Бранислав Нушич - Госпожа министерша

Живка. Значит, начнут шептаться.

Нинкович. Но, весьма вероятно, сударыня, что найдутся и такие, которые станут за вас заступаться. «Ох, я этому не верю, не может быть, я знаю госпожу Живку, она не такая!» Так вот, тем, кто вас защищает, надо будет заткнуть рот.

Живка. Как? Заткнуть рот тем, кто за меня заступается?

Нинкович. Конечно! Именно им. Вы спросите: как? Очень легко и просто. Д'ин мани ер биен семпл![12] Вы должны приложить все усилия, чтобы министр дал мне повышение на класс, это прежде всего. Правда, мой министр может вам сказать: «Ведь он же получил повышение два месяца тому назад?» А вы ответите: «Но ведь то было при старом правительстве, а надо, чтобы он и при этом получил». Вы спросите – почему? Потому, сударыня, что это лучше всего заткнет рот тем, кто пытался бы защищать вас. А уж если мы им заткнем рот, о, тогда начнут шептаться со всех сторон.

Живка. Значит, надо, чтобы только шептались – и больше ничего?

Нинкович. О да! Этого вполне достаточно! Се сифизан![13]

Живка (раздумывает). Ну если только начнут шептаться!.. А, скажите, если будет так, я стану непорядочной только для общества, а для себя останусь порядочной?

Нинкович. Почему бы нет? Можно и так! Ca ва оси.[14]

Живка. Удивительное дело – хороший тон! Бывают женщины порядочные для общества, а на самом деле непорядочные, а здесь совсем наоборот! Ну, хорошо. Вы будете моим любовником?

Нинкович. Это, сударыня, дело вашего вкуса, дело ваших… как бы это выразиться, ин кестион де во сантиман ентим!..[15] Только, если вы спрашиваете моего совета, вам лучше взять кого-нибудь, кто уже имел практику.

Живка. То есть как это, имел практику?

Нинкович. Ну, скажем, я уже знаю все способы, чтобы вас очень быстро скомпрометировать; я сумею развернуть столько дел и придать им такую своеобразную форму, ин форм спесиал,[16] что в конце концов вы даже сами начнете о себе скверно думать. И, наконец, – е са ла шос пренсипал,[17] – когда кабинет подаст в отставку, я сумею понять, что моя обязанность также подать в отставку. В остальном можете расспрашивать меня о чем угодно и получите – я в этом уверен – самую приятную информацию.

Живка. Что за напасть на меня свалилась! Умри я вчера, этого сегодня не произошло бы.

Нинкович. Да, но если бы вы вчера умерли, сегодня вы не были б госпожой министершей.

Живка. И то верно! (После раздумья.) Ну, хорошо, вы так считаете?

Нинкович. Боже мой, дело очень простое. Се семпл, ком ту.[18] Что касается бриджа – в нем вы можете поупражняться, в куренье также, ну, а что касается любовника, тут вам практика не нужна.

Живка. Что такое вы говорите – «практика не нужна». По-моему, вы обо мне как-то плохо думаете.

Нинкович. Сударыня, вы лучше всех увидите, как я все намерен осуществить, если мы сейчас нее перейдем к делу.

Живка (испуганно). К какому делу?

Нинкович. Я думаю так: бриджу, например, мы начнем учиться с завтрашнего дня. Курить можете попробовать уже сейчас. (Вынимает портсигар и предлагает ей.) А что касается любовника, тут…

Живка. И тут я могу попробовать сразу. Вы что-то очень меня обкручиваете, в конце концов получится, что я стану непорядочной женщиной.

Нинкович. Пардон, мил фуа пардон![19] Я не перехожу границ в советах, которые должен был вам дать, если вы на них еще полагаетесь. Но, если в моих советах есть для вас что-то неугодное, я всегда готов ретироваться. Вы желали, чтобы я познакомил вас с правилами хорошего тона…

Живка. Да… я и сама вижу, вы не виноваты, только, знаете, как-то…

Нинкович (поднимается). Могу ли я считать, сударыня, что мои дальнейшие советы излишни?

Живка. Подождите! Я вижу, что так должно быть, конечно, вижу, но, знаете, как-то… не так-то легко бросить стыд под ноги.

Нинкович. Когда же вы желаете?

Живка. Хорошо. Давайте, скажем, завтра начнем учиться бриджу. А вот папиросу мне дайте. (Берет папиросу и кладет на стол.)

Нинкович (тотчас предлагает ей еще). Прошу вас.

Живка. А насчет этого… нельзя ли немного подождать?

Нинкович. Если у вас не хватает храбрости, лучше об этом и не думать.

Живка. Ох, братец ты мой!.. В конце концов будь что будет! Ну, считайте, что с сегодняшнего дня вы назначены на должность.

Нинкович. На какую должность?

Живка. Ну… эту… любовника.

Нинкович. Да? (Нежно целует ей руку.) Уверяю вас, останетесь довольны.

Живка. Ну, теперь что бог даст. Раз это хороший тон, пусть будет так, как требуется!

