Уильям Стайрон - В заразном бараке
Макгрудер. Это значит, что я умираю? Вы это хотите сказать, сэр? Что со мной случится все то, о чем вы сейчас рассказали? Боже, неужели у меня нет надежды? Совсем никакой?
Гланц (немного растерянно и заметно мягче). Нет, нет, Макгрудер! Успокойся! Этого может и не случиться!
Макгрудер (чуть не плача). Но вы говорили об этом так уверенно, сэр! Боже, я не хочу сходить с ума! Не хочу, чтобы меня разбил паралич и я ослеп! Я не хочу умирать! Гланц. Пожалуйста, успокойся! Мы понимаем твои чувства. Этот страх понятен. Но ты должен помнить, что у нас есть лекарства, которые могут бороться с этой болезнью. (Слегка улыбается.) Конечно, если дело зашло не слишком далеко.
Макгрудер. Шестьсот шесть? Волшебное средство? Пятнадцать месяцев инъекций?
Гланц. Для новичка ты на редкость хорошо осведомлен, Макгрудер. Да, это средство применяется, и с успехом. Не забывай об этом. Мы бы хотели, чтобы ты покинул этот кабинет с оптимизмом в душе. Теперь ты свободен.
Макгрудер, дрожа и пошатываясь, направляется к двери кабинета.
Гланц. Ох, Макгрудер.
Макгрудер (резко обернувшись). Что, сэр?
Гланц (дружелюбно). Не падай духом!
Нетвердой походкой Макгрудер идет в палату, прямиком к своей кровати. Шварц отрывается от книги.
Шварц. Как дела, Уолли?
Макгрудер. Ужасно, Шварц. Ужасно! Хуже не бывает. (Пауза, с удивлением.) Я имею в виду этого Гланца. Он настоящий… (Умолкает.)
Шварц. Не доверяйся так доктору Гланду, Уолли. Он всем говорит, что они смертельно больны. Это его бзик.
Макгрудер (достает листок бумаги и перьевую ручку). Да, Шварц, я поверил ему. Он убедил меня, этот сукин сын!
Он начинает писать. Звучит радио. Передают мелодии кантри сороковых годов, отрывок из Баха — «Страсти по Матфею», военные сводки, новости. Макгрудер внезапно прекращает писать и медленно встает на ноги. Он сильно возбужден.
Шварц. Готов поспорить — письмо любимой. Мне ужасно стыдно, Уолли, я должен был написать своей жене на прошлой неделе. (Макгрудер внезапно рвет письмо на части.) Что случилось? Успокойся! Послушай, не надо паники!
Макгрудер (кричит в сторону кабинета Гланца). Ты не возьмешь меня этим, Гланц! Я не собираюсь умирать в этой вонючей, Богом забытой сучьей дыре. Ты слышишь меня, доктор Гланц?
Шварц. Успокойся, Уолли! Тихо! Ты не должен этого делать! Если он услышит, накажут всю палату! Тихо!
Макгрудер (успокаиваясь). Я не могу здесь находиться. Я на самом деле схожу с ума!
Шварц. Наберись мужества, Уолли. Надо держать себя в руках. Как сказал рэбби Вайнберг, выдержка — слуга толерантности.
Кларк (поднимается на локтях). Выдержка! Конечно! Дерьмо все это!
Шварц (в ярости). Заткнись! Боже, как ты воняешь сегодня! Я не могу выносить твой запах, он хуже, чем всегда! Когда же ты сдохнешь? (Заламывает руки, возводит глаза.) Прости меня! Нужно быть толерантным!
Кларк (утомленно). Это не от меня воняет. (Показывает жестом на постель Чакли.) Понюхай там. Он давно сдох и воняет, как покойник, как протухшая каракатица. (Пауза.) Его уже едят черви! Взгляните!
Его смех заполняет всю сцену. Макгрудер, Шварц и другие пациенты оборачиваются и смотрят безмолвно на неподвижное тело Чакли, свет на сцене медленно гаснет.
Акт второй
Сцена первая
Неделю спустя, раннее утро, за час до подъема. Линвивер отсутствует на своем посту, большинство пациентов спят. Макгрудер шевелится и медленно просыпается, садится на край кровати. Вскоре Шварц тоже просыпается и садится, зевая и потягиваясь.
Макгрудер. Который час?
Шварц. Шесть с минутами. Через полчаса подъем. (Зевает.) Я такой разбитый! Никак не мог уснуть.
Макгрудер (тоже зевает). Где Линвивер?
Шварц. Не могу сказать точно, но мне кажется, он обдолбался. Спит. Он обдолбался ночью и теперь спит в лаборатории. Однажды утром я заглянул и увидел его там — он спал, как ребенок, среди всех этих анализов мочи и грелок. Ему несдобровать, если доктор Гланц его засечет!
Макгрудер (опять мучительно зевает). Я тоже не выспался по-настоящему. Крутился и ворочался всю ночь, что мне только не снилось.
Шварц. Мало хорошего, наверное. Ты всю ночь стонал и разговаривал во сне. Я не мог разобрать ничего из того, что ты говорил, кроме одного слова. Ха! Это забавно!
