Эдвард Олби - Все в саду
Ричард. Таких денег никто не платит! У тебя же нет никакой специальности.
Дженни. А там и не требуется специальность.
Ричард (растерянно: его уже злит эта загадка). Что же там требуется?
Дженни. Где мой мартини? Ты обещал мне ледяной экстрасупер-мартини…
Ричард (хватает ее за руку выше локтя). Говори, слышишь?
Дженни. Ой! Пусти сейчас же!
Ричард отпускает ее. Она потирает руку, оба разъяренно глядят друг на друга. Мирно.
Да, собственно, не о чем и рассказывать.
Ричард. Нет, ты, черт возьми, скажешь, или я из этих денег сейчас разожгу на лужайке костер!
Дженни (с мольбой в голосе). Не будь дурачком! Это же деньги.
Ричард. Я хочу знать, откуда они!
Дженни (тоже почти кричит). Я получила их за работу!
Ричард. Что это за работа?
Дженни (отчаянно, ища выхода). Я… я регистратор в приемной.
Ричард. И за это платят такие деньги? (Презрительно фыркает.)
Дженни. Там очень дорого берут!
Ричард. Где? За что?
Дженни. За… прием у врача.
Ричард. И я, по-твоему, должен поверить, что ты сидишь за столиком в приемной какого-то докторишки два часа в день и получаешь за это двести долларов? Ты меня идиотом считаешь?
Дженни. Это очень дорогое закрытое учреждение.
Ричард (чуть испуганно и чуть гадливо). Подпольный абортарий, что ли? Дженни. Фу, какие ты гадости говоришь!
Ричард. Почему же, я читал в газете, как один муж узнал, что его жена работала у доктора, который делал аборты тайком, и даже приводила ему клиенток.
Дженни. Мерзость какая!
Ричард. Прости, конечно, но ты так дьявольски скрытничаешь, что же мне остается думать? А?
Дженни (она в ловушке и от этого вне себя). Думай что хочешь! (Круто повернув разговор.) Тебе, значит, деньги не нужны?
Ричард (тоже вне себя). Деньги тут ни при чем!
Дженни. Как ни при чем? По-твоему, я это делаю ради удовольствия?
Ричард. Что ты делаешь? Сидишь за столом?
Дженни. Да, сижу за столом!
Ричард. Как называется это учреждение?
Дженни. Никак. Оно под номером.
Ричард. Да? Хорошо, скажи мне номер.
Дженни. Это секрет.
Ричард. Я же твой муж!
Дженни. А я твоя жена. И разве ты мне все рассказываешь?
Ричард. Я желаю знать правду!
Дженни. А много ли ты рассказываешь о своей работе мне, твоей жене?
Ричард. У меня не работа, а скукотища!
Дженни. У меня тоже!
Ричард. Зато деньги — нет! Деньги твои — не такая уж скукотища! Тебе они, черт бы их драл, платят вчетверо больше, чем мне! (Презрительно.) За то, что сидишь в приемной!.. Это как в перворазрядном борделе!
Дженни. Пожалуйста, без таких слов.
Ричард. Бордель! Бардак!
Молчание. Дженни смотрит через окно в сад.
Ричард начинает понимать, что он попал в точку.
Нет, в самом деле, довольно, скажи по правде, что это такое?
Дженни (глядя в сторону, с оттенком грусти). Такое место.
Ричард. Место!
Дженни. Где мне хорошо платят.
Ричард (опять вцепляется ей в руку). За что мне платят? Какого черта?
Дженни. Это мне платят, а не тебе. (Долгая пауза: почти тоскливо.) Ты не хочешь этих денег?
Ричард (выпустив ее руку, отшатывается, трясет головой; отказываясь верить, издает беспомощный смешок; заикается). Я… я… я не… я не верю… ни за что не поверю…
Дженни (небрежно). Ну и не верь.
Ричард (пятясь от нее; в таком же смятении). Я… я не могу поверить. Не могу.
Дженни (подходит к нему, с ласковейшей улыбкой). Милый, теперь ведь мы будем жить совсем, совсем по-другому.
Ричард (громко усмехаясь двусмысленности этих слов). О, еще бы!
Дженни (радостно, думая о своем). Все, чего нам столько лет хотелось….
Ричард. Нам!
Дженни. Мы можем завести вторую машину и…
Ричард. Да не поме… нет, я не верю!
Дженни. Что — не поме?..
Ричард. Не поместится вторая в гараже. (Недоверчиво.) Неужели ты на такое способна? (Пауза.) Брось, ведь это неправда, верно?
Дженни (наставительно, слегка нетерпеливо). Это же ради нас с тобой; ради того, о чем мы мечтали!
Ричард (сквозь зубы, в тихой ярости, которую старается подавить). Ты моя жена, мать Роджера, и ты стала обыкновенной проституткой?
Дженни. Ты ужасно выражаешься!
Ричард. А как я должен выражаться?
Дженни. Не одна я, ты же знаешь. Я не единственная на свете, кто…
Ричард. Ты единственная, на ком я женат!
