Бьернстьерне Мартиниус Бьернсон - Банкротство, En Fallit

Нашел? Хорошо. Писать приглашения каждому слишком долго. Составим общий список, и кто-нибудь из конторских служащих обойдет приглашенных. Пиши.

(Диктует.)

Пастор... Кстати, как шампанское? Сносное?

Хамар. Ты про новую партию?

Тьельде. Да.

Хамар. Пастор пил и похваливал.

Тьельде. Отлично. Значит, пиши.

Хамар. Пастор.

Тьельде. Консул Ринг.

Хамар. Консул Ринг.

Тьельде. Потом... потом... потом

Хамар. Консул Хольст?

Тьельде. Нет. Хольста не надо.

(Хамар удивлен.)

(Про себя.)

Теперь я могу показать, что в нем не нуждаюсь!

(Решительно.)

Коммерсант Хольм

(Про себя)

Его враг.

Хамар. Коммерсант Хольм.

Тьельде (про себя). Правда, Хольм — жулик. Но ничего, зато это уязвит Хольста.

(Вслух.)

Полицмейстер.

Хамар. Полицмей...

Тьельде. Нет, зачеркни полицмейстера.

(Бормочет.)

На всякий случай лучше быть осторожным.

Xамар. Зачеркнул полицмейстера.

Тьельде. Пастора записал?

Xамар. Номером первым.

Тьельде. Да, верно.

Xамар. Ты забыл амтмана.[2]

Тьельде. Нет, он слишком далеко живет. И потом, он любит быть в центре внимания и вечно толкует о том, что чиновникам мало платят... Он не подходит. Погоди, кто же еще? Да, Кнутсон через «о».

Хамар. Кнутсон через «о».

Тьельде. И Кнудсен через «е».

Xамар. Кнудсен через «е».

Тьельде. Сколько мы насчитали?

Xамар. Пастор, Ринг, Хольм, полицией... нет, полицмейстер вычеркнут, Кнутсон через «о», Кнудсен через «е» — значит, раз, два, три, четыре, пять, шесть.

Тьельде. Потом Финне, ты, я,— это девять. Нам нужно двенадцать.

Хамар. А дамы?

Тьельде. Дамам нечего делать в обществе коммерсантов. Они выйдут после обеда,— вернее так: сначала сигары, потом дамы. Так кого же все-таки...

Хамар. Может быть, нового адвоката? Представительный мужчина. Забыл его имя.

Тьельде. Нет, он тут ни к чему. Слишком много ораторствует, старается набить себе цену. Да, вот кто! Таможенник Прам.

Хамар. Прам? Да ведь он напьется как свинья.

Тьельде. Ничего, он сидит, молчит и никому не мешает. Скорее наоборот. Пиши, таможенный досмотрщик Прам.

Хамар. Таможенный досмотрщик Прам.

Тьельде. Попробуй подбери приличное общество в таком захолустье... Да, вот (щелкает пальцами). Фальбе, агент Фальбе. Чист, как стеклышко, и ни к кому не лезет с рассуждениями.

Хамар. В каком смысле чистый? Опрятно одевается?

Тьельде (бормочет). Да, если хочешь, и в этом смысле тоже. Но я-то имел в виду вообще... Остается двенадцатый? А что, если Мортен Шульц?

Xамар (с негодованием). Мортен Шульц?

(Поднимается с торжественным видом.)

Ну нет. Тут уж я протестую. Знаешь, что он сделал, когда у нас в последний раз были гости? Среди обеда (показывает жестами) вынул изо рта вставную челюсть и стал ее показывать соседям по столу. Он хотел пустить ее по кругу! Если ты на­мерен созвать приличное общество...

Тьельде. Ты прав, он грубиян, но зато самый богатый человек в округе.

Хамар (снова опустившись на стул). А раз так, он мог бы, черт возьми, заказать себе новый парик. С ним рядом тошно сидеть.

Тьельде. Что верно, то верно, он настоящая свинья, но зато ловкач и очень этим гордится. Видишь ли, дружок, на манеры богатых людей надо смотреть сквозь пальцы.

Хамар. Не понимаю, какой от него может быть прок тебе?

Тьельде. Хм, как сказать. Впрочем, пожалуй, он и в самом деле не совсем подходит.

Хамар. Конечно, нет!

Тьельде (бормоча). Но, с другой стороны, на Линда произведет впечатление, если он увидит здесь Шульца...

Хамар. А разговоры, которые он затевает! Дамам приходится уходить!

Тьельде. Ты прав.

(Бормочет.)

Вообще он мне, по­жалуй, теперь ни к чему... Кого же тогда позвать? Погоди …

Хамар. Кристофера Хансена?

Тьельде. Нет, черт возьми! Тогда начнутся политические разговоры. Погоди...

(Останавливается.)

Черт возьми, отчего не рискнуть? Хм-хм-хм — да, именно его!

(С ударением на каждом слоге.)

Пивовар Якобсен?

Хамар (пораженный). Пивовар Якобсен?

Тьельде. Хм-хм! Якобсен будет очень кстати. Я его знаю вдоль и поперек. На него можно положиться.

Хамар. Якобсен славный малый, это все знают. Но в приличном обществе...

Тьельде. Хм-хм! Говорю тебе, запиши Якобсена.

Хамар. Якобсен! Готово! (Встает.)

Тьельде. Передай это Скунстаду, пусть обойдет всех приглашенных! И помни, ровно в три! Живее! (Кричит ему вслед.) И возвращайся как можно скорее, ты мне нужен.

(Хамар выходит в дверь у авансцены.)

(Один.)