Нинкович. Еще один вопрос. Угодно ли, чтобы я писал вам любовные письма или нет?

Живка. Какие любовные письма?

Нинкович. Такие. Есть дамы, которым доставляет особое удовольствие каждый день получать маленькое розовое письмецо, полное нежных слов.

Живка. Ишь ты! Я никогда в жизни таких не получала.

Нинкович. Се ком ву вуле[20]… Как вам угодно, я в вашем распоряжении.

Живка. Ну, напишите одно, а там я посмотрю, как получится. Если понравится, закажу вам еще несколько.

Нинкович. Пожалуйста. Как только приду в канцелярию. Через десять минут у вас будет любовное письмо. А теперь, вашу ручку, дорогая моя приятельница! (Целует ей руку.) Ma шер ами![21] (Идет, в дверях посылает ей воздушный поцелуй.) Па-па! Па-па!..

Живка, Анка.

Живка в крайнем изумлении некоторое время тупо смотрит то на дверь, в которую вышел Нинкович, то на публику, как бы говоря: «Видите, что со мной стряслось?»

Анка (входит с улицы, одетая в другое, более нарядное платье). Барыня одна?

Живка. Да, одна…

Анка. Вы, барыня, выглядите так, будто чем-то расстроены… перепуганы, что ли?

Живка. Да, я перепугалась… черт знает, что со мной. Не легкое дело, Анка, быть министершей!.. Я и не знала, что это так трудно. Пойду прилягу, отдохну, у меня что-то голова закружилась. (Уходя.) А у вас еще ничего нет?

Анка. Вот, видите, даже другое платье надела.

Живка (в дверях оборачивается). Па-па, па-па!

Анка, Чеда.

Анка с удивлением глядит ей вслед, затем подходит к зеркалу и, послюнявив пальцы, приглаживает брови и поправляет прическу.

Чеда (входит с улицы). Что вы тут делаете перед зеркалом?

Анка (кокетливо). Прихорашиваюсь, барин!

Чеда. Так, так!

Анка. Ведь я молодая. Нужно же и мне кому-нибудь понравиться!

Чеда. Конечно!

Анка. Вот, барин, например, никогда на меня не обращает внимания.

Чеда. А зачем мне обращать на вас внимание?

Анка. Боже мой, ведь вы же мужчина!

Чеда. Знаю, что я мужчина, только…

Анка. А знаете, как говорится: все мужчины одинаковы.

Чеда. Это так, только вы, Анка, должны знать, что я человек порядочный.

Анка. А ко мне как раз порядочные-то мужчины больше всего в жизни и приставали.

Чеда. Верю. Но я-то ведь не совсем порядочный.

Анка (очень кокетливо). Я тоже бы так сказала. (Приближается к нему.)

Чеда. Гм! Гм! (Целует ее.) Вы, Анка, сегодня что-то необыкновенно ко мне расположены.

Анка. Ой, я видела вас во сне – и, знаете, как хорошо…

Чеда. Вот что, Анка, сон вы мне после расскажете, а сейчас я нахожусь в таких обстоятельствах, что мне явь кажется сном. Ну-ка, душенька, посмотрите, где моя жена. Мне с ней надо поговорить.

Анка. Хорошо, только вы разрешите рассказать вам сон?

Чеда. Конечно!

Анка (уходя). Поверьте, очень интересный сон. (Уходит.)

Чеда, Дара.

Чеда (смотрит ей вслед). Гм!

Дара (входит). Боже мой, где ты был?

Чеда. Я? У адвоката.

Дара. Что тебе от него надо?

Чеда. Хотел узнать, есть ли такой закон, чтобы замужнюю женщину могли выдать замуж!

Дара. Нечего было и спрашивать.

Чеда. То есть как нечего? Разве тебе твоя мать ничего не сообщила?

Дара. Сообщила, ну и что?

Чеда. Разве она не сказала тебе, что ты должна стать госпожой Никарагуовицей?

Дара. Господи, неужели ты все это принимаешь всерьез?

Чеда. Ну как же не всерьез, если этот Никарагуа сегодня придет на тебя смотреть.

Дара. Он может на меня смотреть, сколько хочет. Вопрос в том, захочу ли я на него смотреть.

Чеда. Ну, хорошо, а что ты сказала матери, когда она говорила тебе о замужестве?

Дара. Сказала, что я замужем, что у меня есть муж и я не собираюсь его оставлять.

Чеда. А что ты скажешь ему?

Дара. Кому ему?

Чеда. Да Никарагуа!

Дара. Скажу то же самое.

Чеда. Несмотря ни на что! Она думает, что если она министерша, то может издать приказ: моего зятя освободить от нынешней должности зятя и направить на работу… черт ее знает, на какую работу она меня перевела бы! Она думает, что можно зятьев так вот менять и назначать. Нет, милая, это не пройдет!

Дара. Все еще никак не могу поверить, что она это серьезно.

Чеда. Вполне серьезно, я тебе говорю. Сват уже покончил с женихом, все устроено. Скажи, ты знаешь, кто этот сват?