Глиняный век - Валентин Рэйст
БАБУШКА: Что за пр?
ЮНОША: (Со смехом). Ну, прпрпрпрп. (ещё громче смеётся.)
БАБУШКА: Ну? Пукнула, что-ли?
ЮНОША: (Со смехом). Хуже.
БАБУШКА: Да, что ж может быть хуже, в обществе людей? (Смеётся.)
ЮНОША: Платье порвалось, на самом её заду.
Бабушка и внук, вместе засмеялись.
ЮНОША: А её сын, тот самый, там был и всё видел, и сбежал от испуга, со своей подружкой. Ба! Что теперь с ним в школе будет… (смеётся.)
БАБУШКА: (Со смехом). Да, Бог шельму метит, это точно. Вот видишь, справедливость, действительно восторжествовала. Пусть не сразу, но восторжествовала. Не зря же люди говорят: «сколь веревочки не виться…». Но, ты не злорадствуй. Нельзя. Нехорошо.
ЮНОША: Ба. Конечно. Справедливость. Но, шурупы то, нам всё равно никто не вернул. И мне пришлось экономить на школьных завтраках. Всё равно обидно.
БАБУШКА: Я всегда замечала, что, кто неверен в маленьком деле, всегда будет неверен и в большом. Ворующий понемножку, когда-то украдёт и много, очень много. Та продавщица, воровала по одному шурупчику из упаковки, это малость, но показатель того, что, если бы ей поручили большое дело, она украла бы и больше. Значительно больше. Что с ней и произошло. Но, человек она, конечно подлый. Но не пропащий окончательно. Может быть ей будет хорошим уроком.
ЮНОША: А знаешь, ба, если бы они нам поверили тогда, то их босс не потерял бы свой миллион. Так что, сам окружил себя нечестными людьми и теперь расплатился за свою самонадеянность. Но всё равно, хоть и смешно, но немного грустно.
БАБУШКА: Верно подметил. Грустно, хоть и справедливость восторжествовала. Главное не злорадствовать.
ЮНОША: Это да. Не отдали ни шурупов, ни денег. Зато как её разоблачили!
БАБУШКА: И смех, и грех. С голым задом по всему городу. Умереть со стыда.
ЮНОША: Мне приятно, что хоть так пришло возмездие.
БАБУШКА: Нет. Мы должны не радоваться, а посочувствовать.
ЮНОША: Ну. Уж нет. Я не хочу сочувствовать ей.
БАБУШКА: А, ты научись.
ЮНОША: Зачем. Она плохая.
БАБУШКА: Да, плохая. В этом и будет твоё благородство. Ты посочувствовал плохому человеку.
ЮНОША: Не понимаю, зачем? Эта продавщица принесла нам с тобой много неприятностей. Зачем ей сочувствовать?
БАБУШКА: Такие, как она, могут исправятся.
ЮНОША: Я не верю.
БАБУШКА: Не надо верить. Верить, в то, что плохой станет хорошим — глупость. Надо, просто надеяться.
ЮНОША: Ну, ты даёшь! Ни за что. Так ей и надо! Интересно, как она в разорванном платье по городу шла?
Бабушка с внуком вновь, весело засмеялись.
БАБУШКА: Нехорошо злорадствовать. Благородство не злорадствует. И не радуется чужому горю. Мудрость не в осуждении и не злорадстве. Мудрость и благоразумие, в молчании, и хладнокровии.
ЮНОША: Благородный мыслит по благородному, а злой по злому?
БАБУШКА: Да.
ЮНОША: Почему тогда злые, часто побеждают?
БАБУШКА: До поры, до времени.
ЮНОША: В том то и дело. Ждать тяжело. Когда приходит эта пора и время? Никогда?
БАБУШКА: Ждать всегда тяжело. А догонять легко?
ЮНОША: Нет. Непросто.
БАБУШКА: К сожалению.
ЮНОША: А благородство в чём? Неужели нельзя порадоваться? Ну прошла она с голым задом, ну и что? Ей как с гуся вода.
