Антология - Русский романс

ГРИГОРИЙ ХОВАНСКИЙ

(1767–1796)

28. Романс («Намедни в рощице гуляя…»)

Намедни в рощице гуляя,Где птички порхали одне,Там песни соловья внимая,Вдруг что-то грустно стало мне.

Невольным образом вздохнувши,Я с горя к речке подошел,И, на ветвистый дуб взглянувши,Под тень на бережок я сел.

Луна свой вид изображалаВ студеной зе́ркальной рекеИ тихи воды посребряла,А соловей пел вдалеке.

То громко пел, то очень нежно,То жалобно он тосковал.Я, слушая его прилежно,В задумчивость глубоку впал.

Меж тем он, в рощице летая,На дуб ветвистый прилетел,И, душу томну услаждая,Еще, еще нежнее пел.

Из глаз вдруг слезы покатилисьИ облегчили грудь мою;Слезами чувства освежились —Я обратился к соловью.

«Ужель и ты несчастье знаешь,Любезный, милый соловей?Иль только мне лишь сострадаешьТы в горькой участи моей?

Я матери, отца лишился, —В слезах ему я говорил, —А там — жестокою пленилсяИ без надежды полюбил!..

Но ты, мой друг, о чем сгрустился,И отчего ты так уныл?»— «Я с милой, с милой разлучился:Я только для нее и жил!

Она вечор мне изменила!Я муку лютую терплю;Она другого полюбила,А я так всё ее люблю!»;

Пропел и полетел тихонькоНеверную свою искать;А я, вздохнув, пошел легонькоДомой по милой тосковать.

Пришел — и легкий сон на времяПлениру предо мной явил.Проснулся я и зол всех бремяЕще сильнее ощутил.

29. Романс («Лейтесь, слезы, вы ручьями!..»)

Лейтесь, слезы, вы ручьями!Дайте сердцу отдохнуть.Мне назначено судьбамиВвек в несчастии тонуть.

Но почто вооружилсяТы, злой рок, против меня?Ах! давно ль отца лишился?Уж в земле и мать моя!

Нет родителей со мною!Парка их пресекла дни.Я остался сиротою;Горести со мной одни!

О любовь! ты подкреплялаДух, размученный тоской;Сердце ты еще питала,Облегчая жребий мой.

A теперь меня лишаешьИ последних ты утех;К горю горе прибавляешь —Ты несчастий злее всех!

Ты, кем я горю, пылаю,Кем привязан к жизни сей;Ты, кого я почитаюБожеством души моей!

Страсть мою ты презираешь!..Нет уж боле сил терпеть.Знать, ты смерти мне желаешь —Мне не трудно умереть.

Кто, как я, с тобою страстен,Чья вся жизнь лишь бед полна,Ах! тому, кто столь несчастен,Смерть не может быть страшна.

Я надежды всей лишился:Без надежды можно ль жить?Если ж я страдать родился,Жизнь я властен прекратить.

Жизнь! тебя я покидаю…К вам, родители, иду;Смерть с веселием встречаю —В ней я счастие найду.

НИКОЛАЙ ШАТРОВ

(1767–1841)

30. Песня («Катя в рощице гуляла…»)[49]

Катя в рощице гуляла,Друга милого искала,Кой клялся ее любить,Всякий вечер с нею быть.

Но уж солнце закатилось,Небо ясное затмилось,На цветы роса падет,А сердечный друг нейдет!

Уж и полночь наступает,И над рощею сияетВ мраке полная луна,Катя в роще — всё одна.

Всё одна и понапрасну,Обольщая душу страстну,Друга ищет, друга ждет,Другу голос подает.

Друг нейдет — и всё немило:Сердце в Кате приуныло;Стала Катя тосковать,И не знала — что начать!

Руки белые ломила,То стояла, то ходила,То смотрела сквозь лесокИ кляла свой лютый рок.

«Милый!» — Катя говорила.«Милый», — роща повторила.«Иль пришла моя беда?»Отвечала роща: «да!»

Катя вдруг остановилась,Испугалась — чувств лишилась;И казалось ей в тот час,Что и лунный свет погас.

Мысли все у ней смутились,Слезы градом покатились:Исчезал огонь в глазахИ румянец на щеках.

Роща стала ей ужасна;И без друга Катя страстна,Заливался слезой,Понесла тоску домой.

С. МИТРОФАНОВ

31. Песня («За горами, за долами…»)[50]

За горами, за долами,За лесами, меж кустами          Лужочек там был.

На лужке росли цветочки,Вокруг милы ручеечки          Блистали в струях.

Птички нежны песни пели,Слышны там были свирели,          Соловей свистал.

Вся природа веселилась,И утеха там резвилась,          Веял ветерок.

Недалёко был там холмик,А на холмике был домик,          На всей красоте.

Подле домика дубочек,Где сидел душа-молодчик          В кручине, в тоске.

Поджав рученьки сидел,На цветочек всё смотрел —          Песенку запел.

Ах! ты милая моя!Миловидная моя!          Скушно без тебя.

Все кусточки и листочки,И прекрасные цветочки          Здесь не веселят.

Они грусть лишь умножают,Мне тебя напоминают,          Как резвились здесь.

Мы играли в мотылечки,И любовь плела веночки          Всякий вечерок.

Целовались, миловались, —Птички, глядя, любовались,          Как любились мы.

А теперь в несносной скуке,Душенька, с тобой в разлуке —          В смертельной тоске.

Нет минуты, ни часа,Чтоб не зрелася краса          В сих твоя местах.

Где всегда часто гуляли,Песенки с тобой певали,          Сидя на траве.

Вдали эхо раздавалось,И сердечко восхищалось          Среди всех отрад.

Без тебя здесь всё не мило —Всё не мило, воё постыло;          Скрылся свет от глаз.

Сердце ноет, ноет, ноет;Во разлуке плачет, стонет          Добрый молодец.

Не тужи, не плачь, детинка;Ты мне жалок, сиротинка!          Увижусь с тобой

Опять будем мотылечки,И по-прежнему дружочки          С тобой, милый друг.

ИВАН ДОЛГОРУКИЙ

(1764–1823)

32. «Без тебя, моя Глафира…»

Без тебя, моя Глафира[51],Без тебя, как без души,Никакие царства мираДля меня не хороши.Мне повсюду будет скучно,Не могу я быть счастлив;Будь со мною неразлучно,Будь со мной, доколе жив!

Ни богатства не желаю,Ни в большие господа;Всё другим то уступаю,Будь лишь ты со мной всегда.Вот одно мое желанье!У меня другого нет;Без тебя — вся жизнь страданье,Без тебя — пустыня свет.

Я люблю тебя всех боле,Я люблю одну тебя;В толь приятной сердцу долеС кем сравняю я себя?Ах! ни с кем, ни с кем, конечно!Только ты люби меня;Буду счастлив, будешь вечноТы мой друг и жизнь моя!

ПЕТР ШАЛИКОВ