Уильям Шекспир - Все сонеты Шекспира
CXXVI
У Времени, мой мальчик, отнял тычасы, косу, зерцало красотыи на глазах стареющих друзейс годами расцветаешь всё пышней.Зато Природа, госпожа невзгод,придерживает твой успешный ход,чтобы, минуты жалкие губя,унизить Время и спасти тебя.Но бойся, фаворит её щедрот!Она свой клад недолго бережёти, хоть свести все счёты не спешит,но ты оплатишь весь её кредит.
CXXVII
Когда-то не считала красотакрасивым чёрный цвет, зато сейчас,её права присвоив, чернотафальшивой красотой морочит нас.Назло природе сделался уродпрекрасен с накладным своим лицом,а красота приюта не найдёт,покрыта грязной ложью и стыдом.Вот почему глаза любви моейвороньей отливают чернотой,скорбя по тем, кто с помощью затейподложною блистает красотой.Но так прекрасен этой скорби взгляд,что все о красоте такой твердят.
CXXVIII
Когда кладёшь ты нежные перстына инструмент, о музыка моя,и, слух мой потрясая, правишь тысозвучьем гибких струн, — терзаюсь я,что клавиши к твоим спешат рукамсобрать лобзаний нежный урожай;что не моим застенчивым губам,а дереву достался этот рай.О нём мечтая, хочется им статьна место клавиш, чтоб губам живымтвои персты дарили благодать,а не скользили по щепам сухим.И если в этом клавишей мечта, —ты им оставь персты… а мне — уста.
CXXIX
Растленье духа в гибели стыда —вот суть разврата. Посему разврат —жесток, вины исполнен и вреда,фальшив, кровав, изменами чреват.Страсть утоливший презирает страсть,хотя за ней бежал; но миг спустя,хоть избежал её, но в ней пропасть,схватив приманку, может не шутя.Безумец, он желаньями гоним;владеть желает, овладев вполне;то счастье, то печаль владеют им;вкусив восторг, он бродит как во сне.Все это знают, но напрасный труд —бежать с небес, что в пекло нас ведут.
CXXX
Не солнца свет в очах любви моей;и на устах кораллов красных нет;темнее снега масть её грудей;у проволочных прядей чёрный цвет.Дамасских роз пунцово-бледный садцветами не снабдил её ланит;и мне любой приятен аромат,когда у ней дыхание смердит.Хотя мне по душе её слова,но музыка звучит куда нежней;не видел я походки божества —шаги моей любимой тяжелей.Но тех она милей, кого хвалав сравненьях показных оболгала.
CXXXI
Ты — деспот, ты такая не одна,чей нежный лик суровостью объят;моя душа смертельно влюбленав тебя, в ком заключён бесценный клад.Но страстных стонов, говорит иной,не вызовет ни в ком твой внешний вид,а я, задетый этой клеветой,молчу, хотя душа моя кричит,что я стенал на тысячу ладов,представив эти милые черты,и как свидетель клятву дать готов,что смуглостью своей прекрасна ты.Но если ты в делах своих черна,ложь о тебе из них и сплетена.
CXXXII
Люблю твой взор, жалеющий о том,что ты меня измучила в сердцах;скорбит он в чёрном трауре своёмпо мне, приметив боль в моих глазах.Но так щека востока не горитв лучах зари, и запада покойтак вполовину славой не покрыт,что засверкала с первою звездой, —как светел траур взора твоего!Но лучше сердце трауром убратьи состраданье облачить в него,поскольку скорби цвет тебе под стать.Что красота черна, в том клятву дам, —и в том, что страшен вид не чёрных дам.
CXXXIII
Проклятье той душе, что, душу мнеизмучив, раны другу нанесла!Пускай тобой истерзан я вполне,зачем же другу эта кабала?Меня со мной развёл, забрав с собоймоё «другое я» твой грозный взгляд.Забыт собою, другом и тобой,я трижды по три раза был распят.Душа моя в тюрьме груди твоей,но душу друга дай мне под залогмоей души, чтоб от твоих плетейконвой мой душу друга уберёг.Но весь я твой в узилище твоёми сам расстался со своим добром.
