Антология - Русский романс
Городской романс
I[576]
Д. ЛЕНСКИЙ
(1805–1860)
571. Нищая[577]
(Из Беранже)
Зима, метель, и в крупных хлопьяхПри сильном ветре снег валит.У входа в храм одна, в отрепьях,Старушка нищая стоит…И милостыни ожидая,Она все тут с клюкой своей,И летом, и зимой, слепая…Подайте ж милостыню ей!
Сказать ли вам, старушка этаКак двадцать лет тому жила!Она была мечтой поэта,И слава ей венок плела.Когда она на сцене пела,Париж в восторге был от ней.Она соперниц не имела…Подайте ж милостыню ей!
Бывало, после представленьяЕй от толпы проезда нет.И молодежь от восхищеньяГ ремела «браво» ей вослед.Вельможи случая искалиПопасть в число ее гостей;Талант и ум в ней уважали.Подайте ж милостыню ей!
В то время торжества и счастьяУ ней был дом; не дом — дворец.И в этом доме сладострастьяТомились тысячи сердец.Какими пышными хваламиКадил ей круг ее гостей —При счастье все дружатся с нами;Подайте ж милостыню ей!
Святая воля провиденья…Артистка сделалась больна,Лишилась голоса и зреньяИ бродит по миру одна.Бывало, бедный не боитсяПрийти за милостыней к ней,Она ж у вас просить стыдится…Подайте ж милостыню ей!
Ах, кто с такою добротоюВ несчастье ближним помогал,Как эта нищая с клюкою,Когда амур ее ласкал!Она все в жизни потеряла!О! Чтобы в старости своейОна на промысл не роптала,Подайте ж милостыню ей!
НИКОЛАЙ ДОБРОЛЮБОВ
(1836–1861)
572. Прелестные глазки[578]
(Из Гейне)
У тебя есть алмазы и жемчуг, —Все, что люди привыкли искать,Да еще есть прелестные глазки…Милый друг, чего больше желать?
Я на эти прелестные глазкиВыслал целую стройную ратьЗвучных песен из жаркого сердца,Милый друг, чего больше желать?
Эти чудные глазки на сердцеНаложили мне скорби печать,От них я совсем погибаю,Милый друг, чего ж больше желать?
НИКОЛАЙ РИТТЕР
573. Ямщик, не гони лошадей![579]
Как грустно, туманно кругом,Тосклив, безотраден мой путь,А прошлое кажется сном,Томит наболевшую грудь!
Ямщик, не гони лошадей! Мне некуда больше спешить, Мне некого больше любить, Ямщик, не гони лошадей!
Как жажду средь мрачных равнинИзмену забыть и любовь,Но память, мой злой властелин,Все будит минувшее вновь.
Ямщик, не гони лошадей.
Всё было лишь ложь и обман…Прощай, и мечты и покой!А боль незакрывшихся ранОстанется вечно со мной.
Ямщик, не гони лошадей…
ТАТЬЯНА ЩЕПКИНА-КУПЕРНИК
(1874–1952)
574. «Говорят, я мила…»[580]
Говорят, я мила… Говорят, что мой взглядТо голубит, то жжет, как огнем.Звонкий смех мой весельем звучит, говорят…Ты не любишь? Так что же мне в нем!
Говорят, небеса вдохновенье дарятЧасто музе капризной моей.Моя жизнь для людей дорога, говорят…Ты не любишь? Так что же мне в ней!
575. «Ах, я влюблен в глаза одни…»[581]
Ах, я влюблен в глаза одни,Я увлекаюсь их игрою…Как дивно хороши они,Но чьи они, я не открою.
Едва в тени густых ресницБлеснут опасными лучами,И я упасть готов уж ницПеред волшебными очами.
В моей душе растет гроза,Растет, тоскуя и ликуя.Да, я влюблен в одни глаза,Но чьи они, не назову я…
В одни глаза я влюблена,Как хороша их глубина,Упасть готова ницЯ влюблена.
