Фридрих Дюрренматт - Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Пьесы и радиопьесы
А. Я тоже.
Э. Тогда не жалуйся.
А. Детям не все равно.
Э. Они развлекаются в городе.
А. Курт приедет?
Э. Сегодня вечером.
—
А. Он навестит нас?
Э. Он, наверно, приглашен к врачу.
А. В конце концов, он мой кузен.
Э. Большая честь.
А. Оставь мою семью в покое. Я твою семью тоже оставлю в покое.
Э. В моей семье никто не оставлял жены и детей, как твой кузен.
А. Ты любил с ним разговаривать.
Э. Мерзавцам не обязательно быть идиотами, как людям на этом острове, с которыми я не разговариваю, потому что они мерзавцы и идиоты.
А. Мой кузен не мерзавец.
Э. Он мерзавец, потому что он нас поженил.
А. Ты знаешь хоть один счастливый брак?
—
Э. Экмарки.
А. Она в больнице.
Э. Фон Крафты.
А. Он банкрот.
Э. Тогда я не знаю ни одного счастливого брака.
Э. Играем дальше.
А. Играем дальше.
А. Как хорошо, что Курт приедет к нашей серебряной свадьбе.
Э. Странно, что он хочет осесть на этом вшивом острове инспектором по карантину.
А. Если бы мы не поженились, я была бы еще в театре.
Э. Тем лучше для театра.
А. Я была знаменитой актрисой.
Э. Критики были другого мнения.
А. Критики — мерзавцы.
Э. Но не идиоты.
—
Э. Так, я выпью виски.
Эдгар идет к буфету, наливает себе виски.
Э. За полковника!
Пьет.
Э. Если бы здесь была поперечная балка, можно было бы поставить на нее ногу и вообразить, что ты в баре «Америка» в Копенгагене.
А. В Копенгагене прошло мое лучшее время.
Э. Помнишь рагу из баранины с картошкой?
А. Я помню концерты в филармонии.
Э. Мы никогда не были вместе в филармонии.
А. Мое самое лучшее время в Копенгагене — это время, когда я тебя еще не знала.
Э. Ты вышла за меня замуж, только чтобы мной хвастаться.
А. Тобой я никогда не могла похвастаться.
Э. Я был знаменитым военным писателем.
А. Тебя никогда никто не знал.
Э. У врача танцуют.
А. Алькасарский вальс.
А. Ты женился на мне, чтобы мной хвастаться.
Э. Тобой я никогда не мог похвастаться.
А. Я была знаменитой актрисой.
Э. Тебя больше никто не знает.
А. Я уже давно не танцевала.
Э. Мы слишком стары для этого.
А. Я на десять лет моложе.
Э. Я проживу еще двадцать лет.
Э. Бутылка пуста.
А. У нас больше нет виски.
—
Э. Темно.
А. Ты все равно ничего не видишь своими больными глазами.
Э. У меня не больные глаза.
А. Тогда пусть Женни зажжет лампу.
Э. Женни не придет.
А. Позвони.
Э. Женни ушла.
А. Навсегда?
Э. Навсегда.
А. Если Женни уйдет, уйдет и Кристель.
Э. Если и Кристель уйдет, мы больше не найдем прислуги.
А. Ты в этом виноват.
Э. Со мной прислуга вежлива.
А. Потому что ты перед ней лебезишь, а ты перед ней лебезишь, потому что ты деспот, а деспоты по натуре рабы.
Э. Я ни перед кем не намерен лебезить, я никогда ни перед кем не лебезил, и я никогда ни перед кем не буду лебезить.
А. К тому же ты шаришь у них под юбками.
Эдгар садится в кресло.
А. Хочешь играть дальше?
Э. Нет.
Алиса садится на кушетку спиной к публике, снова берется за вязанье.
А. Мой кузен, кажется, разбогател.
Э. Первый богатый человек в твоей семье.
А. В твоей семье. В моей семье много богатых людей.
Э. Поэтому от твоей семьи дурно пахнет.
Стучит телеграф.
А. Кто это?
Э. Дети.
Эдгар идет к столику с телеграфом.
