Воле Шойинка - Смерть и конюший короля
Голос Величателя пресекается. Элесин продолжает сомнамбулический танец. Погребальная дробь королевских барабанов заглушает все остальные звуки. Танец Элесина не теряет своей плавности, однако его движения тяжко замедленны. Свет постепенно меркнет.
IV
Бал-маскарад. Широкая галерея, опоясывающая просторный зал дворца, уходит вправо и влево за кулисы. Претенциозная обстановка отдаленного, но стратегически весьма важного пограничного региона Колониальной империи. Пары в маскарадных костюмах, выстроившись вдоль стен, смотрят туда, откуда должен пожаловать почетный гость. На заднем плане – полицейский духовой оркестр, составленный из музыкантов-аборигенов, но с белым дирижером. Почетный гость вот-вот должен прийти. За несколько минут до его прихода оркестр, часто сбиваясь, начинает играть «Правь, Британия». Наконец появляется наследный принц и его свита. Когда он проходит мимо дожидавшихся его появления пар, мужчины и женщины склоняются в почтительном реверансе. На принце и людях из его свиты – европейские одеяния семнадцатого века. Наместник губернатора и его партнерша – они следуют за свитой принца – в таких же костюмах. Когда принц приближается к возвышению на заднем плане, где сидят оркестранты, музыка обрывается. Принц приветствует всех присутствующих общим поклоном. Оркестр начинает играть «Венский вальс», и принц открывает бал. За ним, строго соблюдая должностную иерархию, принимаются вальсировать остальные пары. Игра оркестра далека от совершенства.
Через несколько минут принц опять появляется на авансцене, и наместник отводит его в сторону, а потом начинает представлять ему танцующих гостей – однако далеко не всех – и порой торопливо проталкивается между танцующими, чтобы отвести избранных счастливцев к принцу. Многие всячески стараются быть узнанными, делая вид, что этому мешают их маскарадные костюмы. Вскоре принцу представляют Пилкингса и его жену. Принц явно поражен их одеянием, и они демонстрируют различные приспособления – кнопки, крючки, застежки, – которые им понадобились, чтобы превратить ритуальные африканские одежды в маскарадные костюмы, а потом опускают на лица маски, показывая, как в полном облачении выглядят участники шествия эгунгун, и не только имитируют танец этого шествия, но даже сопровождают его, на манер туземцев, гортанными криками, причем увлекшийся до самозабвения Пилкингс мешает другим парам вальсировать, а Джейн пытается умерить его неистовый пыл. Всем нравится наряд Пилкингсов, и принц, чтобы выразить свое восхищение, начинает аплодировать; свита, а потом и остальные гости вторят ему.
В это мгновение появляется ливрейный лакей с письмом на подносе; наместник почти машинально берет его, вскрывает и читает. Несколько раз деликатно кашлянув, он привлекает внимание Пилкингсов и отводит их в сторону. Принц галантно подает руку партнерше наместника, и прекратившиеся было танцы возобновляются. По пути на галерею наместник подзывает своего адъютанта и дает ему какое-то поручение, а когда они выбираются из толчеи вальсирующих пар, предлагает Пилкингсу прочитать доставленное лакеем письмо.
Наместник. Я увидел на конверте пометку «срочно» и позволил себе вскрыть его, потому что вы очень заинтересовали вашим нарядом его высочество, и мне не хотелось вам мешать, пока я не уверюсь, что письмо действительно срочное.
Пилкингс. Да-да, сэр, я понимаю.
Наместник. А происшествие и правда чрезвычайное? Что хоть случилось?
Пилкингс. Речь идет об одном их странном обычае. Похоже, что, когда умирает король, один из вождей должен совершить самоубийство.
Наместник. Король? Вы говорите о короле, который умер примерно месяц назад?
Пилкингс. Да, сэр.
Наместник. Так его еще не похоронили?
Пилкингс. У них это всегда делается отнюдь не сразу. Предпохоронные обряды длятся около месяца, сэр. И, кажется, сегодня они должны завершиться.
Наместник. Но при чем тут женщины с рынка? Из-за чего они буйствуют? Мы ведь отменили разозливший их налог, разве нет?
Пилкингс. Я пока не уверен, что они по-настоящему разбушевались. Сержант Амуса склонен иногда к преувеличениям.
Наместник. Он явно чем-то очень встревожен. Это видно даже по причудливой грамматике в его письме. А где он сам? Я приказал адъютанту привести его ко мне.
Пилкингс. Ваш адъютант едва ли сможет его найти, сэр. Я сам за ним схожу.
Наместник. Нет-нет, оставайтесь здесь. Давайте попросим вашу жену найти их. Вы не откажетесь, миссис Пилкингс?
Джейн. О, ваше превосходительство, конечно, нет. (Уходит.)
Наместник. Вам следовало предупредить меня, Пилкингс. Представляете себе, какие могли обрушиться на нас неприятности, если бы при его высочестве в городе начались беспорядки?
