Жан Ануй - Приглашение в замок
Г-жа Демерморт. Что ж он сделал?
Капюла. Его племянница вовсе ему не племянница! Так повелела любовь! Молодой человек, из вашей родни!.. Но тс! Я слишком многое сказала! А тайну обещала я хранить!
Г-жа Демерморт. Обещала? Кому это?
Капюла. Моей дорогой подруге. Поклялась ее жизнью, поклялась былой дружбой! Лучше умереть! Но эти скрипки! Ах, мадам! Эти скрипки, я схожу с ума…
Г-жа Демерморт. Вот и мне сдается, голубушка. А ну-ка, отвезите меня в мою спальню. Там скрипки не слышны, и вы мне расскажете все по порядку.
Капюла (бросаясь перед ней на колени). Ах, мадам! Вы так добры! Ах, мадам! Все в ваших руках. Одно ваше слово — и преграды падут. Любовь восторжествует, и бедная, униженная мать сможет, наконец, воскликнуть: «Это мое дитя!»
Г-жа Демерморт. Ладно, увидим. Везите меня, голубушка, и объясните толком. Так вы говорите, что племянница Роменвиля…
Капюла. Не племянница ему, мадам. Ваш племянник любит ее до безумия. Милый мальчик — я позволю себе вольность называть его мальчиком… Он захотел, чтобы она была царицей бала. Он выписал из Парижа платье и упросил святую женщину, ее мать, мою подругу…
Г-жа Демерморт. Племянник? Какой? Фредерик?
Капюла. Нет, сударыня. Мсье Орас. Но тсс! Я слишком многое сказала, а тайну обещала я хранить.
Уходят. Появляется леди Индиа и Патрис Бомбель, танцующие мексиканское танго.
Патрис Бомбель. Окнами в парк, дорогая, мне отвели комнату окнами в парк. На северную сторону. Среди бела дня, без всяких церемоний, ни словом меня не предупредив, взяли и перенесли мои чемоданы. Меня якобы не нашли. Но пусть мне сказки не рассказывают. Я не выходил из бильярдной. Меня не нашли, потому что не хотели найти. Тут злой умысел, дорогая.
Леди Индия. А кого поместили в вашу комнату?
Патрис Бомбель. Племянницу Роменвиля. Знаете, эту малютку с красивыми глазами. Но это только предлог. Истинная причина в том, что он вчера застал нас с вами и хочет убрать меня подальше от вашей комнаты.
Леди Индиа. Чепуха, дорогой мой, чепуха. Ему пришлось бы посвятить в свои замыслы мою тетку. А это немыслимо.
Патрис Бомбель. Для него мыслимо все. Он на моих глазах пытался дать взятку архиепископу Кентерберийскому.
Леди Индиа. И тот принял?
Патрис Бомбель. Нет.
Леди Индиа. Кстати, откуда вы знаете, что у нее красивые глаза?
Патрис Бомбель. У кого, дорогая?
Леди Индиа. У этой племянницы.
Патрис Бомбель (готов идти на попятный). Да я вовсе не утверждал, что у нее красивые глаза, Доротея.
Леди Индиа. Берегись, Патрис! Я люблю вас всепоглощающей и страшной любовью. Если я узнаю, что вы осмелились хотя бы только бросить взгляд на другую женщину, я вас убью, как собаку.
Патрис Бомбель. Доротея!
Леди Индиа. Я признаю только необузданную и всесокрушающую любовь. Нечего удивляться, если Ромуальд, увидев, как мы целовались вчера вечером, и в самом деле добился, чтобы вас переселили в другую комнату. Если он хочет вас извести, я вполне его понимаю. Скажу вам откровенно, Патрис, я была бы разочарована, если бы он этого хотел. А вы?
Патрис Бомбель. То есть, в известном смысле, дорогая…
Леди Индиа. Конечно, я обманываю Ромуальда, это так, но мне необходимо испытывать к нему безоговорочное уважение. Человек, которого я люблю, должен быть смел и благороден, но и тот, кого я обманываю, — тоже. Понимаете, есть люди, сделанные из особого теста, они могут жить только в мире прекрасного. Я принадлежу к их числу. Я люблю, чтобы меня окружали породистые собаки, изысканные вещи, люди высшего сорта. Да и вы сами, Патрис, вы — такой гордый и щепетильный — признайтесь, вы страдали бы, если бы страсть не исторгла из груди Ромуальда дикого вопля.
Патрис Бомбель. То есть, Доротея…
Леди Индиа. Молчите, молчите. Такой человек, как вы, может желать только ту женщину, которую исступленно любит другой. Ах, Патрис, прочь тепловатые чувства! Им нет места в нашей груди! Будем пылать ярким пламенем! Может, другие и призваны в этот мир, чтобы жить, но мы — чтобы пылать.
