Честь семьи Прицци - Френсис Эдгар
— Возникли кое-какие проблемы, поэтому произошла задержка, — спокойно ответил гость.
— Я надеюсь, это не связано с… — встревоженно начал Палоу, но человек быстро перебил его.
— Не волнуйся, казино тут не при чем. С этим все чисто. Деньги с тобой?
Человек снял шляпу, и Френки улыбнулся.
— Конечно. В багажнике. Я уже отложил семьдесят «кусков». Черт возьми, это, действительно, была напряженная работенка. Но зато целая куча денег. Честно. Я никогда не видел столько «бабок» одновременно.
— Я думаю, — губы гостя растянула слабая улыбка.
— Ладно. Мне надо бы сматываться, пока эти придурки из казино не очухались.
— Конечно, — кивнул человек. — Давай мне деньги, да я пойду.
— Ага, — Френки начал рыться в карманах. — Сейчас…
Наблюдая за его торопливыми движениями, гость расстегнул плащ.
— Сегодня душно.
— Да, — рассеянно подтвердил Палоу, продолжая искать ключ. — Наверное, будет дождь… Черт, где же этот ключ-то… А, вот нашел.
Он повернулся к гостю и обомлел. Прямо ему в лицо уставилась «Ллама» 38-го калибра с навинченной на ствол насадкой глушителя.
— Дай сюда ключ, Френки, — спокойно приказал гость. — И не вздумай шелохнуться.
— Ты не сделаешь этого… — прошептал побелевшими непослушными губами Френки, все еще отказываясь верить в происходящее.
Гость пожал плечами и спокойно нажал на курок. Хлопок прозвучал негромко. Тело Палоу отбросило на дверцу. Голова глухо ударилась о боковую стойку, а затем уже мертвый Френки завалился на рулевую колонку. Клаксон взвыл, огласив ночь резким пронзительным звуком.
Человек ухватил труп за окровавленные волосы и одним рывком откинул на сиденье. Ключ выпал из разжавшейся руки и упал на коврик под креслом, смешавшись с серо-белым пеплом.
— О, ГОСПОДИ…
Гость нагнулся, ощупывая пол у ног мертвеца. Кровь из простреленной головы стекала на светлый плащ убийцы, заливая рукав и плечо густыми черными каплями.
Наконец ключ был найден. Киллер быстро выпрямился, стянул с себя окровавленный плащ и швырнул его на заднее сиденье.
Человек не боялся. Каких-либо меток, позволивших бы полицейским установить личность владельца, на плаще не было. Он спокойно заглушил двигатель, оставив ключи в замке зажигания.
Выбравшись из машины, убийца осторожно закрыл дверцу, обошел «плимут» и, отперев багажник, увидел коричневый саквояж и лежащий рядом объемистый сверток.
Он открыл замки чемоданчика, убеждаясь, что в нем, действительно, то, ради чего была проделана эта, не очень приятная, работа, затем улыбнулся и бросил сверток и пистолет внутрь. Теми же спокойными и уверенными движениями аккуратно закрыл замки, взял саквояж и, захлопнув багажник, быстро зашагал в ту же сторону, откуда появился несколько минут назад…
… Тело Френки Палоу нашел утром местный почтальон. Он как раз разносил газеты, когда заметил брызги крови на асфальте рядом с машиной.
Старик, а почтальон был именно пожилым, хотя еще довольно крепким мужчиной, огляделся, медленно приблизился и осторожно заглянул в окно, благо стекло было опущено. Открывшееся перед ним зрелище настолько поразило почтальона, что его вывернуло прямо на дверцу «плимута». Затем он пятясь отошел от машины, развернулся и побежал вызывать полицию и «скорую помощь». Те уже ничем не могли помочь мертвому бедолаге, скорчившемуся на переднем сиденье, но старик плохо соображал в эту секунду. Он просто делал то, что положено делать в подобных ситуациях.
Приехавшие на место происшествия полицейские осмотрели улицу, сфотографировали мертвое тело и «плимут», собрали окурки, сняли отпечатки пальцев и взяли показания у трясущегося от пережитого потрясения старика. Затем врачи сделали необходимые записи и отправили тело в окружной морг.
Не взяли показаний только у водителя рефрижератора и его подружки. Никто даже не знал о них, потому что они оба поторопились убраться подальше через две минуты после того, как убийца Френки Палоу растворился в ночи…
… К одиннадцати часам вечера, когда веселье еще не достигло апофеоза, но уже было близко к тому, Чарли наконец увидел ту, которую искал. Он как раз осмотрел правую галерею второго этажа и собирался спуститься вниз, решив, что незнакомка по каким-то причинам не присутствует на приеме.
