Честь семьи Прицци - Френсис Эдгар
В какое-то мгновение ему показалось, что в окне мелькнула чья-то тень. Макс на секунду оторвался от своего занятия и повернул голову. Никого. Мягкое осеннее солнце нарисовало на ковре желтый прямоугольник. Идеально ровный, с висящим над ним слабым золотистым сиянием.
Так, так, так. Новая пирамида выстроилась на лакированной поверхности столика. Макс открыл первые карты, тихо напевая себе под нос старенький сентиментальный блюз «Луна над Каролиной». Слова он успел уже подзабыть и поэтому мурлыкал лишь мотив, изредка вставляя слова или строчки. Его резковатый голос никак не сочетался с напевной ритмичностью блюза, однако оценить это было все равно некому. А если бы и было кому?
— Да пусть они подотрутся, — буркнул он и снова запел, уже чуть погромче.
Из-за пения он не услышал, как осторожно повернулась в замке отмычка. Обычно Макс запирался на предохранительную собачку, но сегодня жена, опасаясь, что его свалит новый приступ боли, а она не сможет открыть дверь, запретила ему сделать это.
— Ну, подумай сам, дорогой, кому нужно заходить сюда? Если позвонит почтальон, то тебе все равно идти к двери, но если случится что-нибудь, мне придется лезть в окно. Представляешь?
Представить жену лезущей в окно Макс, как ни старался, не смог. Именно поэтому человеку, открывавшему дверь отмычкой, удалось беспрепятственно войти в дом…
… Чарли несколько секунд постоял на пороге, прислушиваясь к голосу Макса и тканью больших напольных часов, стоящих в углу гостиной, которые он видел через открытую дверь.
Вот по улице проехала машина. По мощному гулу мотора Чарли определил крупный грузовик. Скорее всего, трайлер, направляющийся на запад.
Пение на мгновение смолкло, а затем возобновилось с новой силой. Фальшивые ноты прорывались настолько часто, что даже не обладая слухом, можно было определить: поющий никакого отношения к музыке не имеет.
— Но-о-о-очь над Каролиной, — затянул голос, но это было и все.
Варварское пение резало слух, но человек выводил строки настолько самозабвенно, что не оставалось сомнения относительно того, насколько ему самому нравится воображать себя рок-звездой.
Чарли усмехнулся. Вытащив из кармана пиджака пистолет, он медленно пошел на звуки голоса, доносящегося откуда-то слева. Долго искать не пришлось. Во второй комнате худой сутулый человек раскладывал пасьянс. Ему-то и принадлежало столь немузыкальное пение. Волосы сидящего, большей частью седые, выглядели так, словно их хозяин только-только оторвал голову от подушки. Лицо, помятое и припухшее, создавало ощущение, что певец — или картежник, кому как нравится — неделю не просыхал, упиваясь вдрызг. Кожа имела нездоровый сероватый оттенок, да и глаза с красными дорожками кровеносных сосудов, покрывающих весь белок, смотрелись не лучше. Руки у человека были невероятно тонкие, но очень жилистые, и Чарли ни на секунду не усомнился, что у Хеллара стальная хватка, хотя впалая грудь отнюдь не говорила о физической силе. Большой крючковатый нос испещрили угри и капилляры, а на щеках и подбородке красовалась трехдневная седая щетина. В общем, Макси Хеллар производил впечатление, идеально совпадающее с его внутренним самочувствием. Правда, одет он был опрятно и чисто, хотя Чарли склонялся к тому, что это заслуга какой-нибудь женщины, опекающей Макса, а вовсе не его самого.
Остановившись на пороге, поправив перчатки на руках, Портено вздохнул. Услышав странный звук, Хеллар моментально вскинул голову. Лицо отразило еле заметное удивление. Да, он, действительно, хороший игрок. Просто прекрасный, подумал Чарли и, предвосхищая все вопросы, быстро и резко спросил:
— Где ваша жена, мистер Хеллар?
Тот пожал плечами.
— Она ушла в магазин. А кто вы такой? И что, собственно, делаете в моем доме?
Макс намеренно сказал «в моем», хотя дом принадлежал жене. Но тем самым он давал понять, что к предстоящим деловым — а это могло быть только так — разговорам жена не имеет ни малейшего отношения.
Хеллар был далеко не глупым человеком и имел все основания полагать, что речь пойдет о семиста двадцати тысячах, похищенных из казино. В общем-то, ему бояться было нечего. Никто не видел его в самом казино, никому не известно, откуда взялись векселя, словом, вполне можно отговориться, ссылаясь на свою болезнь и полное незнание.
