Фридрих Дюрренматт - Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Пьесы и радиопьесы
Ева. Сию минуточку, сударыня.
Авель. Не хочу я капель.
Ева. Прошу вас, господин президент.
Авель. Убирайтесь.
Ева. Слушаюсь, господин президент.
Каин берет под козырек.
Каин. Господин президент…
Авель. Заткнитесь…
Каин берет под козырек.
Каин. Слушаюсь, господин президент.
Авель. Секретарша.
Ева. Да, господин президент?
Авель. Профессора ко мне.
Ева. Слушаюсь, господин президент.
Авель. Живей, тащите этого умника.
Ева. Сию минуточку, господин президент.
Слева от середины сцены выходит Адам в белом халате.
У него нервный тик, он непрерывно трясет головой.
Каин берет под козырек.
Каин. Господин президент.
Авель. Молчать.
Каин берет под козырек.
Каин. Слушаюсь, господин президент.
Адам. Да, господин президент?
Авель. Профессор, вы мой личный советник по науке.
Адам. Полагаю, что так, господин президент.
Авель. Полагаете! Тут все только и делают, что полагают! А мне нужны знания, точные данные, точные научные выводы!
Адам. Пожалуйста, господин президент.
Авель. Прекратите ураганы.
Адам. Это невозможно.
Авель. Для президента самой могучей нации в мире слово «невозможно» не существует.
Ада. Успокойся, милый.
Адам. И все же это невозможно.
Авель. Послушайте, вы, умник, я отдам в ваше распоряжение всю военную, техническую и финансовую мощь страны. Речь идет о нашей свободе. Если ураганы не будут прекращены, мне придется свернуть войну в джунглях. Понятно вам, умник?
Адам. Против таких ураганов бессильна вся военная, техническая и финансовая мощь человечества, господин президент.
Авель. У вас что, мать страдала слабоумием или папаша был полный идиот?
Адам молчит, но от волнения еще сильнее трясет головой. Каин смеется.
Ада. Не взвинчивайся, милый.
Авель. Мы на грани поражения.
Адам (свирепо глядя на Каина). Я не военный эксперт, господин президент.
Авель. Начгенштаба у меня болван, и научный эксперт тоже.
Ада. Не взвинчивайся, милый.
Авель. Я не взвинчиваюсь. Вообще уже не взвинчиваюсь. Я спокоен. Холоден как лед и спокоен. Но я прошу вас, профессор, подумать о биржевом крахе, который неминуемо ждет нас, если мы проиграем войну в джунглях.
Адам. Это мне ясно, господин президент.
Авель. Миллионы потеряют свои сбережения.
Адам. Это мне ясно, господин президент.
Авель. Ну так что же?
Адам. Я все равно бессилен, господин президент.
Ада. Не взвинчивайся, милый.
Авель. Заткнитесь, начгенштаба!
Каин берет под козырек.
Каин. Слушаюсь, господин президент.
Адам (семенит к президенту). На Солнце отмечены необычайная интенсивность протуберанцев, а также пятна невиданной прежде величины.
Авель. А мне какое дело?!
Адам. Один из профессоров филадельфийского университета Темпла утверждает, будто Солнце вот-вот исторгнет часть своей материи.
Авель. Ну и пусть исторгает.
Адам (останавливается рядом с президентом и уже не трясет головой). Для Земли это означает гибель.
Авель медленно встает и так же медленно наступает на Адама, который, отчаянно тряся головой, пятится налево к середине сцены. Оба останавливаются лицом к лицу.
Авель. Если Солнце взорвется, ответственность я возложу на вас лично. Вот так-то, умник.
Адам. Господин президент.
Ада. Не взвинчивайся, милый.
Авель. Молчать.
Адам. Клянусь, господин президент, Солнце не взорвется. Оно стабильно и останется таковым еще несколько миллиардов лет. Тот профессор из филадельфийского университета Темпла на весь мир славится своей дуростью.
Авель жмет Адаму руку, потом медленно направляется к Каину.
Авель. Хорошо, если бы среди моих советников не нашлось таких прославленных на весь мир дураков.
Каин берет под козырек.
