И далек ли путь ему? По неволе иль по воле Мчится он в ночную тьму? На веселье иль кручину, К ближним ли под кров родной Или в грустную чужбину Он спешит, голубчик мой? Сердце в нем ретиво рвется В путь обратный или вдаль? Встречи ль ждет он не дождется, Иль покинутого жаль? Ждет ли перстень обручальный. Ждут ли путника пиры, Или факел погребальный Над могилою сестры? Как узнать? Уж он далеко; Месяц в облако нырнул, И в пустой дали глубоко Колокольчик уж заснул. <1834>

НИКОЛАЙ ИВАНЧИН-ПИСАРЕВ

(1795–1849)

133. «Тебя забыть! — и ты сказала…»[148]

Тебя забыть! — и ты сказала, Что сердце может разлюбить. Ты ль сердца моего не знала?           Тебя забыть? Тебя забыть! — но кто же будет Мне в жизни радости дарить? Нет, прежде бог меня забудет…           Тебя ль забыть? Тебя забыть, и, свет могилой Назвав, как бремя жизнь влачить, Могу ль, могу ль, о друг мой милый!           Тебя забыть? Тебя забыть, искать свободы, Но цепи я рожден носить, И мне ль, восстав против природы,           Тебя забыть? Тебя забыть, пленясь другою, И для другой хоть миг прожить: Тому ль, кто дышит лишь тобою,           Тебя забыть? Тебя забыть! Нет, адска злоба Одна могла ту мысль внушить. Могу ль и за порогом гроба           Тебя забыть? <1819>

134. «Ты грустишь, твой взор тоскливый…»

Ты грустишь, твой взор тоскливый Тихой светится слезой, Ищешь в думе молчаливой Сердцу прежний дать покой. Сердце в горе и не знает, Что есть смертный, может быть. Кто всё горе примечает, Но не смеет разделить. Если б взор сей хоть случайно Обратился на него, Ты б узнала, что он тайно Грустен больше твоего. Ты б узнала, что страдает Скромный друг, и к небесам: «Дайте с ней делить, — взывает, — Грусть и радость пополам». <1819>