Александр Гриценко - Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика

Крепостной театр татьяны дорониной

Диалог в театральной ложе. Великая актриса – это не обязательно великий режиссер

Не так давно Татьяна Доронина отпраздновала свой юбилей. Все издания отозвались и выразили великой актрисе своё восхищение. Мы не хотим быть людьми, которые в каждую бочку мёда норовят кинуть хоть каплю дёгтя, но не сказать не можем.

Александр Гриценко. Татьяна Доронина напрасно стала художественным руководителем театра. Жаль, что она этого не понимает…

Дмитрий Куклачёв. Считается, что из актёра никогда не выйдет хорошего режиссера. Это заблуждение. Многие режиссёры и художественные руководители выходили из актеёров. И даже основатель МХАТа Станиславский Константин Сергеевич сначала был актёром…

А. Г. Станиславский был больше режиссёром, чем актёром. Это нужно понимать. Наверно, исключением из правил стал Михаил Чехов, который гениальный актёр и гениальный теоретик.

Доронина выдающаяся актриса. Что верно, то верно… И именно поэтому ей нельзя руководить театром. Доронина театр погубила именно в силу того, что она крупная актриса и любит, когда происходит вращение вокруг неё. Иного положения вещей она не приемлет.

Д. К. Это нормально, когда актриса её уровня хочет почитания. Если я правильно тебя понял…

А. Г. На улице это нормально. Когда «звёздность» переносится на семейные отношения – это уже плохо. Однако тут всё зависит от супруга и иных членов семьи. Они решат, принимать или не принимать капризы и претензии родного человека.

Но когда ты руководитель театра, режиссёр, а хочешь, чтобы тебя почитали за то, что ты актёр… В этом есть какая-то нестыковка.

Д. К. Я могу объяснить свою позицию так. Для меня она, прежде всего, очень талантливый человек, икона. И я в силу воспитания считаю себя не вправе осуждать её те или иные действия.

А. Г. Очень рад, что ты это сказал. Твоя позиция – идеальная иллюстрация к тому, что происходит. Многие журналисты, критики, чиновники в Министерстве культуры, когда вопрос встаёт о том, что МХАТ выпал из театральной жизни, что он не интересен зрителям, что он бесполезен, неэстетичен, потому что всё что там ставится: устарело, это мертвечина…

Трупы и эстетика, по крайней мере, в моей системе координат не пересекаются. Конечно, есть некрофилы, но это больные люди и рассматривать, как исключение, мы их здесь не будем…

Так вот, эти чиновники и критики тоже говорят: «Тсс… Но она ведь гениальная актриса!» Это подмена понятий.

Д. К. Но ведь театр функционирует. И есть какой-то зритель… И есть и положительное мнение о её деятельности.

А. Г. Ты ходишь во МХАТ имени Горького как зритель?

Д. К. К своему стыду – нет.

А. Г. А вот я вхож во МХАТ. У меня профессия такая – быть вхожим в разные театры. Дорониной я ничем не обязан. Ставиться я у неё не собираюсь. Мы с ней никогда чай вместе не пили, но и не ругались. Сейчас я выступаю просто независимым наблюдателем. Так вот порядки МХАТа ужасны. Во-первых, она патологически боится свержения…

Д. К. Тут подожди… Давай я скажу. Уже понимаю к чему ты ведёшь, но по-человечески я её понимаю. Театр – это её жизнь. У неё нет ни детей, ни семьи нормальной, если говорить по большому счёту. Она всю свою жизнь посвятила искусству. Отними у нее МХАТ – и жизнь её закончится.

А. Г. Ты вот говоришь постоянно о ней. А то, что она губит театр, актёров, режиссёров – это ты опускаешь.

Бывают такие матери – ребёнок уже давно вырос. Не просто вырос – ему уже за сорок. А она всё ещё его опекает, навязывает свою материнскую любовь. Относится к нему как к сопляку, отчитывает на людях. В итоге ломает ему жизнь. Ребёнок так и не завёл свою семью, не смог построить карьеру, самостоятельную жизнь. Потому что во всё вмешивалась мать.

Это я к тому, что её любовь ко МХАТу очень похожа на иррациональную любовь матери. А в действительности это не любовь, а просто страх одиночества. Вдруг стать не нужной после лет славы – это для неё страшно.

МХАТ – её маленькая империя. Я несколько раз наблюдал, как встречают Доронину в театре. Представь себе служебный вход, фойе, в котором стоят люди: они ждут, когда сотрудник, к которому они пришли, спустится за ними.

