Федор Раззаков - Девять женщин Андрея Миронова
Кстати, в феврале 1977 года в продажу поступила гибкая грампластинка «Поет Андрей Миронов», на которой были записаны четыре песни из двух телефильмов: «Соломенная шляпка» («Женюсь, женюсь», «Соломенная шляпка») и «12 стульев» («Белеет мой парус…», «Танго «Рио»).
Впрочем, амплуа шоумена к тому времени уже начало тяготить Миронова. Почему? Видимо, потому, что с возрастом у него стал меняться характер и ощущение вечного праздника постепенно уходило из него, уступая место более серьезному мироощущению. Видимо, и перипетии личной жизни тоже играли свою роль в этом душевном надломе. Поэтому из комика Миронов все больше становился трагиком. Это, кстати, стало заметно и по его ролям в кино. Например, в «Повторной свадьбе» он играл весьма неоднозначного героя. Та же история была и в следующих работах. Так он снялся в двух телеспектаклях – у П. Резникова в «Возвращении» по И. Тургеневу, где у него была роль Бориса Андреевича Вязовнина, и в «Страницах из журнала Печорина» А. Эфроса по М. Лермонтову. И многие поклонники Миронова, увидев его в этих ролях, были удивлены и разочарованы. Ведь все привыкли к легкому и искрометному Миронову, а здесь он был серьезен, а иной раз и просто скучен (например, в роли Вязовнина).
Между тем смена амплуа для самого актера не была случайной, поскольку он давно тяготился тем, что большинство зрителей воспринимают его исключительно сквозь призму его комедийных ролей. То же самое писали и критики. Приведу слова В. Рыжовой:
«С некоторых пор кое-что в его творческой судьбе стало тревожить. Глубокий и тонкий актер, Миронов часто поет и танцует на сцене и на экране. Значительно реже думает. Разнообразие обернулось узостью, универсализм стал чем-то вроде амплуа. Претензий к актеру не было – он все делает хорошо. Появилось, однако, сожаление по поводу расточительности, позволяющей так однобоко эксплуатировать талант актера…»
Роли Грушницкого и Вязовнина призваны были вернуть Миронову авторитет артиста психологического. И они это сделали. Однако миллионы поклонников артиста с грустью подумали о том, что такие герои артиста, как Геша из «Бриллиантовой руки», Маркиз из «Достояния республики» или Фадинар из недавней «Соломенной шляпки», навсегда ушли в прошлое. Кстати, и сам актер заранее знал о такой реакции и в интервью накануне обеих премьер сказал:
«Многие привыкли к моим беззаботным, легкомысленным, нередко поющим и танцующим на экране героям, и, может быть, кое-кто удивится или даже разочаруется, увидев меня другим».
Тем временем в начале 1977 года Миронов едва не пережил подлинную трагедию – из жизни едва не ушла его дочка Маша Миронова (от брака с Е. Градовой). Девочка тяжело заболела и попала в реанимацию. К счастью, врачи приложили максимум стараний и трагедии не произошло. Вскоре после этого случая Екатерина Градова прошла обряд крещения в церкви, покрестив не только себя, но и дочку.
И еще одну историю про Екатерину Градову того же периода стоит рассказать. В роли рассказчика – актриса Театра сатиры Вера Васильева:
«Катя Градова была серьезной девушкой, лишенной звездной болезни. К тому же с принципами, за что и поплатилась. Очень уважаю Плучека, но у него был такой грех – он приударял за актрисами и иногда, исходя из своей симпатии, давал или не давал им работу. В театре говорили, что Катя ему отказала – и тут же была снята с роли Софьи в «Горе от ума», ее заменили на Таню Ицыкович (сейчас она Васильева). Я понимала Катю лучше, чем кто бы то ни было, – я ведь и сама пережила схожую ситуацию. С той только разницей, что мне отомстил таким образом другой режиссер – Пырьев. После выхода картины «Сказание о земле Сибирской» мы собрали все возможные премии и почести. Везде проехали с выступлениями, встречами. Я получила Сталинскую премию. Вот на это Пырьев и указал, заметив: «Пора тебе меня отблагодарить». И назначил встречу в гостинице. Я, ничего не подозревая, пошла. Помню, Иван Александрович сидит на стуле и говорит: «Ну? Будешь меня благодарить?» Я отвечаю: «Огромное вам спасибо!» А он: «Не так благодарят! Иди сюда!» Словом, произошла некрасивая сцена… С трудом вырвавшись, я побежала к двери и услышала вслед: «Ты больше никогда не будешь сниматься в кино!» Надо сказать, что я не таила зла на Пырьева. Что ни говори, именно он подарил мне успех в кино. А побывав в схожих обстоятельствах, я в общих чертах понимала, что чувствовала Градова…»
Но вернемся к Андрею Миронову.