Пилкингс. Да я и сам ничего об этом не знал до сегодняшнего вечера, сэр.
Наместник. Нужно держать нос по ветру, Пилкингс, да-да, нужно постоянно держать нос по ветру. Если б такие случаи ускользали от нашего внимания, что произошло бы с империей? Подумайте, Пилкингс! Что бы мы сейчас делали?
Пилкингс (в сторону). Спали бы, я думаю, как ни в чем не бывало у себя дома.
Наместник. Что вы сказали, Пилкингс?
Пилкингс. Больше это не повторится, сэр.
Наместник. Это не должно повториться. Ни в коем случае не должно. Однако где же ваш растреклятый сержант? Мне необходимо как можно скорее вернуться к его высочеству и придумать, почему я так поспешно и невежливо скрылся. Что мне, по-вашему, ему сказать?
Пилкингс. Может быть, правду, сэр?
Наместник. Правду, Пилкингс? Да вы с ума сошли! Нет, нет и нет! Хорош бы я был, если б сказал ему, что в двух милях от него взбунтовались аборигены! Нашу колонию считают вполне спокойной в империи его величества, Пилкингс.
Пилкингс. Вы, безусловно, правы, сэр.
Наместник. Ага, вот и они. А впрочем, нет… Так это вы зачинщики бунта?
Пилкингс. Это полицейские из Национального корпуса, сэр.
Наместник. О, прошу прощения, господа. Но вид у вас… они одеты по форме, Пилкингс? Я-то считал, что им полагаются яркие пояса. Если память мне не изменяет, я сам их рекомендовал в первые годы моей службы здесь. Аборигенов привлекает цветастая одежда. Я, помнится, писал об этом в своем докладе. Однако к делу, господа, к делу. Доложите нам, что у вас происходит.
Пилкингс (подступив почты вплотную к Амусе, сквозь зубы). И забудь про свои дурацкие предрассудки, а не то я посажу тебя на гауптвахту и буду целый месяц кормить свининой!
Наместник. Это еще что? При чем тут свинина?
Пилкингс. Я просто приказал ему докладывать покороче, сэр. Вам ведь нужно как можно скорее понять, в чем дело, не так ли?
Наместник. О да, вы совершенно правы. Докладывай, парень. А кстати, разве им не полагаются по форме яркие фески? С такими, знаете ли, цветными кисточками?
Пилкингс. Сэр, я думаю, что, если мы выслушаем доклад до конца, Амуса, вероятно, расскажет, как они потеряли фески.
Наместник. Ах да, вполне вероятно, вполне вероятно. Можно даже, пожалуй, доложить об их потерях его высочеству – потеряли, дескать, шапки при подавлении бунта. (Ухмыльнувшись.) Так не забудьте прислать мне поутру рапорт, Пилкингс. Не забудете, голубчик?
Пилкингс. Нет, сэр.
Наместник. И что бы там ни было, держите пальцы на пульсе событий, а нос по ветру. Глядите в оба и держите нос по ветру, Пилкингс. Ясно? (Уходит по направлению к залу.)
Пилкингс (ему вслед). Слушаюсь, сэр.
Адъютант. Я вам нужен, сэр?
Пилкингс. Нет, Боб, спасибо. Я думаю, нужды его высочества гораздо важнее наших.
Адъютант. У нас есть воинское подразделение из столицы, сэр. Охрана его высочества.
Пилкингс. Вряд ли нам понадобятся солдаты… но все же спасибо, Боб, я буду иметь это в виду. И вот еще что – вы не могли бы послать ординарца за моим плащом?
Адъютант. Конечно, сэр. (Уходит.)
Пилкингс. Ну, сержант…
Амуса. С-сэр… (Пытается заговорить, но сразу же умолкает. И упорно смотрит в потолок.)
Пилкингс. Прекрати, Амуса!
Амуса. Я не могу против смерти, сэр, когда стою перед смертью! Это одеяние… в нем сила мертвых, сэр!
Пилкингс. Ладно, придется мне самому… На сегодня ты свободен, Амуса. Явишься ко мне завтра утром.
Джейн. Мне пойти с тобой?
Пилкингс. Да нет, зачем? Я вернусь попозже, если смогу. А если не смогу, скажи Бобу, чтоб он проводил тебя до дома.
Джейн. Ты поосторожней, Саймон. Не руби сплеча.
Пилкингс. Все будет в порядке, дорогая. (Констеблям.) Вы двое пойдете со мной.
Едва он делает первый шаг, во дворце наместника начинают бить часы. Пилкингс взглядывает на свои и, приостановившись, с немым страхом смотрит на жену. Ей в голову пришла та же мысль, что и ему. Пилкингс как бы с трудом проглатывает застрявший в горле ком. Ординарец приносит его плащ, и он снова обретает дар речи.
