Хулия Наварро - Стреляй, я уже мертв
— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Йосси Саиде.
— Мне уже ничего не поможет, — произнесла она. — Твой отец, наш добрый Абрам, никогда не обманывал своих пациентов. Абрам никогда не обещал, что сумеет вылечить человека, если точно знал, что на самом деле не может его спасти.
— Я тоже не хочу тебя обманывать. Твое сердце совсем изношено, и ты знаешь это лучше меня.
— Я достаточно долго жила на свете, и хотя я много страдала, жизнь того стоила. Теперь пришло мое время наконец-то воссоединиться с родителями, с отцом моих детей и со всеми, кого я любила. У меня больше нет сил оставаться в этом мире...
Натаниэль вернулся с пузырьком, отдал его Йосси, а тот попросил Дину накапать пару капель в воду и дать Саиде.
— Если поднять голову повыше, вам будет легче дышать, — сказал он, поправляя подушку.
В течение двух дней и ночей Саида прощалась со своими родными и близкими, а сердце ее билось все тише. На третью ночь она впала в забытье и к рассвету умерла.
Дина оставалась рядом с матерью, как и Айша, которая доверила малыша Рами заботам Сальмы. Кася и Руфь часто заходили, стараясь не побеспокоить больную, но всеми силами помочь.
Они тоже оплакивали Саиду. Дина и ее брат почувствовали себя осиротевшими. Хасан оплакивал смерть матери, но эти слезы были и по Салаху, погибшему на войне, и по лишившейся разума Лейле. «Что у меня осталось в жизни?» — повторял он, не находя утешения даже в объятьях Халеда, единственного оставшегося сына.
Кася не находила слов, чтобы утешить Дину, но по крайней мере старалась не оставлять ее в одиночестве и каждый день ее навещала. Дина видела в морщинках Каси отражение своих собственных. Белая, как молоко, кожа, которая так ее восхищала в Касе, когда они только познакомились, теперь потемнела и огрубела, как и ее собственная. Они вместе состарились, и отчуждение, вызванное разрывом Мухаммеда и Марины, не продлилось долго.
Дина восхищалась силой воли Каси и ее готовности трудиться на их общей земле. Она была ей ближе, чем собственная невестка Лейла. С Касей они могли поделиться сокровенными мыслями, поплакать и посмеяться вместе. Она была подругой, самой близкой, самой любимой. Теперь Кася находилась рядом и молча ее поддерживала.
Дина старалась плакать только тогда, когда этого не видели Мухаммед и Айша. Она не хотела, чтобы дети испытали еще больше боли, они и так достаточно пережили. Лишь малыш Рами мог вызвать у нее улыбку. Мальчик с каждым днем становился всё непоседливее и не давал ни секунды отдыха.
В скором времени Сальма объявила, что ждет ребенка. Это произошло в день свадьбы Марины с Игорем.
За несколько часов до брачной церемонии она пришла в Сад Надежды, чтобы поздравить невесту и вручить ей свадебные подарки. Дина приготовила свои знаменитые сласти, которые Марина так любила. Вручив подарки, Сальма поспешила уйти, несмотря на все протесты Каси, которая требовала, чтобы она осталась.
— Не могу, Кася, не могу, я постоянно готова расплакаться, так что из меня выйдет плохая компания. Я попросила зайти Айшу и Мухаммеда, но из уважения к памяти Саиды они отказались. Еще не прошло достаточно времени, чтобы мы могли разделить с вами радость на свадьбе.
Они ее не винили. Когда Кася и Руфь носили траур по погибшим мужьям, они тоже не стали бы принимать участие в веселье. Но отсутствие Дины их огорчило.
— Вы все — часть нашей необычной семьи, — сказала Кася.
Марина была красива, как никогда, хотя и казалась немного грустной, а Дина заметила, как лихорадочно блестели ее глаза, когда она принимала поздравления от Мухаммеда и Сальмы.
Если бы это мгновение длилось вечно, если бы на их долю не выпали новые беды...
1920 год оставил глубокую трещину в жизни всех обитателей Сада Надежды.
11. Трагедия
Несколько секунд они молчали, погруженные в свои мысли. Эти краткие мгновения тишины до того, как вернуться к реальности, уже вошли в привычку.
— Думаю, на сегодня достаточно, — в голосе Изекииля звучала усталость.
— Вы правы, я... что ж, мне кажется, я злоупотребляю вашим гостеприимством.
— Не беспокойтесь, думаю, что этот долгий разговор был полезен нам обоим.
— Полезен? Мне бы не пришло в голову так выразиться...
— Поразмыслите над этим и поймете, что я прав. Как считаете, может завтра прогуляемся по Старому городу?
— Если хотите...