Каин. Слушаюсь, господин президент.
Ада. Не взвинчивайся, милый.
Авель. Секретарша!
Ева. Да, господин президент?
Авель. Отведите меня в спальню.
Ева. Прошу вас, господин президент. (Уводит Авеля налево в глубину сцены.)
Авель. Мне нужны капли.
Ева. Разумеется, господин президент.
Оба уходят.
Ада. Господа, вы позволите пригласить вас на обед?
Ада идет влево, на авансцену, Адам и Каин следуют за ней. Одновременно справа из глубины сцены появляется Енох, озирается по сторонам. Подходит к трем кубикам, которые нагромоздил в роли физика, и смахивает их на заднем плане за рампу, так что они исчезают из виду. Потом берет садовый стул, стоящий справа на авансцене, возвращается и бросает его туда же. После чего отправляет следом три оставшихся кубика, четыре ящика с боеприпасами, жестяное ведерко и ящик с эмблемой Красного Креста. Затем швыряет туда же скамейку. Снова озирается по сторонам. На сцене осталось всего несколько предметов: слева от середины — бутылка из-под джина, в центре переднего плана — каска и пулеметная лента, справа — шляпа, красный телефон и затемненное стекло, посреди сцены — газеты и модные журналы, дальше на заднем плане — наушники и еще одна пулеметная лента. Енох проходит чуть влево на передний план, садится на рампу. Слева появляется Цилла, озирается по сторонам.
Цилла. Дома как не бывало.
Енох. Эти ураганы сметают все, что есть на Земле.
Цилла подбирает газеты.
Нет никакого смысла наводить порядок.
Цилла продолжает подбирать газеты.
Я сам построил для нас этот дом.
Цилла. Для нас и наших детей.
Енох. Машиностроительный завод, на котором я работал, тоже разрушен.
Цилла аккуратно складывает газеты в середине заднего плана.
Цилла. Я всегда махала тебе вслед, когда ты шел на работу.
Енох. Старый Гизингер увивался за тобой.
Цилла. Но без толку.
Енох. И молодой Гизингер тоже.
Цилла. И этот без толку.
Енох. Обоих нету в живых, погибли.
Цилла. Погибли многие тысячи.
Енох. Многие миллионы.
Цилла садится на пол справа в глубине сцены, скрещивает руки и ноги.
Цилла. От следующего урагана уже и укрыться негде.
Енох. Да, укрытия нет, ни для кого.
Молчание.
Правительство говорит, что мир не погибнет.
Цилла. Правительство врет.
Енох. Ты уверена?
Цилла. Сам знаешь.
Енох. Знаю.
Цилла. Мы оба знаем.
Молчание.
Енох. У нас не будет детей.
Цилла. Ни у кого больше не будет детей.
Молчание.
Енох. Солнце бросило нас в беде.
Цилла. Мы-то думали, Солнце никогда нас не бросит в беде.
Енох. Земля могла бы быть счастливее.
Цилла. Людям нужно было быть справедливее.
Енох. Люди все делали неправильно.
Цилла. Люди многое делали неправильно.
Молчание.
Енох. Теперь это неважно.
Цилла. Теперь все неважно.
Молчание.
Енох. Я любил тебя.
Цилла. А я до сих пор тебя люблю. (Смотрит на небо.) По-моему, надвигается новый ураган.
Енох спешит к Цилле, падает, прикрывая ее своим телом.
Енох. Последний ураган.
Со всех сторон на сцену спешат Адам, Авель, Каин, Ева, Ада, Ноэма и падают ничком на пол. Слева на авансцене лежит Адам, чуть дальше, позади него и правее, — Ноэма, посреди сцены — Ева, на том же уровне — Цилла и Енох, справа на переднем плане, параллельно публике, — Авель. Слева и справа на заднем плане лежат на рампе Каин и Ада, публика видит только их торсы. Все громко декламируют нижеследующий псалом[52], в безмерном отчаянии, в бессмысленной надежде, что Бог изменит их судьбу.
Адам. Благослови, душа моя, Господа!
Цилла. Господи, Боже мой, Ты дивно велик…
