Александр Островский - Том 6. Пьесы 1871-1874
С углублением творческого замысла менялась и сюжетно-композиционная структура комедии, каждый образ приобретал идейно-художественную законченность. Островский усилил сатирический тон пьесы и расширил ее социальный фон. Из семейно-бытовой она превратилась в острую социально-сатирическую пьесу. Четко определился драматургом ее конфликт как столкновение различных социальных групп: с одной стороны — Несчастливцев, Аксюша, Карп; с другой — Гурмыжская, Буланов, Восмибратов и др. Ввиду этого изменились и родственные связи действующих лиц: Несчастливцев, Аксюша, Гурмыжская — теперь дальние родственники. Линия любовных отношений Гурмыжской и Буланова и тема завещания отошли на второй план, а на первый выдвинулись взаимоотношения Аксюши и Петра, борьба за их счастье и тема приданого Аксюши.
Несчастливцев и в идейном и в сюжетном развитии приобрел значение центрального образа. Островский стремился раскрыть в нем всю полноту не только профессионально-актерских, но и гуманных человеческих качеств. Несчастливцев — актер-труженик — обличает паразитизм обитателей «леса» — сов да филинов — в лице Гурмыжской, Восмибратова, Буланова и других.
Островский изменил и соотношение социальных сил: Гурмыжская — помещица-вдова, имение которой полуразорено. Теперь уже не Восмибратов просит Гурмыжскую о продаже леса, а Гурмыжская Настойчиво предлагает ему купить у нее лес (л. 14, черновая рукопись). Почтительно-уважительный тон Восмибратова в отношении Гурмыжской заменился независимо-ироническим. Восмибратов рисуется драматургом как человек, сознающий свою силу. Он приходит к Гурмыжской не только покупать лес, но и посватать у нее Аксюшу. Первоначальную реплику Восмибратова: «А я было, признаться, зашел понаведаться, не продадите ли еще леску» (там же), — Островский зачеркнул и вместо нее вставил следующий диалог:
«Восмибратов. …А я было, признаться, к Вам насчет другого товару.
Гурмыжская. Не понимаю.
Восмибратов. Сродственницу имеете, девицу небогатую?» (л. 13, черновая рукопись, — д… I, явл. 6).
Образы Милонова и Бодаева также получили более четкую социальную характеристику. В текст введены: их диалог по поводу прихода Восмибратова и реплика Милонова о «законах, определяющих отношения», диалог Бодаева и Милонова о свободе (д. I, явл. 4 и 5).
Рисуя в образе Буланова холодного расчетливого эгоиста, Островский в процессе работы изменил его отношение к Аксюше. Первоначально Буланов искренне был увлечен Аксюшей и добивался ее взаимности. Затем драматург реплику Буланова: «А разве мудрено от вас с ума сойти», — заменяет грубо-фамильярной фразой: «Ах!! Извините!.. Что вы такой герцогиней смотрите, красавица вы моя?» И затем вписывает заключительные равнодушно-цинические слова: «Нет, послушайте, в самом деле вы мне нравитесь» (л. 2, черновая рукопись, — д. I, явл. 2).
Эти и подобные изменения заострили сатирическую направленность комедии.
Для создания идейно целостного образа драматург иногда жертвовал яркими, художественно законченными сценами, монологами и т. д. Так, он не включил в окончательный текст поэтический рассказ Улиты о ее любви в молодости, интересный по своей антикрепостнической тенденции:
«А вы возьмите нашу жизнь, бывало… да и вспомнить-то тошнехонько… так жизнь-то, не живя, и коротали. Замуж тебя не пускают, любить тоже не велят, а не совладаешь с собой, полюбишь, так тебя тиранят, надругаются, косу обрежут, оденут в дерюгу. Да и то, бывало, избитая, обруганная, в дерюге, идешь к милому-то точно в подвенечном платье. Теперь, конечно, всякому свобода, так ее и не ценят. А прежде-то? Одни топились, другие рукой махнули, притерпелись, одеревенели, а третьи на хитрость пошли, к барыням подделываться. Ползаешь, ползаешь…» (оборот л. 44, черновая рукопись, — д. IV, явл. 4, Более подробно о творческой истории см. в диссертации Е. Измайловой «Комедия А. Н. Островского „Лес“» — Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина).
Комедия «Лес» была закончена драматургом в середине декабря 1870 года. Как и многие предшествующие пьесы, она еще до своей публикации читалась в кругу артистов, в частных домах и была принята восторженно. Первое чтение ее в Петербурге состоялось у брата драматурга — М. Н. Островского. О впечатлении, произведенном на слушателей, М. Н. Островский писал драматургу 20 декабря 1870 года: «Пьесу твою я получил и успел уже прочесть ее в присутствии Анненкова, Филиппова и Феоктистова. Все в безусловном восторге… Впечатление, производимое ею, так сильно, что надо дать время пройти ему, чтобы что-нибудь заметить, и потому в настоящее время я, кроме безусловной похвалы, ничего не могу тебе сказать по ее поводу» (Государственный Центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина). 25 января 1871 года комедию «Лес» читал сам автор в зале Петербургского собрания художников в пользу Литературного фонда.