А с чего, собственно, ему пришло в голову, что эта женщина, вообще, в списке приглашенных? Какая-то очень красивая и дорогая леди присутствовала на церемонии венчания. Ну и что? Это еще не говорит о том, что она — гость Прицци. Вполне возможно, зайдя в собор совершенно случайно, незнакомка увидела свадьбу. И ей захотелось досмотреть церемонию до конца. Вот и все. Наверняка, так и было. Манеры ее, внешний вид и платье, стоившее очень больших денег, ненавязчиво говорят о богатстве и принадлежности к высшим слоям общества. Чего ради она стояла бы два часа на балконе? Нет, место этой женщины скорее в первых рядах партера, чем на галерке. Мда, приятель, похоже, ты облажался.
Придя к такому выводу, Чарли нахмурился. Настроение, и без того не очень хорошее, испортилось окончательно. Сунув руки в карманы брюк, он мрачно обозревал плещущееся внизу людское море. Музыка внезапно смолкла и в ту же секунду в гостиной повисла напряжнная тишина. Гомон голосов оборвался, словно какой-то невидимый дирижер взмахнул своей палочкой.
На эстраду у стены поднялись трое: дон Коррадо Прицци с сыновьями.
Дон с итальянской сигаретой «Мерседес» в бледно-восковых губах пошаркал к центру сцены. Руки его покоились в карманах пиджака, и от этого вид получался несколько пренебрежительный. Эдуардо и Доминик последовали за ним.
Гостиная взорвалась бурей аплодисментов, и это вызвало у Чарли едкую улыбку, в которой плескалось раздражение, щедро разбавленное растерянностью и досадой.
Естественно, они хлопают. Попробовал бы кто-нибудь этого не сделать. Господи, да они же боятся. Все, даже краса и гордость нью-йоркской полиции. Вон §н, машет ручищами. Смотри, ладони поотбиваешь, не сможешь в сортире молнию на штанах расстегнуть. А рожа-то! Провались я пропадом, половина из этих лизоблюдов расцеловала бы дона в задницу. Захоти он этого. Уроды.
Чарли все еще горячился и, наверное, преувеличивал. А виной тому была женщина. Как ему ни не хотелось признаваться себе в этом, но факт оставался фактом. Леди в лавандовом волновала Чарли куда больше, чем все сицилийки вместе взятые. И, черт его побери, если это было хорошо. Мало того, что он просто ничего не знал о ней, но она еще была американкой, а, как известно, в семьях не очень любят чужих. Такова жизнь, и от этого никуда не деться.
Троица на сцене остановилась у микрофона. Дымящий сигареткой дон — в центре, Доминик и Эдуардо — по бокам. Расплывшись в лучезарной улыбке, больше напоминающей оскал бульдога, Доминик поднял руки ладонями вперед, словно прикрываясь от идущих из толпы гостей волн любви и почтения.
Как бы не так, приятель, раздраженно подумал Чарли. О, боже, вы только посмотрите на него. Ну прямо Дик Никсон во время предвыборной кампании. Эй, ребята, когда этот парень станет доном, он снимет с вас последние штаны и пустит маршировать по Бродвею с голой задницей. Что, не верите? Подождите, придет время. А следом и мы пополним ваши ряды или сыграем в ящик по кое-чьей глупости. Как вам такая перспективка?
— О’кей, леди и джентльмены! — громогласно возвестил Доминик. — О’кей. Успокойтесь! — Аплодисменты начали стихать. — Итак, дамы и господа! Мы с братом Эдуардо хотим представить вас всех человеку, которого вам представлять не надо! Наш отец и ваш друг, легенда для всех нас, — он выдержал театральную паузу и эффектно объявил. — Дон Коррадо Прицци!!!
Чарли показалось, что потолок, не выдержав грома рукоплесканий, сейчас обрушится вниз, на головы слишком эмоциональных людей.
Да, усмешка вновь тронула его губы, Рахманинову в Карнеги-холл и то, наверное, аплодировали не с таким пылом.
Дон, улыбаясь своей приветливой улыбкой, внимательно обводил глазами гостиную. Рыбье лицо старика сморщилось, отчего острые скулы проступили сквозь желтую, болезненно-сухую кожу. Бескровные, синевато-серые губы изогнулись, и хищный клюв-нос еще отчетливей навис над худым подбородком. Он поманил пальцем Эдуардо и что-то зашептал ему на ухо. Зал замер. Отец новобрачной дослушал улыбаясь, а затем кивнул и сменил брата у микрофона.
