Петр Киле - Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

На площадку выходит Хор масок в древнегреческих одеяниях во главе с Дионисом и Сивиллой в пурпурном хитоне.

                 Ч у л к о вНу, значит, вакханалии? Чудесно!Я сам охотно бы вступил на сценуСатиром...

                  1-я  д а м а                    Да, раздевшись догола,Весь в волосах, с рогами и в копытцах,О чем мужчины только и мечтают.

                  Ч у л к о вО чем мечтают женщины?

                   2-я  д а м а                                                  О том же!Предстать на празднестве в лесу вакханкой,Плясать и петь, в безумие впадая.              (Пляшет.)

       Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а          (застенчиво)Когда здесь таинство - позора нет,Не правда ли?

                   Б л о к       (с безмятежным видом)                           Для посвященных только.

Кузмин с обликом сатира садится за рояль. Звучит музыка.

                Д и о н и с          Друзья! Поклонники Киприды                На берегах Тавриды.     Подружки милые! Любимец ваш Эрот     Вам отовсюду стрелы шлет,И нет ни днем, ни ночью вам покою.Что делать нам с оказией такою?

              С и в и л л аКогда любовь - прельстительный обман,Спасает лишь мистический туман.Ведь вам нужна такая малость,Что всякой твари - в радость.

               Д и о н и сИ древний Эрос. Песнь в крови -Лягушкам вторят соловьиИ мириады насекомыхВ тонах до одури знакомых.         Итак, вступает Хор.         Да явим мы Собор.

           Х о р  м а с о кО Вакх! О Вакх! В венке из винограда,    Веселье наше и отрада,Приди к нам на зеленый лугСвященный мистов круг.Мы предадимся пляскамБезустали, как ласкамВакханок молодыхВ венках цветочных и нагих.       (Пляшет.)Пусть молодеет кровь у старых,И нет годов усталых.На луг выходит молодежь,В веселой пляске всяк пригож.И кровь поет, как сок в деревьях,         Весенние поверья         Таинственных дриад,И полон соловьиной трелью сад.

           Хор пляшет, вовлекая и публику в хоровод.

      Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н аОн здесь!

                 Б л о к                  Бугаев?

       Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а                                Да, Андреем БелымПрозвался он, как мист, родившись вновь,А все подвижен, как мальчишка Боря.

                  Б л о кК тому ж влюбленный.

       Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а                                           Помнишь ли, в кого?

                    Б л о кДа, в милый образ твой Пречистой Девы.

       Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н аТы ж наигрался в эти игры...

                    Б л о к                                                      Нет!Здесь вечное. Конец же есть у вьюги,Что застит нам глаза и разум сердца.

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н аОн в вьюге? Тем, наверное, хорош.

                    Б л о к                (с улыбкой)Уйдешь?

         Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а                О, нет! Поет он ту же песню,Что соловей один уже пропел,Чьим щелканьем мне уши заложило.

                    Б л о кУж лучше бы ему влюбиться просто.

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а          (невольно рассмеявшись)А знаешь, милый, мне ведь не до шуток.Иль хочешь, чтоб и я пропала с ним?

                Б л о к    (с той же полудетской улыбкой)Когда вам это в счастье, ради Бога.Ведь он мне друг и брат.

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а                                             А я-то кто?Твоя жена или сестра?

                    Б л о к                                          Пожалуй.

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н аНет, что  пожалуй? Право, мне досадно.Когда б не знала, как меня ты любишь,Пускай из вьюги выйдя после свадьбы,Я б не цвела все ярче и могучей,Ядреной бабой, как зовут в деревне.Но быть сестрою может надоесть.

                    Б л о кТак поспеши, войди же в хоровод.          (Уходит в сторону.)

  Подлетает Белый, снимая маску сатира.

         Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а       (вместо детского выражения на ее лице лукаво-мудрое)Чей это взор эмалевый, как пламяИз печи изразцовой пышет жаром?Ах, это вы! Я думала, паяцИль танцовщик, подвижный и печальный.

                  Б е л ы йПрекрасной даме мой привет горячий!

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а      (как бы касаясь пылающих щек)Нет, мне и так уж явно жарко, сударь.Умерить пыл прошу, слегка остыть,Чтоб можно было говорить прилюдно.

                   Б е л ы йУмерить пыл! Свет загасить нездешний?Когда слова мои вам недоступны,Умолкну я, но только мысль и чувство,Оставшись втуне, вопиют в тоске,И в танце я кружусь, в безмолвной песне,Как козлоногий в таинстве у древних.

Белый надевает маску и пляшет, а с ним и Любовь Дмитриевна.

              Х о р  м а с о к        (сопровождая Блока)Поэт женился на Прекрасной Даме,        Воспетой им, как Данте,    В стихах, таинственных, как сон,    Любви весенней в рощах звон.

                 Д и о н и с         Как счастлив он, должно бы!

               С и в и л л а         О да! О да! Еще бы!      Но только песней соловей         Исходит все звончей,         И ничего ему не надо,      Чему жена не очень рада.

                Х о р  м а с о к          Да, грустно ей до слез,А все цветет благоуханней роз -          С тоской в крови до звона,          Пречистая мадонна.

Блок отходит в сторону с каменным лицом; Хор масок устремляется за Белым с ее спутницей.

              Х о р  м а с о кСмотрите! Друг-поэт колени преклонил     Пред женщиной неоцененной,     В живую жизнь влюбленной,И тоже несказанно полюбил.         Он, мистик и мыслитель,      Шлет письма - не взыщите, -      Как гений, что сошел с ума,Весь погружен в мистический туман.              (Пляшет.)Как разобраться в этой амальгамеВидений и страстей Прекрасной Даме,Как Беатриче, не сошедшей в мир иной,      Со скромной долей быть женойПоэта чистого при бурях века,С достоинством высоким человека?

Любовь Дмитриевна, превесело смеясь, вырывается из круга масок и возвращается к Блоку.

         Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н аО, милый, что с тобой?

                    Б л о к                                           Маской смертиПокрылось вдруг лицо, не правда ли?Плясать я не умею в хороводе,Что водит сам Дионис в исступленьи,В безумие ввергая нимф и женщин.Вот зрелище! Изнанка красоты!Его не вынес и Орфей. О, Феб!

     Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н аАх, что привиделось тебе такое?Здесь вечеринка, легкая играИ вместо ваших философских бдений.

            М е й е р х о л ь дТеатр не форма жизни, только символ.

                Ч у л к о вАнархия и мистика в единстве -Вот новая поэзия и правда!

                 Д и о н и с     Все свято в таинствах Эрота.         Ищите все полета         В едином действе трех,      А, может быть, и четырех,      С открытым пламенем во взоре         Сойдитесь во соборе!

                  Ч у л к о в      Призыв хорош! Но вряд ли нов.

                   Б е л ы й   Что, эврика? Соборная любовь.

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н аАх, что бы это значило? Театр?Мистерия любви? Или забава?

                  Б л о кДа, подзаборная, никак иначе.

                Б е л ы й                (про себя)Как весело и ясно улыбнуласьС телодвиженьями вакханки милойОбычно тихая жена поэтаИ молчаливая - под стать ему.       (Оживляясь, с лукавым видом)Призыв Диониса нашел в ней отклик,Как я заметил по ее вопросамИ взрыву смеха до смущенья позже.       (Исполняя танец журавля)Любовь к Пречистой Деве быть инойНе может быть. О, боги! О, Дионис!

Сцена 2