Макгрудер. Что это было за слово?
Шварц. Ты знаешь, что ты сказал? Ты сказал «Владивосток».
Макгрудер. «Владивосток»? Почему я это сказал?
Шварц. Не знаю, Уолли. Возможно, тебе это снилось. Владивосток находится в России, не так ли? Это очень далеко отсюда, верно? Это, возможно, то, что рэбби Вайнберг называет неудовлетворенным желанием. Знаешь, у рэбби есть ответы на все вопросы. Хочешь, я тебе прочту…
Макгрудер. Не надо рэбби этим утром, Шварц! Не надо больше Вайнберга! Пожалуйста! Боже, как я хочу вырваться из этой вонючей дыры!
Шварц. Успокойся, Уолли! Успокойся. Ты не один здесь застрял. (Тянет руку к Макгрудеру, чтобы успокоить его, и начинает кашлять.)
Макгрудер. Не прикасайся ко мне, Шварц! Убери руки!
Шварц (успокаивает). Уолли, Уолли, ты не заразишься туберкулезом от моего кашля. У меня больные почки! Успокойся. Приди в себя, Уолли!
Макгрудер (смущенно). Прости меня, Шварц. Извини. Мне стыдно. О Господи. Если я не умру от паралича, то умру от ипохондрии. (Пауза.) Дело вот в чем! Если бы я понимал, что со мной происходит, я бы справился. Знание помогло бы мне справиться с этим. Например, вчера у меня был другой анализ крови. А я ничего не понимаю в анализах. В медицине я кретин.
Шварц. Ты хочешь сказать, что тебе надо знать больше о своей болезни? Прости меня, конечно, но когда речь идет о сифилисе, неведение — это счастье.
Макгрудер. Нет, я хочу разобраться в своем заболевании. Я должен знать, на какие симптомы и признаки надо обращать внимание. Возможно, эта информация даст мне надежду, что болезнь стабилизировалась, и мне, во всяком случае, не станет еще хуже. Пытался расспросить доктора Гланца, но не смог добиться от него ни слова утешения. Его интересует только одно: мои сексуальные контакты. Боже, я забыл! Сегодня он опять вызовет меня на беседу! Проклятие! Как мне надоел!
Шварц. Да, сэр, тут я с вами соглашусь. Доктор Гланц — твердый орешек.
Макгрудер (с внезапной яростью). Что у тебя за выражения, Шварц! Твердый орешек! Да в нем нет ничего человеческого! Мне казалось, что доктор должен как-то облегчать состояние пациента, а не говорить так, словно ты — грязь под ногами, ничтожный червяк! Это не человек! Троглодит какой-то.
Шварц. Ты знаешь, иногда мне кажется, что врачи вынуждены быть черствыми. Чтобы обезопасить себя. Они видят столько боли, столько страданий. На самом деле мне кажется, что доктор Гланц очень толерантный и тонко чувствующий человек.
Макгрудер. Тонко чувствующий! Ради Бога, что ты такое говоришь! Шварц! Толерантный? Прекрати! Это все твоя еврейская солидарность! Он редкий урод. Мне так хочется заехать ему в челюсть. (Пауза.) Он напугал меня. Это я должен признать.
Шварц (с неожиданным воодушевлением). Слушай, у меня есть идея!
Макгрудер. Какая идея?
Шварц. Тебе нужна информация, тебе нужны знания, ты сам говорил.
Макгрудер. К чему ты клонишь?
Шварц. Книги! В кабинете доктора Гланца. Там множество книг с описанием твоей болезни, в них ты найдешь все, что хотел узнать.
Макгрудер. Да с каких это пор доктора раздают книги своим пациентам?
Шварц (голосом заговорщика). Нет, я не это имел в виду. Я хотел сказать, что мы сами возьмем у него книги. Посмотри, кабинет открыт. Линвивер спит. Это не составит труда, Уолли!
Направляется к кабинету.
Макгрудер. Подожди, Шварц, ты что? Тебя посадят на десять лет за воровство, если какой-нибудь Линвивер на тебя донесет!
Шварц (настойчиво). Он не заметит, если мы возьмем их ненадолго. Я сразу верну их, как только он отлучится. (Кивает головой в сторону кабинета.) Не бойся, Уолли!
В то время как Шварц выходит, Кларк спускает ноги с кровати. Очевидно, что, несмотря на раннее утро он внимательно прислушивался к разговору.
Кларк (слабым и болезненным голосом). Как поживает твой сифилис сегодня?
Макгрудер (подскакивает от неожиданности). ЧТО?
Кларк. Спокойно парень! Ты перебудишь весь госпиталь. Что ты так дергаешься?
Слева на сцене в кабинете Гланца Шварц берет книгу и, перелистывая ее, делает пометки карандашом.
Макгрудер (приходя в себя). Ты испугал меня! Это первое слово, которое я услышал от тебя с тех пор, как попал сюда. Я нe ожидал этого, только и всего. Вот и испугался.
