Вальсингамские девы - Анна Морион
– Да, сэр! – тихо ответили ему слуги, отчетливо понимающие, что граф Дрэймор не намерен был шутить.
С тех пор в Риверсхольде громкие сплетни о Кристин умолкли – слуги безумно боялись потерять теплое место и прикусили языки, отныне обсуждая госпожу лишь шепотом, лежа ночью в своих постелях.
Вальсингам же продолжал гудеть о «распутнице Кристин», и, когда хозяйка Риверсхольда отправила сестрам большую корзину свежих продуктов, посыльный привез их обратно с запиской от Кэтрин.
«Забудь о нас» – было написано нервным остроугольным почерком, и Кристин вновь расстроилась жестокости старшей сестры и больше не смела ничего посылать, зная о том, что Кейт или возвратит все обратно, или просто-напросто выбросит.
Настроение Кристин было переменчиво, как погода: от длительного эмоционального возбуждения она часто превращалась из хмурой и мрачной в капризную и нервную особу, что весьма подавляло ее любовника, который с трудом терпел ее истерики. Понемногу, его любовь к ней начала утихать и сменяться раздражением. Когда их дивный роман только начинался, лорд Дрэймор любил Кристин всем сердцем искренно: ради нее он наплевал на мнение света и уединился с ней в Европе, но вскоре девушка, быстро привыкшая к роскоши, стала требовательной и забыла о том, что она не супруга графу, а содержанка и любовница. Кристин требовала все больше дорогих нарядов, драгоценностей, аксессуаров, и на эти ее капризы каждый месяц граф тратил изрядную сумму. Однако он всегда помнил о том, что Кристин досталась ему невинной, и что ради него она бросила жениха и переступила через свою добродетель, поэтому не позволял себе расстаться с ней. Но и сейчас, когда они жили в Риверсхольде, граф все еще любил Кристин, однако уже не так горячо и страстно, как прежде: в прошедшие дни он любил в ней чистоту и скромность, но теперь она стала подобной знатным дамам и почти каждый вечер устраивала истерики. Кристин не давала любовнику ни работать, ни уединяться в кабинете, чтобы выпить пару стаканов бренди – девушка фурией врывалась в комнату, выхватывала из руки любовника стакан и выливала напиток в большой горшок. Росшее в горшке экзотическое дерево стало увядать от такой алкогольной поливки. Но иногда Кристин вновь становилась мягкой и нежной, и за эти редкие моменты граф был готов терпеть ее неподобающее вульгарное поведение.
Каждый день хозяйка Риверсхольда выдумывала все новые развлечения. Однажды, когда пара обедала, Кристин вдруг наморщила носик и отодвинула от себя тарелку с нарезанным для нее нежным филе ягненка.
– Это мясо не проварено! Тебе не кажется, дорогой? – спросила она графа, а затем обратилась к Мэгги. – Мэгги, сейчас же приведи мистера Мерея. Филе, что он подал на хозяйский стол, просто отвратительно!
Граф не смог сдержать гнев на этот каприз, так как обвинения Кристин в адрес повара были необоснованными: мясо было восхитительным, сочным и нежным.
– Стой, Мэгги, – холодно приказал он служанке.
Та остановилась на полпути и удивленно взглянула на него, не зная, кому подчиняться. Дорогой любимой мадам или самому лорду?
– Ты так пресытилась богатой жизнью, что забыла свое место? – тихо и холодно упрекнул он любовницу.
– Но, Колин, это мясо! Я едва разжевала кусочек! Наш повар нуждается в хорошей трепке, – возразила ему Кристин.
– Тебе все не по душе! Твои невыносимые глупые требования и безосновательные обвинения не делают тебе чести и порядком мне надоели. Все, что я дарю тебе – вне твоего вкуса! Платья, туфли, драгоценности! А теперь еще и блюда мистера Мерея! – строго сказал граф девушке. Он был зол, так зол, что его лицо приняло багровый цвет.
– Ты неправ! Совершенно неправ! – парировала рассердившаяся Кристин.
– Я устал от твоих капризов!
– Моих капризов? Я – твоя женщина, Колин!
– Да, моя, черт возьми! Но ты, видимо, напрочь забыла о том, из какой грязи я тебя вытащил! Ты была даже ниже прислуги! – повысил голос граф, выходя из себя.
– Замолчи! Что подумают слуги? – пролепетала Кристин.
– Научись ценить то, что имеешь! Иначе вновь будешь носить лен вместо шелка! – Граф поднялся из-за стола, бросил салфетку на стул и молча удалился.
В эту ночь любовники спали каждый в своей спальне. Эта ссора стала началом страшного для Кристин периода. Ее любовник, ее возлюбленный лорд стал презирать ее, и это презрение резало ножом ее душу.
В начале августа Кристин охватила тоска, и она второй раз за все время пребывания в Риверсхольде вышла прогуляться в сад (в первую прогулку любовников увидел юный Стэнли Вуд). Мысли о сестрах не отпускали Кристин. Ее любовь к графу не могла затмить переживания о мнении насчет нее Кейт и Кэсси, а также мнения прислуги и вальсингамцев – это мучило девушку, не давало ей покоя и забвения. В эти дни она, как никогда, чувствовала себя одинокой и чужой в этом красивом поместье, где она была хозяйкой и владелицей сердца лендлорда. Кристин шла, опустив задумчивый взор на дорожку, и думала о том, как несчастна ее судьба. Вдруг она услышала рядом с собой шум, подняла взгляд и увидела перед собой Кэсси: ее сестра собирала с земли яблоки и клала их в подол своего грязного рваного платья.
– Кэсси… – ошеломленно прошептала Кристин, а затем, придя в себя, позвала сестру радостным восклицанием. – Кэсси! Моя маленькая сестричка! Моя милая Кэсси!
Та сосредоточенно собирала яблоки, но, услышав зов знакомого голоса, взглянула на Кристин, и ее глаза широко распахнулись от удивления. От охватившей ее радости, девушка опустила подол платья, и яблоки рассыпались по траве. Кэсси удивленно смотрела на сестру, приоткрыв рот, словно не веря своим глазам.
Кристин подбежала к сестре и схватила ее в свои объятья. Кэсси радостно рассмеялась и обвила шею Кристин своими грязными руками.
– Крис! Ты такая красивая, как принцесса из моей книжки! – восхищенно воскликнула Кэсси, оглядывая шелковое розовое платье сестры.
– Ты тоже, моя малышка Кэсси! Но, где твой чепец? И что ты здесь делаешь?
Кристин была полна радости: она уже не надеялась увидеть младшую сестру, и эта неожиданная встреча несказанно обрадовала ее сердце и наполнила душу светом любви и нежности к этому кудрявому созданию в грязном сером платье.
– Я рву яблоки. Знаешь, здесь такие вкусные яблоки! Я всегда их здесь рву! – прощебетала Кэсси.
– Так это отсюда ты сорвала яблоки, что дала мне тогда, помнишь? – рассмеялась Кристин и вновь обняла сестру. – В Риверсхольде!
– Да! Мне добрый виконт разрешил! – улыбнулась Кэсси, но вдруг резко отпрянула от сестры и нахмурилась. – Я не должна с тобой разговаривать. Ты плохая! Ты очень рассердила Кэти!
– Кэсси, милая, не знаю, что наговорила тебе Кэтрин, но я люблю этого