И вдруг приезжает она. Охрана говорит ожидающим: «Прижмитесь к стене! Освободите проход! Сделайте так, чтобы она вас не видела!» Она проходит гордая, венценосная. Как только Доронина скрывается в лифте, все, даже охранники, облегчённо вздыхают.

Д. К. Это похоже на неё. Она человек сложный – об этом говорили все её мужья. Вообще её нужно либо принимать такой, какая она есть, либо не замечать. Не работать у неё. Другого выхода не вижу.

А. Г. Она боится, что у неё отнимут театр. Поэтому режиссёры в театре долго не держатся. Она не терпит режиссёров. Особенно молодых и амбициозных.

Все решения о назначениях на роли принимаются вне творческой плоскости. Если Доронина симпатизирует, то назначает на главную роль, даже несмотря на отсутствие таланта, если по каким-то причинам актёр ей не нравится, однажды не поздоровался, забыл поздравить с днём рождения, не проявил внимания, то роли он не получит иной, кроме «кушать подано».

Об этом во МХАТе говорят все – актёры, администрация. В итоге она окружила себя бездарными подхалимами.

Д. К. В её окружении абсолютно все бездарные подхалимы?

А. Г. Как правило, способные люди имеют чувство собственного достоинства. Быть в окружении Дорониной сложно – она любит унижать людей. Кроме того, обожает, когда за её милость, хорошее отношение борются и часто сама стравливает актёров и сотрудников.

В её свите есть центральный персонаж. В театре её называют «Машка Белая Смерть». Потому что она погубила очень много людей – режиссёров и актёров. Девушке лет тридцать. Внешность у нее милая, не злодейская. В общении приятна, потому что не давит, напротив, говорит: «Я такая дура! Дура! Ничего не понимаю, а вот вы…»

Мастер лести. Доронина в ней души не чает.

Д. К. А что её заставляет губить актеров? Она кто?

А. Г. Секретарша какая-то, ассистент, но главное, что она любимица Дорониной. Маша завистливая, она вертится-крутится в театре, слушает, кто что делает, кто что сказал, а потом всё передает.

А чтобы Доронина уволила, иногда достаточно полслова. Театр МХАТ – это крепостной театр Татьяны Дорониной. Там совершенно авторитарная система управления.

Вот примеры из независимых источников, цитирую недавнюю статью в «Комсомолке», они описывают случай: «…рассказывают, что однажды, пробегая мимо Дорониной, кто-то из молоденьких сотрудниц театра забыл с ней поздороваться. Доронина не стала объясняться с невежливой девушкой, а просто сказала тихим голосом: “Уволить”».

Или вот что пишет театральный критик Григорий Заславский в «Независимой газете»: «…однажды я написал на какой-то её спектакль не очень восторженную рецензию, спустя неделю шёл мимо театра, вдруг из парадных дверей выбежал администратор: «Я вас очень прошу, не говорите, пожалуйста, никому, что это я вас пустил на спектакль…»

Д. К. Саша, очень часто выдающиеся люди в конце концов становятся лидерами. Причем абсолютными. Вообще в театре или в кино в идеале режиссёр – царь и бог для актёров. То есть тоталитарная система стоит в самой сути театра.

А. Г. Только когда это касается творческих вопросов. МХАТ превратился из театра в хвалильню Дорониной. Как театр он уже не функционирует.

Д. К. В таком случае – Бог ей судья. Я всё-таки вернусь к тому, с чего начал – для многих она прежде всего гениальная актриса. Именно по этой причине никто театр у неё не отнимет. Не посмеют.

А. Г. С другой стороны, я сам не уверен, хочу ли этого. Объясню – почему. Факты я все описал верно. Но и у меня в сердце сидит некое поклонение большому таланту Дорониной. После всего, что я сказал, это может показаться странным, но…

Если бы у меня вдруг была возможность изменить ситуацию, я вряд ли решился бы. Я хорошо понимаю тех, кто закрывает глаза на всё… Лучше бы она ушла сама.

Чума на оба ваши дома!

Академики хотят запретить показ фильма «Мой муж – гений» о советском физике Льве Ландау. Учёные считают, нельзя так выпукло и отчётливо показывать интимную жизнь. В блогах спрашивают: «Почему нельзя?» И в самом деле, почему?

В «Российской газете» (23.10.2008) есть ответ на этот вопрос. Академик Сергей Капица говорит: «Если нужно объяснять, почему нельзя семейную жизнь выносить на публику и что есть границы приличия, то в мире происходит что-то ненормальное».