АЛЕКСАНДР ВЕРТИНСКИЙ
(1889–1957)
576. Сероглазочка[582]
Я люблю вас, моя сероглазочка,Золотая ошибка моя.Вы вечерняя жуткая сказочка,Вы цветок на картине Гойя.
Я люблю ваши пальцы старинныеКатолических строгих мадонн,Ваши волосы сказочно длинныеИ надменно ленивый поклон.
Так естественно, просто и ласковоВы, какую-то месть затая,Мою душу опутали сказкою,Сумасшедшею сказкой Гойя.
Под напев ваших слов летаргическихУмереть так легко и тепло.В этой сказке, смешной и трагической.И конец, и начало светло!..
Я люблю ваши руки усталые,Как у только что снятых с креста,Ваши детские губы коралловыеИ углы оскорбленного рта.
Я люблю этот блеск интонации,Этот голос, звенящий хрусталь,И головку цветущей акации,И в словах голубую вуаль.
577. Минуточка[583]
Ах, солнечным, солнечным маем,На пляже встречаясь тайком,С Лу-лу мы, как дети, мечтаем,Мы солнцем пьяны, как вином.
У моря, за старенькой будкой,Лу-лу обезьянкой шалит,Меня называет «Минуткой»И мне постоянно твердит:
Ну, погоди, ну, погоди, Минуточка,Ну, погоди, мой мальчик пай,Ведь любовь наша только шуточка,Это выдумал глупый май!..
Мы в августе горе скрываем,И в парке встречаясь тайком,С Лу-лу мы, как дети, рыдаемХолодным и пасмурным днем.
Я плачу, как глупый ребенок.И, голосом милым звеня,Ласкаясь ко мне, как котенок,Лу-лу утешает меня:
Ну, погоди, ну, не плачь, МинуточкаДа ну, не плачь, мой мальчик пай!Твои слезы ведь тоже шуточка,Это выдумал глупый май!..
578. Маленькая балерина[584]
Я маленькая балерина…Всегда нема, всегда нема.И скажет больше пантомима,Чем я сама.
И мне сегодня за кулисыПрислал корольВлюбленно-бледные нарциссыИ лак-фиоль.
И, затаив бессилье гнева,Полна угроз,Мне улыбнулась королеваУлыбкой слез.
А дома, в маленькой коморке.Больная матьМне будет бальные оборкиПерешивать.
И будет штопать, замирая,Мое трико.И будет думать, засыпая,Что мне легко.
Но знает мокрая подушка,В тиши ночей,Что я усталая игрушкаБольших детей.
579. Прощальный ужин[585]
Сегодня томная луна,Как пленная царевна,Грустна, задумчива, бледнаИ безнадежно влюблена.Сегодня музыка больна,Едва звучит напевно.Она по-прежнему нежна,Но холодна безмерно.
Сегодня наш последний деньВ приморском ресторане.Упала на террасу тень,Зажглись огни в тумане.Отлив лениво ткет по днуУзоры пенных кружев.Мы пригласили тишинуНа наш прощальный ужин.
Благодарю вас, милый друг,За тайные свиданья,За неизменные словаВ минуты расставанья.Они, как яркие огни,Горят в моем ненастье.О, эти золотые дниУкраденного счастья.
Благодарю вас за любовь,Похожую на муку,За то, что вы мне дали вновьИзведать боль разлуки,За упоительную властьПленительного тела,За ту божественную власть,Что в нас обоих пела.
Я подымаю свой бокалЗа неизбежность смены,За ваши новые путиИ новые измены.Я не завидую тому,Кто вас там ждет, тоскуя.За возвращение к немуБокал свой молча пью я.
Я знаю, я совсем не тот,Кто вам для счастья нужен.А он — иной… Но пусть он ждет,Пока мы кончим ужин.Я знаю, даже кораблямНеобходима пристань,Но не таким, как мы, — не нам,Бродягам и артистам!
580. Доченьки[586]
