Театр. Том 2 - Пьер Корнель
Ираклий (Леонтине).
Тем, что Ираклием счел сын его себя,
Услышав, как письму дала ты подтвержденье,
И надлежит тебе рассеять заблужденье.
Фока (Леонтине).
Жди пытки иль ответь, действительно ль тобой
Был подменен мой сын и отпрыск выдан твой.
Леонтина.
Да, сын мой выдан мной, насчет же остального
Я и под пыткою не вымолвлю ни слова:
Ты все равно решишь, что лгу тебе сейчас
Я так же, как лгала с успехом много раз.
Фока.
Тогда благоволи мне объяснить причины
Того, что посвящен в секреты Леонтины
Один почти пять лет, другой лишь день всего.
Леонтина.
Как тот, так и другой не знают ничего.
От них и от тебя я тайну скрыть сумела.
Сам разгадай ее и выбор сделай смело.
Один из них твой сын, другой — твой государь.
Себя любовью мучь и яростью мытарь.
Мне нужно, чтоб навек покоя ты лишился,
В своем наследнике соперника страшился,
Родное детище в своем враге любил,
Тираном и отцом одновременно был.
Бессильно будешь ты неведеньем томиться,
А я — торжествовать и над тобой глумиться.
И, коль меня казнят, исчезну не одна,
Но вместе с тайною, что так тебе важна.
Фока.
А вдруг обоих я казню, не тщась дознаться,
Кто сын Маврикия и кто им хочет зваться?
Леонтина.
Что ж! Я утешусь тем, что, мня упрочить трон,
Ты руку сам себе отсечь был принужден
И свел, чтоб не ушел Ираклий от кончины,
В могилу своего единственного сына.
Фока.
Вот, значит, какова признательность твоя
За все, что для тебя старался сделать я;
За то, что вверен был тебе мой клад заветный —
Оставлен под присмотр мой отпрыск малолетный;
За то, что двор с тобой носился столько лет!
Неблагодарная, верни мне сына!
Леонтина.
Нет.
Он, к счастью, наделен душою столь высокой,
Что быть в родстве и сам не пожелал бы с Фокой.
Не зря из-за него ты потерял покой:
Из сына деспота герой воспитан мной.
На доброй пище я с пелен его растила:
Дурную кровь отца она в нем укротила.
За милости твои я воздала уж тем,
Что сын твой на тебя не стал похож ничем.
Ведь если б о своем он знал происхожденье,
Толкнул бы твой пример его на преступленья,
Он сделался б, как ты, коварен, подл, жесток.
Как видишь, не за мной, а за тобой должок.
Экзупер.
Бесстыдство — свойство тех, кто уличен в обмане.
Не подставляй себя потоку низкой брани,
Которою сейчас взбешен так сильно ты,
Что разум твой лишен обычной остроты.
Дай несколько минут потолковать нам с нею.
Сам дело начал я, сам довершить сумею.
Как истину она ни тщится затемнить,
Я путеводную найду в потемках нить:
Ведь выгодно и мне, чтоб тайну мы раскрыли.
Фока.
Прибегни, Экзупер, хоть к хитрости, хоть к силе,
Но коль преступница признается во всем,
Ты должника по гроб обрел в лице моем.
Меж тем я учиню юнцам допрос раздельный
И, может быть, пойму, где сын, где враг смертельный.
Итак, останься с ней, сули, грози и льсти.
За мною, Крисп, вели мятежников вести.
Фока, Ираклий, Маркиан и Крисп уходят.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Экзупер, Леонтина.
Экзупер.
Ну, вот мы и одни. Нам нечего страшиться,
И пред тобой могу я, госпожа, открыться.
Устал изменником в твоих глазах я быть.
Ты Фоке враг, и я хочу его сгубить…
Леонтина.
Что´ доказал, продав, помимо остального,
Монарха своего и кровь отца родного.
Экзупер.
Все это видимость. Ошиблась ты: я не…
Леонтина.
Наибесстыднейший злодей во всей стране.
Экзупер.
И то, что кажется, на первый взгляд, изменой…
Леонтина.
Скрывает замысел, благой и дерзновенный.
Экзупер.
Сперва о нем узнай, суди его затем.
Пойми, как тяжело приходится нам всем.
Меж заговорщиков такого нет, кого бы
Не оскорбил тиран, осатанев от злобы,
И, чуя, что´ таим мы в глубине сердец,
Он строго воспретил нам доступ во дворец.
Вот и купил я вход туда ценой услуги.
Леонтина.
Ты мнишь, введут в обман меня твои потуги?
Экзупер.
Напрасно рисковать друзьями я не мог.
Ты знаешь, окружил он стражей свой чертог,
И мы, попробовав войти туда к злодею,
Костьми бы полегли в неравной схватке с нею.
Теперь же в милости я у него опять,
Как довелось тебе воочью наблюдать.
Он говорит со мной, мне внемлет, доверяет
И замысел мой сам невольно поощряет.
Приняв на веру все, что я ему внушил,
Ираклия казнить публично он решил
И город наводнил отрядами своими,
Так что дворец почти не охраняем ими.
Мои друзья, едва сигнал им будет дан,
Над стражей верх возьмут, и обречен тиран:
В покои к деспоту проникнув без препоны,
К стопам Ираклия повергну я корону.
Итак, ты знаешь все. Ответь же наконец;
Кто тот, кому вернуть пытаюсь я венец?
Зачем боишься ты передо мной открыться,
Коль умереть я рад, чтоб мог он воцариться?
Леонтина.
Ужели, негодяй, ты до того дошел,
Что в тупости своей меня простушкой счел?
Оставь! Не попадусь я в западню такую,
И коль ты не припас заране ложь