Брат драматурга советовал представить «Лес» на Уваровскую премию в Академию наук. В том же письме он писал: «Все единогласно советуют представить ее на премию… Конечно, никто не может ручаться, что Академия, наполненная педантами, признает пьесу достойною премии… Мы условились еще раз прочесть ее (у Анненкова) в присутствии Никитенки и Грота (члены жюри конкурса. — Н. Г.), надеясь, что то необыкновенное впечатление, которое она производит на всех, понимающих это дело, отразится и на них».
Пьеса была представлена на XV Уваровский конкурс. Но опасения брата и друзей Островского оправдались, острая сатирическая направленность «Леса» обусловила отказ в присуждении премии. А. В. Никитенко дал о ней отрицательный отзыв (см. Е. С. Кулябко, «А. Н. Островский и Академия наук». «Вестник Академии наук СССР», 1948, № 4, стр. 56). В связи с этим П. В. Анненков писал брату драматурга М. Н. Островскому 28 сентября 1871 года: «…В премии Александру Николаевичу отказано. Это порешили те чемоданы, набитые quasi-ученой трухой, которые заседают в Отделении российской словесности. Ни крошечки вкуса, ни искорки поэтического чувства, ни признака понимания мастерских построек в литературе — не обнаруживается давно уже у товарищей Безобразова, Никитенко, Б. Федорова» («Неизданные письма к А. Н. Островскому», М.-Л. 1932, стр. 683).
С углублением в 70-х годах критического отношения Островского к социальной действительности и ростом активности консервативных сил усилились и нападки на его произведения со стороны реакционной и либеральной критики. Комедия «Лес» не была исключением. Реакционный публицист В. П. Буренин писал, что она неактуальна, лишена серьезного содержания, построена на случайных происшествиях и случайных характерах («Санкт-Петербургские ведомости», 1871, № 76).
Критик-славянофил Н. Страхов полностью отрицал социальную значимость комедии. Он не принял сатирической обрисовки образов Гурмыжской, Буланова, Милонова и Бодаева. По его мнению, характеры Гурмыжской и Буланова «только набросаны»; Милонов и Бодаев «из рук вон плохи… На живых… людей они нимало не похожи; самое большее, что можно сказать, это то, что порою речи этих двух лиц смешны… Но этот смех не заключает в себе никакого настоящего комизма; этот комизм самого низкого рода, который вернее всего назвать щедринским… Столь же щедринским назовем мы и отношение к земству, мелькающее в конце комедии, где Буланов прочится в земские деятели». Резкое, близкое к щедринскому обличение в пьесе представителей дворянско-буржуазного общества обусловило и вывод критика, что изображенные в ней лица «принадлежат к несуществующей, сочиненной автором, среде» («Заря», 1871, № 2, стр. 71).
Высокую оценку комедия Островского получила со стороны передовых людей того времени.
Работа над «Лесом» протекала в атмосфере идейной близости драматурга с руководителями журнала «Отечественные записки» Н. А. Некрасовым и М. Е. Салтыковым-Щедриным. Некрасов 12 октября 1870 года писал Островскому: «Журнал наш… интересуется Вами…» (Собр. соч., М. 1952, т. XI, стр. 178), а 28 ноября того же года он сообщал драматургу: «Мы дожидаемся нетерпеливо Вашей новой комедии, которая могла бы войти в № 1 „Отечественных записок“» (там же, стр. 181).
Редакция «Отечественных записок» считала не совсем удобным на страницах своего журнала печатать рецензии на пьесы своего постоянного сотрудника А. Н. Островского, однако Некрасов отозвался о комедии «Лес» в письме к ее автору от 31 декабря 1870 года: «„Лес“ вещь великолепная» (там же, стр. 184).
Просмотрев постановку «Леса» в Александрийском театре, И. С. Тургенев писал Островскому 6 июня 1874 года: «…Какая это прелесть! Характер „трагика“ — один из самых Ваших удачных» (Собр. соч., М. 1958, т. 12, стр. 459).
П. М. Садовский, великий русский актер и замечательный исполнитель многих образов в пьесах Островского (в «Лесе» он играл Восмибратова), высказался о комедии в письме к драматургу (середина ноября 1871 года) так: «С неописанным наслаждением прочитал я Ваше новое произведение „Лес“. Вижу, что гений творчества не стареет и не умирает… В числе личностей типичных, художественно обрисованных, есть лицо — гимназист, — я бы искренно желал, чтобы мой сын в этой роли испробовал свои молодые силы, чем Вы меня очень бы обязали…» («Культура театра», 1921, № 2, стр. 61).