Дженни (скорбное увещевание). Но в наших отношениях от этого ничего не изменится, и…
Ричард (жестко). Не изменится? (Подходит и дает ей сильную пощечину.) Не изменится? Сколько ты берешь за час?
Она только смотрит на него, не мигая; она застыла, но, очевидно, вот-вот разрыдается.
Он еще раз дает ей пощечину, такую же сильную.
Говори, сколько ты берешь?
Дженни, не говоря ни слова, быть может, с рычащим вскриком бьет его по лицу с такой же силой, как и он ее.
(После краткой паузы, холодно). Вон отсюда. Собирай вещи и ступай вон.
Дженни (так же холодно). Куда?
Ричард. Куда хочешь! Или уйду я. Нет, черт возьми, я не уйду! Это мой дом, я за него плачу. Я останусь здесь!
Дженни (с поразительным хладнокровием). Не могу же я… взять да уйти.
Ричард. Я сказал — вон!
Дженни. Тут много моих вещей.
Ричард. Забирай их! Забирай!
Дженни (сквозь зубы). Неужели ты воображаешь, что я так сразу могу все собрать, уложить и…
Ричард. Я все тебе пришлю! Только… только ступай вон сейчас же!
Дженни. Да ничего ты не пришлешь. Я же тебя знаю, где тебе справиться. Всякой укладкой, перевозкой, перестановкой всегда занимаюсь только я.
Ричард. Врешь!
Дженни. Ничего подобного, чистая правда. Когда твоя тетка, как ее там звали, потребовала назад свой комод-развалюху, ты сказал, что сам все сделаешь, и больше месяца прошло, а ты палец о палец не ударил.
Ричард (спокойно, со сдерживаемой злостью). Укладывай вещи и убирайся вон из дома!
Дженни (устав от всего этого). Ох, не валяй, дурака.
Ричард (взбешенный, не веря своим ушам). Что, что?
Дженни. Я говорю — не валяй дурака. Дай мне сигарету,
Ричард. Шлюха паршивая!
Дженни. Я не шлюха! Я же сказала: это ради денег. Тех денег, которые ты не можешь заработать! Ради денег, которые нам так нужны! думаешь, мне это доставляет хоть капельку удовольствия?
Ричард. Думаю?! Я?.. Я ничего не думаю! Не могу! Если начну думать, я немедленно спячу! За такие дела жен убивают!
Дженни (хихикнув) Ну уж!
Ричард (насмешка окончательно выводит его из себя). Ах, по твоему — нет? (Идет к ней с уже нешуточной угрозой.) Почитай газеты — увидишь! Почитай завтрашнюю газету, увидим, что ты запоешь…
Хлопает входная дверь; оба останавливаются. Из передней вбегает Роджер.
Роджер. Привет! Я прикатил на такси, деньги у вас есть?
Дженни (она совсем забыла о нем, и ей совестно). Роджер!
Роджер. Таксист требует пять долларов сверх счетчика, потому что за город.
Ричард (вся его ярость обрушивается на таксиста). Ах, он требует? Ну, погоди, я ему покажу, прохвосту! (Выбегает, быть может, отталкивая с дороги Роджера.)
Роджер (растерянно смотрит ему вслед к Дженни, с искренней нежностью). Здравствуй, мамуля.
Дженни (скрывая смущение). Мальчик мой! Ты… ты почему-то страшно рано…
Роджер (просто уточняя факт). Поезд пришел минута в минуту.
Дженни (возбужденно). Да? Правда? Значит… значит, наши часы отстают.
Роджер. Наверно. (Становится на стул возле окна в сад и старается заглянуть за изгородь.) Как там игра?
Дженни. Какая игра?
Роджер (указывает). Теннис. В клубе.
У входной двери слышны ссорящиеся голоса.
Дженни (беспокойно поглядывая в сторону двери). А! Я… я как-то не слежу.
Роджер. А папа играет? Надеюсь, таксист его там не убьет?
Дженни (зовет, испуганно). Ричард! (Роджеру.) Слезь со стула, пока отец не увидел!
Роджер. Да ладно… (Спрыгивает со стула, замечает деньги.) Ух, ты! Настоящие?
Дженни (она озабочена другим; стараясь отделаться от расспросов). Ну да… пусть лежат.
Роджер. Откуда это, из тотализатора?
Дженни. Ты… не обращай внимания.
Роджер. Можно взять пачечку?
Дженни (вдруг гневно). Нет! Не смей!
Роджер (обиженно). Извини. (Неуклюжая ирония.) Вот, оказывается, до чего тебе рады дома!
Дженни (виновато). Роджер, миленький, я…
Входит Ричард, немножко взъерошенный.
Ричард (мстительное торжество и горделивость). Избил мерзавца!
Роджер (робко). Здравствуй, папа.
Ричард (к Дженни, поскольку всему виной она). Я ему, собачьему сыну, показал!
Дженни (с кроткой укоризной). Ты бы со своим сыном поздоровался.
Ричард. А?
Роджер (застенчиво и обрадованно). Привет, па.
Ричард (только что осознав, что здесь Роджер: грустно и свысока). А, привет. (К Дженни, со сдержанной яростью и ликованием.) Я отлупил этого мерзавца.