Патрис Бомбель. Да, Доротея.
Леди Индиа. И вообще для Ромуальда слишком большая честь, что мы считаемся с ним. Пусть разорит вас. Я мечтаю быть бедной. Не просто бедной, а нищей. Обожаю крайности! А потом, Патрис, в нищете, наверное, есть громадная поэзия, — правда ведь?
Патрис Бомбель. Конечно.
Леди Индиа. Ах, дорогой, как забавно это будет! Мне придется мыть посуду, варить для тебя обед. У фирмы «Сестры Резеда» я закажу очаровательные передники. Такие вещи можно заказывать только у них. Казалось бы, клочок ткани, малюсенькая складочка, но сколько в этом шика! У нас будут крохотные кастрюльки, малюсенькие щетки. Ты будешь работать на заводе. Ты ведь сам понимаешь, с моими связями в «Комитет де Форж» я тебя живо устрою на завод. Вечером, изнемогая от усталости, ты приходишь домой, от тебя плохо пахнет. Ах, какая прелесть! И я обтираю тебя дорогой маленькой губкой. Боже, как чудесно, как чудесно быть бедной! Пусть же он явится!.. Чего он медлит?! Его деньги жгут меня! Я верну ему все и немедля — все, кроме жемчугов.
Мессершман входит и останавливается, не решаясь к ним подойти.
Патрис Бомбель (в ужасе). Осторожнее, он здесь! Руки прочь!
Леди Индиа. Патрис, у вас от страха мутиться разум!
Патрис Бомбель. Вы мне не нравитесь. Никогда не нравились. Не можете нравиться.
Леди Индиа. То есть как?
Патрис Бомбель. Я провожу с вами время только из вежливости. Видите, я умираю от скуки. Вот я зеваю! (Зевает.)
Леди Индиа. Патрис, я запрещаю вам! Сию же минуту возьмите меня под руку. Наоборот, будем держаться вызывающе. Давайте танцевать танго и ничего не скрывать.
Патрис Бомбель. Вы сошли с ума!
Леди Индиа. Если бык уснул, его будят бандерильями. (Танцуя с Патрисом танго, движется к выходу, громко.) Мой дорогой, вы когда-нибудь видели бой быков?
Патрис Бомбель (громко). Да, дорогая, но мне это зрелище не по душе!
Леди Индиа (тихо). Держитесь прямо. Делайте вид, что мы его не заметили. Пусть он пока не знает, знаем ли мы, что он знает.
Патрис Бомбель (приближается к выходу, весь дрожа и путая фигуры). Да, а вдруг он и вправду еще не знает, Доротея! Разумно ли слишком подчеркивать, что мы знаем, что он знает, а вдруг он тогда и в самом деле узнает…
Уходят.
Мессершман (собираясь идти следом, окликает проходящего Жозюэ). Друг мой!
Жозюэ. Слушаю, мсье!
Мессершман. Пара, которая танцевала сейчас на террасе, направилась к оранжерее?
Жозюэ. Да, мсье. Прошу прощения, не угодно ли мсье распорядиться насчет сегодняшнего ужина?
Мессершман. Лапшу.
Жозюэ. Без масла?
Мессершман. И без соли.
Жозюэ. Слушаю, мсье.
Мессершман (делает шаг к выходу. Передумав). Скажите, друг мой…
Жозюэ Слушаю, мсье.
Мессершман. Спустившись по этой лестнице, я через сад попаду в оранжерею?
Жозюэ. Совершенно верно, мсье. Но если мсье хочет встретиться с дамой и господином, которые были здесь, я позволю себе заметить, что, выслушивая распоряжение мсье насчет ужина, я наблюдал за ними. Они вернулись в главное здание через маленькую дверь в глубине террасы, так что, скорее всего, они поднялись наверх по внутренней лесенке.
Мессершман. А, отлично!
Жозюэ (продолжает бесстрастно). Вне всякого сомнения, мсье, чтобы привести в порядок свой туалет.
Мессершман (со вздохом). Вне всякого сомнения. Благодарю вас. (Идет к противоположному выходу.)
Жозюэ (кланяется ему, повторяя). Без масла.
Мессершман (вздыхая, угрюмо идет к выходу). И без соли. (Уходит.)
Жозюэ тоже уходит. Сцену снова заполнили танцующие пары. Фредерик, погруженный в задумчивость, проходит сквозь толпу танцоров. Видно, что он кого-то ищет. Изабелла издали следует за ним. По окончании танца Фредерик возвращается из другой двери, по-прежнему кого-то разыскивая. Замечает Изабеллу, следующую за ним. Они остаются вдвоем на опустевшей сцене. Оба слегка смущены.
Изабелла. Простите меня.