БАБУШКА: Так думаешь? Как бы не так. То, что она стала посмешищем у всего города, это раз. Разве её кто-нибудь теперь на работу возьмёт? Что от её награбленного останется завтра? Одни воспоминания?
ЮНОША: Может у неё так много, что на всю жизнь хватит.
БАБУШКА: А уважение людей? Его можно вернуть по приказу?
ЮНОША: Это да. Её сынишке теперь в школе не позавидуешь. Все будут смеяться над его мамашей.
БАБУШКА: Только ты не смейся. Будь благородным.
ЮНОША: Его теперь все «заклюют». Будет изгоем.
БАБУШКА: Обещай, что не поддашься стадному чувству и не станешь участвовать в его травле. А, если сможешь помочь, помоги.
ЮНОША: Помочь? Ну, уж нет. Он мне столько гадостей наделал.
БАБУШКА: Будь выше своих обид. Показывай всем своё благородство. Не забывай, кто ты.
ЮНОША: Бабуль. Ты, что? У кого, ты сейчас, встретишь благородство?
БАБУШКА: (Улыбаясь). У тебя, например.
ЮНОША: Тяжело же праведником жить. И зачем?
Бабушка подходит к внуку, обнимает и целует в лоб, словно благословляя.
БАБУШКА: Ты сильный! Ты справедливый. Ты мудрый. Ты справишься!
Гаснет свет.
ЭПИЛОГ
ОБСТАНОВКА: Тёмная сцена. Постепенно загорается луч света, освещающий среднюю часть сцены, ту же, что и в прологе, на которой стоит молодой человек. Остальные предметы на сцене не видны или видны лишь их контуры. Слышен размерный звук, тиканья настенных часов.
ПЕРСОНАЖИ: Юноша смотрит вниз. Руки сложены, ладошка к ладошке. Ладони на уровне лица, большими пальцами касаются лба. Начинает негромким голосом произносить молитву.
ЮНОША: Пожалуйста, услышь меня, добрый, мой Бог! Я совсем остался один. Бабушка и я. Никого больше. Подкрепи её! Дай ей здоровья. Не забывай, и про меня. Одному тяжело. Глиняный век, странный век, словно мокрой грязью окутал всех. Все стремятся вверх, но скатываются вниз. Где взять сил? Подкрепи. (Пауза.)
ЮНОША: Спасибо за забор. Я сумел его сделать, он как новый. Теперь никто не смеётся над ним. Это ничего, что я поголодал немного. Это не сложно. Надо мной перестали смеяться. Даже зауважали.
Спасибо, что показал справедливость. Ты наказал нечестную продавщицу и владельца магазина. Они поплатились. Её никто не хотел брать на работу, о ней пошла плохая молва, что она обижает и обсчитывает всех честных людей. Она обеднела, стала нищей. Мы с бабушкой, ей помогаем куском хлеба. Говорят, её видели на рынке, торгует овощами. И честнее в городе нет продавца. Теперь такая молва идёт, о продавщице. Я увидел, как люди меняются. Спасибо. Права была бабушка, нужно быть всегда благородным. Помоги мне быть всегда справедливым. (Пауза.)
ЮНОША: Но всё-таки, как тяжело жить в этот глиняный век. Сколько зла, несправедливости, жестокости, жадности. Почему? (Пауза.) Неужели всё безнадёжно? Нет, быть не может. Не может доброта уходить в никуда, в пустоту. Не может любовь, уважение, исчезнуть совсем. В никуда. Зачем тогда жизнь? И, чувствуешь себя невероятно глупым и одиноким, когда ползёшь по этой отвесной, глиняной стене и тебя слово скидывает кто-то невидимый обратно, в ту яму… (Пауза.)
ЮНОША: Теперь в школе новый изгой. Сын, той продавщицы. Мне его жаль. Но как помочь ему? Как помочь им всем? Как донести до их душ, что они жестоки? Как? (Пауза.)
Научи. Коллектив, его давно нет. Все рвутся вперёд, не соревнуясь, а растаптывая друг друга, и называют это конкуренцией. Все сильны только толпой. Толпа, как болото. Толпа,
