Вальсингамские девы - Анна Морион
– Можно я не буду это есть? – тихо спросила она, взглянув на графа.
А граф в это время выпивал уже второй бокал дорогого французского красного вина, даже не притронувшись к трапезе. Он старался не глядеть на Кэсси, но желание усладить свой взор, устремив его на это ангелоподобное дивное создание, сидящее напротив него, было сильнее его разума.
– Конечно, милая, можешь не есть. Альберт, подайте мисс второе, – распорядилась Кристин, поняв, что сестра чувствует себя неловко за хозяйским столом. Когда-то и сама Кристин испытывала такую же неловкость, однако теперь она не обращала внимания на лакомства и блеск тарелок и хрустальных бокалов, которые превратились для нее в рутину.
Лакей подал Кэсси отваренный картофель с зеленью с небольшими кусочками сочного жареного мяса молодого теленка, а рядом поставил блюдо с несколькими видами салатов, и бедная простушка вновь растерялась: она не понимала, к чему ей такое разнообразие блюд, и не знала, как следует кушать это красивое мясо и салаты, поэтому схватив первую попавшуюся вилку, принялась медленно кушать картофель. Увидев такое униженное поведение сестры, Кристин почувствовала за нее стыд и боязливо взглянула на любовника, чтобы увидеть его реакцию на непристойную выходку Кэсси. Однако лорд Дрэймор не удосужился глядеть на Кэсси и подзывал к себе лакея, чтобы тот в третий раз наполнил его бокал вином.
«Колин явно разочарован! Ему не нравится ее присутствие!» – сожалением подумала Кристин, боясь внезапного гнева любовника.
Выпив третий бокал вина, граф Дрэймор принялся за четвертый. Вино дурманило его разум и пробудило в нем темные чувства к Кэсси. Теперь граф пристально смотрел на девушку и бокал за бокалом выпивал вино: сознание лорда наполнилось порочными образами, и он размышлял о том, как бы он снял с милой Кэсси ее белое платье, как целовал бы ее, и как замечательно она смотрелась бы в его постели.
«Эта девчонка сводит меня с ума… Такая чистая и прекрасная, как цветок на черной бесплодной земле. Запустить бы пальцы в ее кудри и впиться поцелуем в ее розовые губки, заставить ее подчиняться мне» – думал граф, и эти мысли и воображаемые картины настолько распалили его желание плотской близости с Кэсси, что его дыхание участилось, однако он сумел скрыть от девушек, ничего не подозревающих о тьме, воцарившейся в его душе, свое греховное влечение к младшей сестре собственной любовницы. Но, как ни удерживали его ангелы от желания опорочить милую девушку, граф не смог убить это черное наваждение – вино подстегивало его, а рассудок был заглушен криками наслаждения, которые он уже слышал в своем затуманенном разуме.
«Кристин была такой же, но превратилась в настоящую ведьму. А ее сестренка – ангелочек, написанный на картинах художников. Кэсси, поцеловать бы тебя, твою шею, твои ручки, все твое тело, скромная маленькая негодяйка! Ты хорошо бы смотрелась на моих шелковых простынях!» – с мрачной усмешкой подумал он. Лорд Дрэймор был пьян, но осознавал свои действия и намерения, и желание овладеть бедной Кэсси сжигало его тело и душу адским пламенем.
– Кристин, дорогая, пойди на кухню и распорядись, чтобы твоей сестре дали сладостей в дорогу, – вдруг резко и грубо сказал он, заставив Кэсси задрожать от страха, а Кристин – почувствовать горечь оттого, что любовник так скоро оборвал их ужин.
– Но, Колин, мы только… – хотела, было, возразить Кристин, но граф оборвал ее громким возгласом:
– Живо! И ты, Альберт! Помоги госпоже!
Огорченная Кристин не заметила того, что ее возлюбленный был пьян, и приняла его грубость за отвращение к ее больной сестре, поэтому торопливо поднялась из-за стола и направилась на кухню, исполнять приказ графа. Лакей Альберт поспешил за хозяйкой. Когда Кристин вернулась в столовую, та оказалась пуста. На дорогом паркете и по столу был разлит сок, а пол был усыпан осколками разбившегося графина и стаканов. Сердце Кристин застыло от ужаса: что произошло? Куда пропали ее любовник и ее сестра? Подобрав платье, она выбежала из столовой и побежала по коридору, в конце которого располагалась лестница, ведущая вверх на жилой этаж. Что-то подсказывало девушке, что происходило что-то страшное, невыносимое.
– Кэсси! Где ты, Кэсси! – громко крикнула она, подбегая к лестнице, и вдруг до нее донеслись полные ужаса крики и визг сестры, доносившиеся со второго этажа. Торопливо взбежав по лестнице, Кристин увидела, как ее возлюбленный тянет сопротивляющуюся Кэсси по коридору. Ее охватил леденящий душу ужас догадки. – Колин, оставь ее! Отпусти ее, подонок! – Кристин догнала любовника и стала бить его по лицу, пытаясь высвободить сестру из его сильных рук. – Что ты делаешь! Не смей прикасаться к ней! Она ребенок!
Граф громко рассмеялся и с силой толкнул Кристин в стену. Девушка ударилась виском о медный светильник и упала на пол. На миг Кристин потеряла сознание, но, когда пришла в себя, ее любовник ударил ногой ее живот, заставив бедную девушку громко застонать от боли. В это время Кэсси громко кричала, желая вырваться из рук похитителя и защитить сестру, но тот лишь сильнее сжал ее в своих объятиях.
– Ребенок? Ей уже пора познать мужчину! Зачем такой красоте пропадать зря? – насмешливо сказал он любовнице.
– Беги, Кэсси! Кто-нибудь, помогите! – отчаянно крикнула Кристин, но она не смогла подняться на ноги: побои любовника лишили ее сил.
Огромный дом словно опустел: никто не пришел на помощь, ни один лакей не прибежал на крик, ни одна горничная.
– Ну, маленькая нимфа, пойдем? Обещаю, тебе понравится наша игра! – с дьявольской усмешкой сказал граф до смерти испуганной Кэсси. – Нужно было выбрать тебя, а не эту прожорливую алчную суку! – Он грубо схватил девушку и затащил ее в свою спальню. Дверь за ними закрылась на два оборота замка.
– Кэсси… Кэсси! – прошептала Кристин, подползая к двери.
Кэсси продолжала кричать, но затем послышался ее отдельный громкий крик боли.
– Нет, Колин! Прекрати! Она ребенок! Не смей! – Кристин отчаянно била кулаками в дверь, но ей оставалось лишь слышать рыдание Кэсси и вожделенные стоны ее любовника.
– Ах, Боже! Это я виновата! Это лишь моя вина! Так наказывай меня, а не Кэсси! – вскрикнула Кристин, колотя в дверь и дрожа от рыдания и судорог, охвативших ее тело от
