Ничего святого - Елин Александр Михайлович
смешал в неощутимый газ.
И в воду все концы запрятав,
стал ждать, когда настанет час,
и все народы с края бездны
попросят небо дать им знак.
Тут зазвучат хоры помпезны,
и выйдет НЕКТО, наг и благ...
(я много денег скрипачу дам,
чтобы играл как бы извне...)
Они ж спасутся только чудом,
а Б-га нет...
Придётся мне.
(родина)
Люблю, люблю тебя, Россия,
Готов отдать любой налог.
А только что ни попроси я —
ты очень ловко ставишь блок.
Уж как я пел твои просторы!
Как целовал твоих берёз!
Не лез к тебе со свитком Торы
и героин в тебя не вёз.
Я здесь людей не звал лохами
и женщин гладил поутру,
и нет, не продал с потрохами
Моссаду или ЦРУ.
И даже, помню, уезжая,
не сжёг ни одного моста.
А ты со мною как чужая…
Что, напряглась из-за Христа?
(устами младенца)
Мальчик Бога бил лопаткой:
— Ты плохой, противный, гадкий!
Не помог нам, не помог!
Ты — не настоящий Бог!
Папу выгнали со службы,
маме нужен новый муж бы,
Наш — дурак и болен водкой,
что ни съест — выходит рвоткой
С пузырём да сухарём!
Эдак скоро все помрём!
А ведь мы на церковь дали,
деда продали медали,
Не смотрели «Ералаш»,
а молились «Отче наш...»
Бога судят по делам —
я теперь пойду в ислам.
(родина-мать)
Лежу такая томно при луне,
согласна на любые компромиссы.
Ну, где же ты, влияние извне?
Где происки коварной закулисы?
Где Запада проворная рука,
готовая в любые ставить позы?
Ах, никого, кромешная тоска,
всё ивы, да осины, да берёзы...
(совет ми...)
— Земля стоит на трёх слонах,
сказал один. — Да нет, нунах,
сказал другой, — ты что, чудила?
Она — яйцо большого крокодила!
— Вы, пацаны, тупые, глядь, —
вмешался третий, — надо знать!
Земля внутри, а не вовне,
мы снимся Богу в страшном сне...
но тут вошёл премьер-министр —
красава, и умён, и быстр,
орёт: — Всё, кончен выходной,
марш по местам рулить страной!
(Феодосий I Великий)
Тратя сынов и дще́рей,
везде я воздвиг свой флаг,
но, встав во главе империй,
понял, что жил не так.
Дух покоряет высь.
К землям стремится плоть.
Дьявол велит — гордись.
Кайся — велит Господь.
(бззззз)
Кинул брату в хату улей,
загудели сотни жал.
Брат от них помчался пулей —
но не смог, не убежал.
Дети плачут, баба в шоке.
Ну и рожи! Смех и грех...
Будут знать, кто на Востоке
больше и главнее всех.
(99%)
Не за печеньки, а от сердца
мы тут толпимся у дворца —
от инородца до имперца,
от музыканта до борца.
Народ! — великий и могучий,
скреплённый памятью побед,
творец соцветий и созвучий
и всем другим авторитет.
Мы на своей земле взрастали
и крепли от даров ея,
наш меч — из самой крепкой стали,
и всяких всячин дофига.
И если судим мы кого-то —
то это самый честный суд.
Народ — не быдло, не болото,
а коллективно очень крут.
И проголосовав по праву
(а против был один из ста),
решили мы простить Варавву,
а на кресте распять Христа.
(апокалипсинг)
Горячие отважные подростки
и юноши — литые кулаки,
мужчины, что накачанно громоздки,
и всё ещё лихие старики,
Буддисты, мусульмане, христиане,
тупые и великие умы
сошлись на необъятном поле брани —
солдаты света и солдаты тьмы.
Что победит? Вискарь, блэкджек и шлюхи?
Или казарма с плацем и губой?
Детей растят безумные старухи —
а значит, вечно будет длиться бой.
(русская весна)
Встречайте русскую весну!