Первого июня 1977 года по ТВ в очередной раз показали одну из его первых работ в кино – милую комедию «Три плюс два» (21.30). Много воды утекло за эти пятнадцать лет: бывшие любовники Миронов и Фатеева успели за это время несколько раз развестись, завести детей: у Фатеевой их было двое – сын и дочка, у Миронова – дочка. Была, правда, еще дочь Ларисы Голубкиной Маша, но Миронов, хотя и относился к ней как к родной, но официально не удочерял, считая это лишним. Зато он наконец женился на Ларисе Голубкиной, прожив с ней почти три года в гражданском браке. Сразу после регистрации молодые отправились на мироновскую дачу на Пахре, надеясь отдохнуть от городского шума и суеты. Но друзья жениха решили подшутить над молодоженами. Александр Ширвиндт и Марк Захаров со своими женами дождались ночи и приехали к даче на такси. Далее послушаем рассказ самого М. Захарова:
«Сначала мы осторожно изображали ночные привидения, ходящие с воем вокруг дома с погашенными окнами. Поскольку окна не зажглись, звуковую гамму решили разнообразить. «Привидения» стали не только выть, но противно пищать и ухать. Когда пришло физическое утомление без всяких видимых изменений на даче, Ширвиндт проявил огромную, незабываемую на всю оставшуюся мою жизнь изобретательность. Он неслышно влез через окно в спальню и укусил Ларису Ивановну за пятку. Ларисе Ивановне это почему-то страшно не понравилось. Почему – для меня загадка…»
Вскоре после регистрации Миронов поменяет свою квартиру в Волковом переулке на квартиру, которая примыкала к «двушке» Голубкиной. Прорубит стенку – и получится довольно приличная четырехкомнатная квартира.
Самое интересное, но регистрация отношений с Голубкиной не отвадила Миронова от походов на сторону. Хотя чаще всего его романы носили исключительно платонический характер. Так, к примеру, было с Еленой Кореневой, с которой Миронова свела судьба летом 1977-го во время съемок телеспектакля Валерия Фокина «Между небом и землей». Возлюбленную Миронова там играла Марина Неелова, но за пределами съемочной площадки романа у них не случилось (они чуть позже встретятся на съемках еще одного телефильма – «Фантазии Фарятьева»). А вот на Кореневу Миронов, что называется, «запал» по-настоящему. Вот как об этом вспоминает сама актриса:
«Я была маленькой вредной козявкой, пребывающей в постоянной печали, в которую почему-то влюбился этот красивый, полный жизненной энергии «сердцеед» – Андрей Миронов. Казалось, должно было быть все наоборот, ан нет! Он развлекал меня, веселил, рассказывал драгоценные актерские зарисовки, угощал по-царски, дарил цветы, целовал ручку при встрече и, случалось, исповедовался в своих грехах и романах. Его поведение и энергия декларировали безоговорочное приятие самой что ни на есть реальной, земной человеческой жизни, в которой он плавал как рыба в воде и был ее любимцем. Так называемая «достоевщина», самокопание, надлом, как и любой отказ от земных благ, воспринимались им как поражение. Его доминирующей жизненной эмоцией было восхищение. Он рассказывал о том, как плакал от восторга, наблюдая парад королевских гвардейцев в Лондоне, и с такой же страстью говорил о своей мечте поселиться на речке с трогательным названием Шоша…»
Судя по поступкам, которые Миронов совершал в этом романе, влюбился он сильно. Однажды, когда они с Кореневой были в Ленинграде, Андрей примчался на свидание к гостинице «Астория» на пожарной машине. Он стоял на ее подножке и, поражая всех пешеходов, потрясал в воздухе рукой, как циркач-эквилибрист. В другой раз, уже в Москве, он привез своего друга-итальянца к Кореневой в четыре часа утра! И все для того, чтобы показать другу девушку, в которую был влюблен. Иностранец с интересом пообщался с Кореневой, после чего сразил Миронова признанием: «Это не женщина!» Миронов был в шоке: «А кто же это?» – «Это ребенок!» – последовал неожиданный ответ.
Роман Миронова и Кореневой длился недолго – всего лишь время работы над телеспектаклем. Затем актер его собственноручно похоронил. Во время последнего свидания он сказал девушке: «Я понял – вы чистый человек с удивительной женской природой, но вас сломали, втиснули в форму, и вы уже ничего не можете с этим поделать».
Была ли в курсе этого романа Лариса Голубкина – неизвестно. Но даже если бы и знала, вряд ли отнеслась к этому серьезно. Она слишком хорошо знала своего мужа, чтобы бояться за благополучие своей семьи. За три года их брака Миронов не единожды кем-то увлекался, но вопрос об уходе из семьи ни разу не стоял. И жили они вполне благополучно.