Чарли с интересом наблюдал за ним. В нем даже проснулось определенное уважение к этому человеку. Профессиональное. Макс ведь тоже был профессионалом. Правда, в своей области.
— Меня послали Прицци, — наконец сообщил он. — Я — Чарли Портено. Где деньги, которые вы с Палоу украли в казино, Макси?
— Чарли… — задумчиво повторил за ним Хеллар. — Чарли Портено. Значит, ты тот самый знаменитый гангстер… — это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. Констатация всем известного факта. — Ну что ж, ну что ж… — он вновь взял со стола карты и принялся раскладывать пасьянс. — Ты и ведешь себя как гангстер… Обычный, самый заурядный гангстер…
Слова перешли в монотонное бормотание. Могло показаться, что Хеллару совершенно плевать и на Чарли, и на наставленный ему в лицо пистолет. Но Портено не доверял подобным вещам. Кто знает, что у этого парня в нижнем отделении стола? Попробуй, расслабься. Оглянуться не успеешь — будешь корчиться на полу с дырой в животе. И уж Макс-то не вызовет врача, можно быть уверенным.
Хеллар перевернул несколько карт, выбрал парные и отбросил их в сторону.
— Так где же деньги, Макси? — спокойно повторил вопрос Чарли, внимательно следя за тонкими порхающими руками мошенника.
— А мне откуда знать? — легко ответил тот. — Спроси об этом у Палоу.
— Я бы обязательно это сделал, если бы не одно «но». Твой партнер уже никогда никому ничего не сможет ответить. Он в морге, насколько мне известно.
— Да? — Макс неопределенно шевельнул бровями. — Ну что ж, в таком случае спроси того, кто его пришил.
— Именно это я и делаю, — Чарли спокойно взвел курок. — Так что насчет денег?
Ствол полуавтоматического «кольта», удлиненный насадкой глушителя, смотрел Максу между глаз, но тот, не теряя удивительного самообладания, коротко ответил:
— Я не знаю.
— Хорошо, — Портено кивнул. — Вставай.
Хеллар поднял глаза. На лице его застыло удивление, но только проскальзывала в нем какая-то фальшь, которую заметил Чарли. Заметил, хотя и не смог понять, какую цель преследует Макси. А то, что такая цель есть, Портено чувствовал безошибочно.
— Давай, вставай. Оторви свою задницу от дивана.
Он понимал: рано или поздно, но Макси откроет свой замысел — иначе, чего ради ему затевать всю эту игру — и тогда вся надежда на отменную реакцию, выработанную за годы занятия опасным ремеслом. До сих пор Чарли везло, и он очень надеялся, что удача не Подведет его и впредь. Как и сильно натренированное тело.
Хеллар хмыкнул, тяжело поднимаясь. Воздух со свистом вырывался через сомкнутые губы, а в груди слышался странный клекот, словно в легких скопилась какая-то жидкость. Он закашлялся, прикрывая руками рот ладонью, и шагнул к стене.
— Руки положи на стену, ноги на ширину плеч и не делай глупостей.
Макси безразлично пожал плечами. Ладони его уперлись в покрытую бежевыми обоями стену, оставляя на ней влажные отпечатки.
Он волнуется, автоматически отметил Чарли. Он очень волнуется.
Цилиндр глушителя уперся Макси в затылок. Портено принялся торопливо ощупывать одежду Хеллара, отыскивая какое-либо оружие. Ему вовсе не хотелось поймать пулю лбом или получить нож в спину. Он был молод, силен, и в его планы не входила смерть, по крайней мере, на ближайшие тридцать лет.
Никакого оружия у Хеллара при себе не оказалось. Это несколько облегчило задачу.
— Итак, Макси, я повторяю свой вопрос послед…
Договорить Чарли не успел. Макси Хеллар вдруг очень быстро и необычайно гибко метнулся в сторону. Тонкие пальцы его потянулись к стоящему в полуярде трюмо, дернули один из ящиков и нырнули внутрь.
В то же мгновение мысок ноги резко ударил по торцевой поверхности выдвинутого ящичка, чуть ниже витиеватой медной ручки. Чарли оставалось лишь поблагодарить бога за то, что тот уберег его и на этот раз. Он скорее почувствовал, чем услышал, хруст дробящихся костей. Через минуту воротник черно-белой теплой шотландки Макса оказался крепко зажатым в кулаке Портено. Одним мощным движением Чарли швырнул свою жертву в сторону. Хеллар отлетел, запнулся о столик и рухнул на диван. Пластиковые прямоугольники карт рассыпались по ковру. Пепельница перевернулась, и целая груда окурков, перемешанных с серыми хлопьями пепла, очутилась на полу, в желтом прямоугольнике солнечного света.