А. Ну?
Э. Они в центральном полицейском участке.
А. И что?
Э. Юдифь больна.
А. Опять.
Э. Им нужны деньги.
А. Опять.
Эдгар садится за столик с телеграфом, слышен сигнал отбоя.
Э. Дети слишком мало работают в школе.
А. Ты тоже не работаешь.
Э. Я был первым в классе, а мой сын проваливается на каждом экзамене, и моя дочь тоже.
А. Поговори с ними.
Э. Поговори с ними сама.
А. Ты трус, ты всегда был трусом, и ты всегда останешься трусом.
Э. Я был знаменитым военным писателем!
А. Я была знаменитой актрисой!
Эдгар зевает.
А. Ты зеваешь.
Э. Ну и что?
А. В присутствии своей жены?
Э. А что мне еще делать? Каждый вечер мы говорим одно и то же.
Э. Я не думаю, чтоб твой кузен разбогател.
А. Тем не менее он разбогател.
Э. Почему же он тогда стал инспектором по карантину?
А. Ты не стал даже майором.
—
А. Поедим?
А. Врач заказал для гостей ужин из городского «Гранд-отеля».
Э. Тогда будут рябчики. Мне просто интересно, чем эти варвары запивают рябчиков.
А. Может, тебе все-таки что-нибудь сыграть?
Э. Если ты избавишь меня от твоей бесконечной Сольвейг.
А. Тогда не буду.
Э. Тогда не спрашивай.
А. Единственная музыка, которую ты любишь, — это твое обожаемое «Шествие бояр».
Эдгар встает и идет в центр сцены.
Э. Бояре еще были хозяевами.
Алиса смеется.
Э. В погребе две бутылки шампанского.
А. Я знаю.
Э. Может, достанем их и сделаем вид, что у нас гости?
А. Шампанское мое.
Э. Не будь так экономна.
А. Я вынуждена быть экономной, потому что ты не знаменитый военный писатель.
Э. Может, попытаемся хотя бы сегодня вечером быть любезными друг с другом?
А. По сравнению с другими вечерами сегодня мы еще любезны друг с другом.
—
Э. Тебе станцевать что-нибудь?
А. Ты слишком стар для этого.
Э. Если ты сыграешь «Шествие бояр», я для тебя все-таки станцую.
А. Даже если ты всех считаешь идиотами, не стоит самому вести себя как идиот.
Эдгар садится в кресло.
Э. Рябчики — это деликатес, если не жарить их на сале.
А. В «Гранд-отеле» их никогда не жарят на сале.
Э. Полковник ценит меня.
А. Тогда он единственный настоящий идиот.
Э. Было бы неплохо опять кого-нибудь пригласить.
А. Ты всех распугал.
Э. Раньше мы бывали так рады, когда к нам приходили гости.
А. После этого мы становились еще несчастней. Только гости были рады, когда могли наконец уйти.
Сидя на скамье с реквизитом, стучит Курт.
Э. Это Кристель.
А. Посмотри.
Эдгар уходит со сцены вправо.
Эдгар возвращается на сцену.
Э. Это Кристель.
Эдгар снова садится в кресло.
Э. Она тоже уходит.
—
А. Нам конец.
Э. Лучше повеситься.
Гонг.
Алиса, Эдгар и Курт выходит на сцену с правой стороны.
А. Второй раунд.
Э. Долгожданный гость.
Гонг.
Алиса, Эдгар и Курт протягивают друг другу руки.
А. Добро пожаловать, кузен!
Э. Добро пожаловать, Курт!
К. Приветствую тебя, Алиса!
Курт обнимает Алису.
К. Приветствую тебя, Эдгар!
Курт обнимает Эдгара.
К. Вы все еще живете в этой старой башне.
Э. Все еще.
К. Все еще над тюрьмой.
А. Все еще.
К. Вы одни?
А. Дети в городе.
К. У вас нет прислуги?
Э. Как свободные люди, мы не переносим рабского отродья.
К. Мы давно не виделись.
Э. Пятнадцать лет. Мы постарели. Заржавели в почестях.