О ней, о ней поют молодки
и мнут застенчиво пилотки,
бычков цепляя на блесну.
А те становятся всё чётче,
они в своих правах и в теме,
надёжно держатся в системе —
кто на клею, а кто на скотче.
И им такая валит маза —
весь мир целует сапоги.
У них и кризис, и долги,
а тут кишечник полон газа,
И жопой чуют, где проказа,
и саботаж, и аж измена,
и, чтоб отвесить без безмена,
они уже не ждут приказа…
Христос занёс полтос Сваро́гу —
всё не по-детски, всё всерьёз,
ушёл на сервер Дед Мороз...
Весна идёт, весне дорогу!
(счастливое детство)
Народ проснулся, заагукал,
и просит мячиков и кукол,
и сисю с крепким молоком,
и писю треплет кулаком.
И вот бежит к народу Мать —
и мять, и мыть, и обнимать,
и крестит ласковой рукой —
да ты ж у нас один такой,
герой, божественный сосуд —
все, все, прогнувшись, отсосут!
А вот и избранный Отец
вещает про ГЛОНАСС и ТЭЦ,
про окружной газопровод,
про то, что дел невпроворот,
но — победим и рак, и СПИД...
Народ срыгнул — и снова спит.
(патетическая)
Я — человек без страха и упрёка,
и жизнь моя — не святочный рассказ.
Я котиков пушистых бил жестоко
и белочке однажды вырвал глаз.
А уж людей, понятно, ненавижу,
особенно старух и стариков.
Бывало, так кого-нибудь отпижжу,
что прямо кровь идёт из кулаков.
И женщин обижал, срывая тоги,
и малых деток грабил по рублю...
Но Бог меня возьмёт в свои чертоги
за то, что очень Родину люблю!
(красный день календаря)
Не ссыте, Родины сыны,
вот-вот опять пальнёт Аврора,
и будет повод для войны,
и даже круче — для террора.
И всяк, кто гордо держит флаг,
кого не поколеблешь стоном,
умрёт героем древних саг,
а не отравленным планктоном.
(Байконур)
У ракеты ходит поп.
Мах кадилом, ножкой топ —
«Сатана, изыди, брысь!
Ты лети, ракета, ввысь,
покори предел небес.
Свят, свят, свят! Аминь, прогресс!»
Но Господь к мирским игрушкам
не являет интерес.
(букет)
Не надо, чтобы ты была цветком.
Цветы, увы, неделя — и завяли.
Хотя всё то, что видел я тайком,
цвело как роза в трепетной вуали.
Не надо, чтобы ты была звездой.
Звезду нельзя достать для поцелуя,
она летит в туманности седой
не к нам. И слава богу, аллилуйя!
А будь, пожалуйста, такой, какая есть,
в метафоры особо не вникая —
мечтаю спать с тобой, и сплетничать, и есть,
пока фортуна добрая такая.
(послесловие)
Я думал, не будет страшно,
когда ты меня отдашь, но
то, что я стал вчерашним —
это поди вкури!
Ты не потёрла контакты,
но сделала всё не так ты,
и сердце считает такты,
и каждый удар — за три.
Теперь на другом витке ты —
там ни звезды, ни ракеты,
зарыты все и отпеты,
и муторно, и озноб.
А так мы жили друг в друге,
искрили, гнулись как дуги,
податливы и упруги…
Зачем ты нажала «стоп»?
Подумаешь, стала свободной,
и к новым порывам годной,
в какой-то хламиде модной
порхаешь, и все дела…
Последний — трудней, чем первый.
Вложения непомерны.
Наверно, спасала нервы…
И как ты теперь? Спасла?
(мэйк лав)
На окна не вешаем штор мы,
не прячем за ширмой кровать —
на ней у нас бури и штормы.
Зачем же такое скрывать?
Соседи, хватайте бинокли —
секретов никто не таит,
мы всюду, где надо, намокли,
и то, чем богаты, стоит.
И будут спонтанными позы,
вне правил, сюжетов и схем.
Достойны изысканной прозы,
