Отражённым светом - Алексей Борисович Черных
М.
Бес,
Поднявшийся с глубинных далей
Или спустившийся с небес.
Судите по воззреньям вашим,
Откуда должен приходить
Бес-искуситель: с горних башен
Иль с бездны ада, может быть.
Но Мефистофелем, наверно,
Меня не стоит называть.
Не от того, что имя скверно —
Оно длинно неимоверно
И трудно в стих его вставлять.
Зовите «бес» меня.
Ф.
Так просто?
М.
Так просто. Бес.
Ф.
А Фауст — я?
М.
Ну, разве что в витийстве тоста,
Что возгласим мы за себя.
Ф.
Провозгласили бы, да нечем,
Коньяк забыт. Есть кофе, но
Пить кофе термосный за встречу,
Увы, не самое оно…
Но в вас же дьявольская сила!
Спиртным мой кофе заменить
Для вас раз плюнуть, может быть.
И нам вдвойне бы подфартило:
Явив коньяк бы, вы сумели
Подобным образцом чудес
Мне доказать на самом деле,
Что вы и вправду ловкий… бес.
М.
Как просто доказать землянам,
Что ты есть суперсущество:
Создай напиток без изъяна…
Ф. (Демонстративно потирает руки)
…С закускою из ничего.
М.
Откройте ж термос и вдохните
Прелестный запах бренди, ведь
Звать коньяком его, простите,
Нам права не дано иметь.
Ф.
…Коньяк и вправду!
М.
Только бренди.
Не будем с вами посягать
На копирайт, на коем сбрендил
Ваш мир, ища в нём благодать.
Ф.
…Вы что же, дьявол?
М.
Нет, ему я
Ни родственник, ни брат, ни сват.
Мы связаны — не напрямую,
Но… связи этой длинен ряд.
И точно так со светлой частью
Я тоже не совсем в родстве.
Мы как коллеги…
Ф.
Что отчасти
Замешано на кумовстве.
М.
Жизнь различила наши средства,
Рецепты, методы, пути,
Но всё же мы в добрососедстве
Стараемся вперёд идти.
И пусть нас видят в разном цвете, —
Мы все имеем цель одну:
Не как Монтекки с Капулетти,
Зло развязавшие войну.
Нам зря витийствовать и спорить
Не нужно: мы не на ножах.
Мы лишь, трудясь в одной конторе,
Сидим на разных этажах.
Ф.
Так вы из тёмных?
М.
Да, из тёмных.
Тревожит это вас?
Ф.
О, нет.
По крайней мере, мыслей… стрёмных
Во мне не будит ваш… сюжет.
Трюк с коньяком — лишь фокус хитрый.
Хоть, признаю, коньяк хорош,
С чудесной вкусовой палитрой,
Такой здесь просто не найдёшь.
К тому же…
М.
Ах, ответ ваш знаю.
Лукьяненко и иже с ним
Вас постоянно приучают,
Что тёмным быть — не означает
Являться непременно злым.
Ф.
И Ницше утверждал, что счастье
Быть тёмным — льготы придаёт
Творить, что хочешь, в нервной страсти,
Болтать, что в голову взбредёт.
Опять же — Оккама заветы…
М.
…Не позволяют вам признать,
Что жизни чу́дные сюжеты
Вполне способны удивлять?..
Изгнав из вашей жизни сказку,
Вы жизнь сумели упростить.
Но то, что мир утратил связки,
Рельефность, выпуклость и краски,
Как бес могу вам подтвердить.
Поверьте, следует порою
Для объяснения чудес
Мир представлять себе игрою
Могучих сил, чей тяжек вес.
Ф.
Того божественного сонма,
Что столь пригляден большинству,
Поскольку выдуман нескромно
С людским подобьем божеству?
Иль годного для пьесы Шварца,
Любовь дарящего — не страх,
Наивного седого старца,
Воссевшего на облаках?..
М.
Нет, сил природы. С нею точно
Никто из мыслимых богов
Ни напрямую, ни заочно
Сравниться будет не готов.
Мультивселенная огромна,
Она умеет удивить…
Ф.
И ваши бесовские сонмы
Из атомов шальных сложить?
М.
Природа столь разнообразна,
Непостижимо глубока…
Ф.
…Что поиск истины напрасным
Покажется наверняка?
…Иль станет страшно ненавистен,
Таким, как прочая возня…
М.
Лишь только если поиск истин
Не сделать смыслом бытия.
Вы, кстати, в термос загляните.
Чтоб вам на «фокус» возразить
Решил я кофе (уж простите!)
Опять на место возвратить.
Ф. (Принюхивается к термосу).
Ах, это зря! Коньяк умеет
Глубинность спору придавать.
Он и желудок славно греет
И душу может зажигать.
М.
…Ну, что ж, тогда и мне налейте:
Я снова бренди возвратил
В ваш термос. Так что не жалейте!
Лет триста я такой не пил.
Но вы не правы: вряд ли споры
Под сей напиток хороши.
Ведь там, где вспыхивают ссоры,
Нет места для красот души…
Ф. (Снова принюхивается к термосу).
О, вновь божественный напиток
Почтил собою термос мой.
Спасибо, друг мой бесовско́й,
Освободил меня от пыток
И сожаления…
М.
Пустяк.
Здесь волшебство такого рода
Мне разрешает мать-природа.
Но там, откуда я, — не так.
У нас в запрете сотворенье
Любых штуковин с мест иных.
Вот где, поверьте, сожаленье,
А ваши «муки» — лёгкий чих.
Когда находится минутка
(Считать по-вашему — года),
Я, словно глупый ангел, в шутку
Сюда являюсь иногда.
Земля — не отчие пенаты,
Где был когда-то я рождён,
Но здесь любовью как наградой
Быть может каждый одарён.
И если даже прочь отбросить
Любовь и счастье, сердце просит
Не забывать манящий смак
Таких шедевров, как коньяк.
И ради этого напитка
Я многое б в залог отдал…
Свою же душу — так, навскидку —
Себе бы самому продал.
Ф.
Но что как бесу вам мешает
Сюда почаще прилетать?
Щелчков хвостом не запрещает,
Надеюсь я, природа-мать?
А прилетев сюда…
М.
«Явившись»,
Не «прилетев».
Ф.
Да будет так,
Будь по-простому — «очутившись»,
Найдёте жизнь, любовь… Коньяк…
М.
Да вы в язвлении мастак…
Но я отвечу, что мешает
Являться в ваш подлунный мир
Мне чаще, чем душа желает,
Чем жаждет внутренний жуир.
Ф.
Жуир?
М. (Отмахиваясь).
Искатель удовольствий,
Не томно-вялый сибарит,
Погрязший в бездне разлогольствий…
Так вот: за каждый свой визит,
За каждый здешний шаг должны мы
Вам долг услугами отдать.
Чтоб не могли неудержимо
Себя мы вечно ублажать…
И чтоб не тешили гордыню
Мы сутью бесовской своей,
Тем что поныне и отныне
Мы вас умением сильней.
Чтоб в праздной роскоши и блуде
Не прожигали жизнь дотла…
Чтоб не искали в каждом блюде
Мы вкусов, коим несть числа…
За наркотическом угаром
Чтоб не выискивали цель…
Ф.
…Хотя порой иной бордель
Да вкупе с ним бодрящий хмель
Под ароматный дым сигары…
М.
…Жарко́го аппетитный дух,
Беседа, что наш праздный слух
Скандальной рознью не бодяжит —
Жизнь делают намного