Да, я и забыл!

(Вынимает из кармана письмо.)

Как теперь быть с балансом, посылать ли его Беренту? В банках я больше ее нуждаюсь. И все же, пока не решено окончательно... К тому же баланс составлен так, что и комар носа не подточит. Полюбуйтесь на него, консул Хольст, вам эго полезно. Представляю, как он обозлится. Вдобавок, если я не пошлю баланс, они вообразят, что я пообещал его представить только потому, что меня приперли к стенке, а теперь приехал Линд, и я на попятную. Пожалуй, выгодней все-таки послать!

(Хамар возвращается.)

Передай посыльному это письмо, пусть отнесет его адвокату Беренту, гостиница Виктория.

Хамар. Ты что, его тоже собираешься пригласить? Тогда нас будет тринадцать за столом.

Тьельде. Это не приглашение. Пойди отнеси скорей, пока он не ушел!

(Хамар снова уходит.)

(Один.)

Ох, если б только дело выгорело! Консул Линд из тех, кого можно обвести вокруг пальца. И я должен, должен этого добиться!

(Смотрит на часы.)

У меня в распоряжении четыре часа, чтобы его обработать. Таких радужных надежд у меня не было с тех пор... пожалуй, с тех самых пор...

(Задумывается, потом говорит спокойно.)

Впрочем, и в кризисе есть, пожалуй, хорошая сторона. Он как девятый вал, который иногда выносит на сушу. Теперь все взбудоражены, спасают, кто что может.

(Со вздохом.)

Если бы мне сейчас удалось вывернуться, никто бы ничего не заподозрил! Ох, этот вечный страх, ни минуты покоя ни днем, ни ночью... Неуверенность во всем, бесконечные уловки... Ходишь по краю пропасти, играешь в прятки, говоришь и двигаешься точно во сне...

(С отчаянием.)

Но на этот раз — кончено: последняя уловка — и баста! Сейчас я просто нуждаюсь в помощи — и я ее вырву!.. Только удастся ли? В этом весь вопрос!.. Неужели я и вправду спасен?.. Ох, проспать спокойно хоть одну ночь и наутро проснуться без страха, сесть за стол и ни о чем не думать, вернуться вечером домой и не знать никаких забот!.. Неужели я опять почувствую под ногами твердую почву, смогу по праву оказать о чем-то: это мое, в самом деле мое, мое. Нет, не верю, боюсь верить — слишком часто меня обманывали!

Хамар (входит). Едут!

Тьельде. Черт возьми, а порох?! Линда надо встретить артиллерийским салютом.

Хамар. Порох есть.

Тьельде. Скорее пошли кого-нибудь на острова предупредить артиллериста Оле. (Выходит.)

Занавес

Та же гостиная. Стол выдвинут ближе к авансцене, на нем бутылки с шампанским, десерт. Фру Тьельде, Сигне, служанка и лакей хлопочут у стола. Справа доносится оживляй разговор иногда прерываемый взрывами хохота.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Фру Тьельде, Сигне.

Фру Тьельде (устало). Ну теперь, по-моему, все в порядке.

Сигне. Как долго тянется обед.

Фру Тьельде (смотрит на свои часы). Да на десерт осталось всего полчаса, если консул Линд не раздумал уехать в пять.

(Разговор за сценой умолкает.)

Сигне. Ну, вот, наконец-то кончили! Слышишь, встают из-за стола.

(За сценой снова голоса и шум отодвигаемых стульев.)

Идут сюда!

Фру Тьельде. Оставим их пока.

(Служанка выходит в дверь у авансцены; за ней — фру Тьельде, опираясь на руку Сигне. Лакей начинает откупоривать шампанское.)

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Впереди всех консул Линд в сопровождении Тьельде Слышно, как гость уверяет хозяина, что обед был великолепен а Тьельде сетует на скромные возможности провинциального городка. Оба смотрят на часы: осталось каких-нибудь полчаса. Тьельде уговаривает Линда отложить отъезд, но тщетно. Следом за Тьельде и Линдом — коммерсанты Хольм и Ринг, оживленно спорящие о ценах на строевой лес. Первый считает, что цены будут падать второй, что они повысятся, и притом в самом скором времени, так как они изменяются обратно пропорционально ценам, а уголь и железо; первый отрицает это с пеной у рта. За ними пастор в сопровождении будущего зятя Тьельде. Пастор объясняет изрядно подвыпившему Хамару, что он не возражает, когда прихожане обращаются к другим священникам, лишь бы они по-прежнему платили своему законному духовному отцу, независимо от того пользуются они его услугами или нет; порядок должен быть во всем ибо порядок есть краеугольный камень царства божия. Хамар пытается перевести разговор на гнедого, но это ему не удается. Вместе с ними появляются Кнутсон и Фальбе, занятые разговором о танцовщице, которую Фальбе видел в Гамбурге и которая делала прыжки почти на три метра в высоту. Кнутсон выражает сомнение, но Фальбе утверждает, что видел это собственными глазами и даже однажды ужинал за одним столом с танцовщицей. Следом — Финне Кнудсен и Якобсен. Якобсен предлагает биться об заклад и ставит свою голову, требуя, чтобы все признали, что прав он. Остальные с таким же пылом убеждают его, что он их неправильно понял: они хотели сказать совсем другое. Но Якобсен твердит свое — ему на­плевать на то, что они хотели сказать, он знает одно: его принципал — величайший коммерсант и честнейший человек в мире, или во всяком случае в Норвегии. Таможенный досмотрщик Прам идет один с блаженно-сосредоточенным видом. Все разговоры ведутся одновременно.