В городе Сочи темные ночи (сборник) - Хмелик Мария Александровна
За окном гудел тепловоз. Сергей открыл глаза. Больной с бумажным пакетом сидел напротив и смотрел на него.
— Тюльки хочешь? — сиплым голосом спросил он, протягивая кулек.
Сергей отрицательно покачал головой. Осторожно приподнялся с кровати, спустил ноги на пол. Голова закружилась. Он посидел немного, подождал, когда слабость пройдет…
Вера в большой комнате открыла ящик с лекарствами, вытащила все таблетки, которые ей давала мать. Выдавила их из пачки на стол. Одна таблетка упала на пол, покатилась под диван.
— У ты какая… — проворчала Вера и полезла за ней.
Потом плеснула себе самогона. Зажгла спичку. Голубое пламя затрепетало над рюмкой…
Вера включила магнитофон, налила в другую рюмку еще самогона и, подпевая песне, держа рюмку в руке, пританцовывая, стала запихивать в рот таблетки.
— Так! Вперед и с песней!.. — бормотала она. — Устроим фейерверк души и сердца!!! — и запивала, давясь и морщась.
Медленно, держась за спинки кроватей, Сергей подошел к холодильнику у окна, открыл его, достал бутылку с бульоном, который принесла Вера.
За окном было темно. Вдруг темноту рассек луч локомотива, и, истошно загудев, лязгая на стыках, состав поехал мимо свалки в сторону завода. Этот стук был невыносим. От него что-то сжималось в груди и сердце колотилось как бешеное. Тепловоз напоминал злобное, тупое животное, упорно двигающееся взад и вперед без всякого смысла.
Изо всех сил Сергей швырнул бутылку в окно.
Со страшным звоном стекло разбилось. Полетели в разные стороны осколки.
В палате стояла тишина, нарушаемая только шумом уходящего состава…
Сергей медленно вышел в коридор, спустился по лестнице.
В темном небе горело газовое пламя. Сергей сидел на лавке у Вериного подъезда. Он смотрел на ее освещенные окна. Слушал доносившуюся оттуда песню.
Тепловоз, ехавший через двор, притормозил со скрипом, и из кабины машиниста спрыгнул Виктор.
— Подожди, я сейчас… За вещами сбегаю, — крикнул он машинисту и торопливо пошел к подъезду. У лавки он остановился, присмотрелся и узнал Сергея. — О, раненый наш убег!.. Вот Верка обрадуется! Свадьба у вас когда?
— Завтра, — сказал Сергей.
— Идем? — Виктор протянул ему руку, помог подняться. — А я, видишь, с тепловозом договорился. Они меня до Харькова подбросят, а оттуда до дома рукой подать… Сумку сейчас возьму, и — прощай, родимый город!.. Билетов же нет ни хрена…
Вера, закрыв глаза, лежала на полу в комнате. На столе в темноте горел голубым пламенем самогон в рюмке. Вера прижимала к груди покрытую лаком фотографию, где она маленькая с бантом в жидких волосенках. Чувствуя, что засыпает, Вера слабо подпевала магнитофону. Ей было легко и приятно, все, что мучило в последнее время, ушло куда-то далеко и не имело никакого значения…
Хлопнула входная дверь, Виктор вошел в комнату и включил свет. Это было противно, Вера зажмурилась и с трудом узнала брата, потом присмотрелась и увидела Сергея, прислонившегося к косяку.
— Мальчики, дорогие мои… Пришли ко мне! — улыбнулась Вера и закрыла глаза.
— Вот это да! — восхищенно сказал Виктор, взял в руки бутылку из-под джина. — Всю бутылку выжрала! Молодец! А родители спят?.. Замечательно! Это значит, ты одна тут…
Взгляд его упал на разбросанные по столу упаковки от лекарства.
— Сереж, смотри, что у меня есть! — Вера показала Сергею свою фотографию. — Это я — маленькая!.. Сереж, чего ты не смотришь, я тебе не нравлюсь?..
— Иди ко мне, Верусь… — Виктор осторожно взял из ее рук фотографию и стал поднимать с пола.
— Вить! Я ему не нравлюсь. Я — такая молодая, симпатичная! Сереж, я же так умею любить тебя. — Она отпихивала от себя Виктора, который крепко держал ее. — Сережа! Ты грустный?.. Ну отстань же от меня! Мой дорогой, ненавистный братик! Отстань, дурак! Пусти!