CXXXIV
Согласен я, что он отныне твой,а я в залоге у твоих страстейи продаю себя, чтоб «я другой»назад вернулся, к радости моей.Но против ты, и он неволе рад,корыстна ты, а он непогрешим:он брал взаймы, чтоб мой вернуть заклад,связав себя ручательством своим.Ты всё взяла с лихвой, как ростовщик,исполнив красоты своей устав,и по суду мой друг и твой должникмне изменил, права мои поправ.Он не со мной, но мы в твоих руках:он выкупил меня, а я в цепях.
CXXXV
Мы пред тобою — твой желанный Вилл,в придачу Вилл и Вилл в лице моём…Своим желаньем я тебя смутил,мечтая жить в желании твоём.И ты, чьему желанью нет границ,моё хоть раз не поместишь в него?И, снисходя к желаньям разных лиц,желанья не осветишь моего?Как ни обильны влагою моря,дождями умножаются они,и ты, своим желанием горя,моё желанье с ним объедини.Чтоб никого отказ твой не убил,ты знай: все — это я, твой верный Вилл.
CXXXVI
Душа твоя слепая не со мной,но пусть я буду твой желанный Вилл,чтоб я, воспринят всей твоей душой,ходатайство любви осуществил.Присвоит Вилл любви твоей дары,что были всем желанны до него,хотя в таких делах до сей порыдля нас один не значит ничего.В толпе других считай меня ничем,но для души бери меня всего.Моё ничто тебе приятно тем,что в нём есть всё для счастья твоего.Влюбись в моё прозванье что есть сил,а в нём — желанье, твой желанный Вилл.
CXXXVII
Мешает мне Любовь, глупец слепой,увидеть то, что вижу наяву.Не красота взор ослепляет мой,а то, что красотой не назову.Влекомый ложью по морям страстей,где не один скитался экипаж,мой взор в неверной гавани твоеймоё же сердце взял на абордаж.Но почему фамильною землёйоно считало пастбище для всех?Или мой взор, обманутый собой,окутал чистой правдой грязный грех?Я словно погружён в чумной туман:глаза мне лгут, и на сердце обман.
CXXXVIII
Когда она мне лжёт, что целикомиз правды состоит, я верю ей.Я ей кажусь неопытным юнцом,невеждой в мире каверзных затей.Сочтя, что молод я в её глазах,хоть виден ей закат моей весны,я поощряю фальшь в её речах:для нас обоих в правде нет цены.Что ж мы признать с любимой не хотимеё притворство и мои лета?да, но любовь идёт и пожилым,и любит слыть правдивой красота.На ложе нашей лжи ложится лесть,и льстят грехи нам, чтоб не надоесть.
CXXXIX
Не заставляй оправдывать обид,что терпит от тебя душа моя.Пусть силой то, в чём я силён, сразитне твой фальшивый взгляд, но речь твоя.Скажи, что неверна, но предо мной,любимая, не стой, потупя взор;бей не таясь, поскольку я стенойне стану, отражая твой напор.Но если милой ясно и без слов,что мне грозят её глаза войной,она отводит их, моих врагов,чтобы с другим вступить в смертельный бой.Меня мои мученья умертвят,и пусть добьёт меня твой нежный взгляд.
CXL
Будь злой, но мудрой, чтобы палачомне стать для тихой кротости моей,не то в моём страдании немомпроступят голоса моих скорбей.Не ради страсти научить умутебя я мог бы, — ради нежных слов;поверит умирающий всему,что от своих услышал докторов.Отчаявшись, зайду умом в тупики оскорблю тебя, а белый светтак извращён, что глупый клеветникнайдёт глупцов, охочих до клевет.Тебя спасёт от них твой честный взгляд,хотя ты сердцем метишь невпопад.
CXLI