— Когда вы уезжаете? Думаю, что ваша организация не позволит вам задержаться здесь надолго.
— Мы разумно тратим время и деньги, но никто и не указывает нам, как делать свою работу.
— Так значит, время у вас есть.
Мариан пожала плечами. С тех пор как она приехала в Иерусалим, она ощущала, что время утекает сквозь пальцы, но не считала это проблемой, по крайней мере сейчас.
— Для чего вы хотите прогуляться по Иерусалиму?
— Потому что считаю, что вам стоит своими глазами увидеть те места, где все это происходило. Итак, завтра в десять, возле дверей храма Гроба Господня?
Она кивнула, удивленная, но в готовности попасть в положение, которое не сможет контролировать.
— Хорошо, я приду.
Приехав в отель, она позвонила в Брюссель. Мишель, исполнительный директор организации по делам беженцев, похоже, был не в духе.
— Аллилуйя, ты жива! — язвительно воскликнул шеф.
— Разумеется, жива, что еще за глупости? — ответила она, защищаясь.
— Мы три дня ничего о тебе не слышали. Ты что, думаешь, что ты в отпуске?
— Ладно, Мишель, не надо так, я была занята. Здесь не всё так просто. Я не могу закончить доклад, если не поговорю с людьми.
— Ты уже неделю в Израиле. Этого что, не хватило? Эту страну можно за день всю проехать.
— Не так всё просто... Ладно, первую часть задачи я выполнила. Палестинцы готовы сотрудничать, но израильтяне не слишком нас любят и не доверяют.
— Да, и что с того?
— А то, что мне показалось необходимым, помимо официальных бесед с министрами и депутатами, поговорить и с простыми израильтянами на месте, именно этим я и занимаюсь.
— Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты вляпалась в какое-нибудь любовное приключение, хотя... Знаешь, что? Такое может произойти, когда занимаешься «полевой работой».
— Говори за себя, — раздраженно буркнула она.
— Хорошо, когда ты вернешься?
— Точно не знаю, думаю, денька через три-четыре.
— А это не слишком мало? — с иронией ответил он.
— Возможно. В этом случае я тебе позвоню.
— Два дня, и ни минутой больше. Или ты работаешь как следует, или можешь вообще не возвращаться. Два месяца ты провела в Руанде, месяц — в Судане, еще месяц...
— Я тебя умоляю!
— Мариан, это ведь просто работа, ничего более. Сделай ее как можно лучше, но не влезай в это, ты там не для того, чтобы урегулировать конфликт. Твой доклад должен быть у меня на столе утром в понедельник.
У Мариан не было времени для ответа, потому что Мишель повесил трубку.
В храм Гроба Господня хотели войти несколько групп туристов. Гид группы американцев просил их не отходить далеко. Священник вел многочисленную группу испанцев. Несколько скромно одетых женщин, которых Мариан приняла за монахинь, похоже, пришли в полный восторг, пока ожидали своей очереди, чтобы войти в церковь.
Она с нетерпением ожидала прихода Изекииля. Мариан встала рано и долгое время бродила по Старому городу. С самого раннего утра она поднялась до Купола скалы, где находится мечеть Омара. Потом у Стены плача наблюдала за приходящими и уходящими иудеями.
Направляясь к храму Гроба Господня, она разглядывала разномастные магазинчики с кучей всякого барахла для туристов.
Изекииль прибыл ровно в десять и застал Мариан врасплох.
— Я не заметила, как вы появилась.
— Знаю. Вы пребывали в такой задумчивости, и, я бы сказал, были чем-то озабочены.
— Я наблюдала за людьми.
Старик не настаивал, взял ее под руку и пригласил на прогулку.
— Давайте пройдемся по городу, а потом вернемся сюда. Думаю, вы уже были в храме Гроба Господня.
— Да, и не устаю удивляться набожности тех, кто посещает его впервые.
— Могу я спросить: вы верите в Бога?
Мариан взглянула на него раздраженно.
— Почему вы задаете этот вопрос? Вы злоупотребляете моим доверием.
— Не отвечайте, в этом нет необходимости, — сказал Изекииль, заметив ее дискомфорт.
— А вы? Во что верите вы? — спросила Мариан, и в ее тоне чувствовался вызов.
— Мне бы хотелось верить. Я нуждаюсь в вере. Но не знаю, верю ли.
На Мариан ответ произвел впечатление. Она чувствовала то же самое, именно это ее и беспокоило.
— Почему вы хотели, чтобы мы пришли сюда? — спросила она, чтобы положить коней этой теме.
— Потому что, как я уже сказал вчера, вы могли бы лучше понять мой рассказ, если мы прогуляемся по тем местам, где происходили некоторые события.