Вера вырвалась, побежала на кухню. Виктор за ней, пытаясь поймать. Она не давалась, визжала, кидала в него все, что попадалось под руку. Летевшая в брата половинка недоеденного арбуза задела лампу. Лампа сорвалась со шнура, упала и разбились…
Но голова у Веры кружилась, и сил сопротивляться больше не было. Она упала. Виктор подхватил ее, прижал к себе, погладил и попросил:
— Пойдем, Веруся.
Схватив с плиты чайник, Виктор повел сестру в ванную.
Зашумела вода.
В комнате Сергей задул пламя, трясущимися руками поставил рюмки в сервант, собрал упаковки от таблеток. Медленно добрел до кухни, выбросил бутылку из-под джина и упаковки в мусорное ведро.
В ванной рыдала Вера. От жалости к ней образовался спазм в горле, самому не хотелось жить. Сергей сел на табурет, прислонился к стене, закрыл глаза.
— Так, так… Ну выпей еще… чуть-чуть… — уговаривал Виктор. — Давай…
— Не могу больше.
— Зайка, пожалуйста… Чтоб совсем была чистенькая…
Из комнаты, зевая и почесываясь, моргая спросонья, вышел Николай Семенович. Увидев на кухне Сергея, замер, потом спросил:
— Ну что тут еще у вас?
Сергей открыл глаза, посмотрел на него, ничего не ответил.
— Чего ты не можешь! Живо пей! — заорал Виктор. — Жрать дерьмо всякое она может!!!
Отец вздрогнул. Крики эти разбудили и Риту. В ночной рубашке, придерживая ее у горла, появилась мать в коридоре.
— Что случилось? Свет везде горит. Все разбросано.
— Как я вас ненавижу!.. Вера, когда же этому конец придет!.. Что же это?.. — слышалось из ванной. — Пашешь, как лось, на двух работах!.. Ни хрена в ответ!..
— Все валяется. Посуду кто-то побил, — ничего не понимая, оглядывалась по сторонам Рита. — А кто это так кричит?
— Виктор там… — Отец сидел за столом, обхватив голову руками. Происходило что-то страшное, но что именно — он понять не мог. Мысли разбегались… Он чувствовал тошноту и усталость… Ужасную усталость…
— Ой, Сережа! Пришел?! — удивилась Рита. — Как ты себя чувствуешь?
— Замечательно.
— Жена идиотка! Теща пропиской каждый день попрекает! — стонал Виктор. — И еще вы тут!..
Рита продолжала озираться:
— Ой! А лампу-то кто разбил?!
Из ванной донесся грохот.
— Упал кто-то, что ли… Что происходит, а?.. Сережа…
Ей никто ничего не объяснял. Пол был усыпан осколками. Об них можно было порезаться. Рита взяла веник, начала подметать.
Щелкнула задвижка в ванной, дверь открылась, и Виктор вывел закутанную полотенцем мокрую, трясущуюся Веру.
— Витя, сынок, — бросилась к нему Рита. — А что случилось?
— Нормально все! — раздраженно ответил Виктор и захлопнул у нее перед носом дверь в комнату Веры.
— Нормально, — повторила Рита. — Ничего себе "нормально"… Ничего не понимаю! Сережа, а бок не болит?.. А?
— Ну не гляди ты на меня так! Не гляди, сказал! — воскликнул вдруг Николай Семенович, обращаясь к Сергею.
— А он и не смотрит, — разогнулась с веником Рита, прежде чем Сергей успел что-либо ответить. — Да, Сережа?! Ты что, отец?! Все хорошо! Все дома!.. Все нормально… Ну вот, порезалась!
В кухню вошел Виктор, налил из чайника чайной заварки, полную чашку. Выпил. С улицы послышался гудок тепловоза, Виктор подошел к окну и закричал в ночь:
— Не гуди ты! Сейчас! — Он повернулся к родителям; — Так! Все! Я уезжаю!
— Куда?! — опешила Рита. — Как?!
— Домой… — Виктор поправился. — В Москву.
— Ты чего? Как же это? — спросил отец.
Виктор начал терять терпение:
— Ты не понимаешь, да?! Меня с работы выгонят!
— Ну позвони, договорись…
— Я уже сто раз звонил, договаривался!..
— На ночь глядя?.. Куда? — Рита металась по кухне, снимала с подоконника банки с соленьями и компотами, заворачивала в газеты, укладывала в большую сумку. — Не предупредил… Как так можно… Я ж банки накрутила…
— Ну какие банки! Мам! Ну тепловоз стоит! Какие банки?
— Мишечке ж!!
