«Не верь разлукам, старина…» - Юрий Иосифович Визбор
А мы чуть повыше, чем эти вершины.
1977, Памир
«Спартак» на Памире
Однажды весной вдохновенной
В одной из московских квартир
Собрались совсем не худые спортсмены,
И речь у них шла про Памир:
Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша
И самый увесистый я.
Отправлены разные грузы,
И ошский базар взял нас в плен:
Шурпа, помидоры, лепешки, арбузы,
Салол с белладонной, пурген…
Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша
И самый усидчивый я.
Окончился путь некороткий,
Гора перед нами встает.
Присутствие чая, отсутствие водки —
Да разве тут трезвый взойдет?!
Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша
И самый задумчивый я.
Мы вышли, отбросив сомненья,
Таща рюкзаки по жаре.
У каждого было особое мненье,
Как лезть нам по этой горе.
Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша
И самый настойчивый я.
Один уронил общий спальник —
Он в пропасть летел, как топор;
Другой молотком зашарашил по пальцу —
Но всех вместе радует спорт:
Аркашу, Алешу, Юрашу, Климашу
И даже, представьте, меня!
И были, сказать откровенно,
Помянуты в трудных местах
И белые горы, и дикие стены,
И общество наше «Спартак»
Аркашей, Алешей, Юрашей, Климашей
И самым воспитанным мной.
С горы мы пришли с синяками,
Тут жены нам «радио» шлют:
С такими, как вы, говорят, долбаками
Пускай уж другие живут —
С Аркашей, Алешей, Юрашей, Климашей
И с самым порядочным мной.
Мы приняли это как вызов,
Решили, что всё — нам пора
Остаться под видом обычных киргизов
И лазить всю жизнь по горам.
1978, Памир
Непогода в горах
Свечка темно горит,
Дождик в окно стучит,
Лето — сплошной обман,
В соснах висит туман.
Непогода в горах, непогода!
В эту смену с погодой прокол,
Будто плачет о ком-то природа
В нашем лагере «Узункол».
Нам-то что? Мы в тепле и в уюте
И весь вечер гоняем чаи.
Лишь бы те, кто сейчас на маршруте,
Завтра в лагерь спуститься б смогли.
Врут все мои друзья,
Что, мол, придет рассвет,
Что, дескать, есть края,
Где непогоды нет.
Припев
И не пробьет тех туч
Солнца густая кровь,
Их лишь разгонит луч,
Луч тот — твоя любовь.
Непогода в горах, непогода!
В эту смену с погодой прокол,
Будто плачет о ком-то природа
В нашем лагере «Узункол».
Нам-то что? Мы в тепле и в уюте
И весь вечер гоняем чаи.
Лишь бы те, кто сейчас на маршруте,
Завтра в лагерь спуститься б смогли.
1978, альплагерь «Узункол»
Цейская[17]
Вот и опять между сосен открылась картина:
Путь к небесам, что стенами из камня зажат.
Здесь на рассвет золотые взирают вершины
И ледники, как замерзшее небо, лежат.
Этот в белых снегах
Горнолыжный лицей —
Панацея от наших несчастий.
Мы не верим словам,
Но в альплагере «Цей»
Все мы счастливы были отчасти.
Эти хребты нам сулили и радость, и беды,
Издалека звали нас, чтобы мы их прошли.
Эти снега нас не раз приводили к победам,
А иногда приводили от дружбы к любви.
Этот в белых снегах
Горнолыжный лицей —
Панацея от наших несчастий.
Мы не верим словам,
Но в альплагере «Цей»
Все мы счастливы были отчасти.
Здесь к нам с тобой, победив городские химеры,
Ясный покой приходил и в словах, и в слезах.
Если ж уйдем, то уйдем обязательно с верой,
С верой, что вслед нам помолится старый Монах.
Этот в белых снегах
Горнолыжный лицей —
Панацея от наших несчастий.
Мы не верим словам,
Но в альплагере «Цей»
Все мы счастливы были отчасти.
4–9 марта 1984, альпинистский и горнолыжный лагерь «Цей»
Женщина
«…Середина столетья. Москва. Лето…»
…Середина столетья. Москва. Лето.
К новым модам пижонов манит.
А у меня — одна сигарета.
Одна сигарета в моем кармане.
Важно иду пижонов мимо.
В каких я штанах — мне все равно.
Можно мечтать о далекой любимой,
Но о штанах — смешно.
А любимая — тоже! — твердит одно:
— Ты сегодня куда достал билет?
Что? У тебя нет и на кино?
Эх ты! А еще поэт!
Таня! Не думайте, что у поэта
Пусто в кармане, как в барабане.
Только одна у меня сигарета,
Но сколько свободы в моем кармане!
1952
Тихий вечер спустился над Камою[18]
Тихий вечер спустился над Камою,
Над тайгой разметался закат.
Ты сегодня с надеждой упрямою
Ждешь письма от московских ребят.
Вечера ожиданьем отмечены,
Писем тоже дождаться нельзя.
Мимолетной случайною встречею
