Пятый квадрат. Пьеса - Андрей Владимирович Поцелуев
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Это точно. А я к Лике в магазин заходила, продукты домой купила. Лика помогла мне их в квартиру занести.
САВВА. Вы, я смотрю, подружились. А что, теперь ужинать все время у нас будем?
ЛИКА. А что делать, если штаб нашей операции у вас в квартире.
САВВА. А мы можем в квартиру Вероники Петровны переместиться, тем более, как я понял, у нее теперь и продукты там есть.
Ольга отходит от плиты и накрывает на стол.
ОЛЬГА (обращаясь к Савве). Савва, не зуди. Конечно, все садитесь ужинать.
Все садятся за стол и начинают есть.
ЛИКА. Я смотрю, сегодня ты, Ольга, готовишь, значит, сегодня пятница.
ОЛЬГА. Да, а ты запомнила, молодец.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Вот сейчас и проверим, кто лучше готовит. Ольга или Савва? Тем более, как я понимаю, у нас опять картошка с луком.
САВВА. Конечно, пока валютная выручка от продажи картины не поступила, меню не меняется.
Лика достает из сумки бутылку вина и ставит ее на стол. Ольга молча убирает бутылку со стола и кладет обратно в сумку Лики.
ЛИКА. Я что-то не поняла?
ОЛЬГА. На время операции объявляется сухой закон. Никакого алкоголя. Все надо делать в трезвом уме и памяти.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Ну, давайте рассказывайте, как в музей сходили?
САВВА. Значит, так. Картина висит в главном зале, между окон. Второй этаж. Видеокамер и сигнализации нет. Датчиков на окне тоже нет. Я все проверил. Это даже Марья Ивановна подтвердила.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. А кто такая Марья Ивановна?
ОЛЬГА. Это смотритель в музее. Мы с ней немного познакомились. Она прямо около картины сидит. Охраняет.
САВВА. Окна наглухо закрыты, но, что хорошо, форточка открывается. Надо, чтобы мне в форточку инструмент бросили, и я тогда все окно открою. Сама картина метр на метр, а окно сто пятьдесят на сто тридцать. Я все померил. Так что картину через окно поменяем.
ЛИКА. А так инструмент нельзя пронести? Зачем в форточку бросать?
САВВА. Потому что на входе в музей рамка стоит, звенелка. Как в аэропорту. Не получится пронести.
ЛИКА. Теперь понятно.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Так кто же тебе инструмент в форточку бросит?
САВВА. Вы и бросите, Вероника Петровна. Или Лика. Вы же члены банды четырех.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Да как же я в форточку попаду с улицы. Это ведь второй этаж. Я и вижу плохо.
САВВА. Во-первых, у вас еще есть время для тренировки. Помните, у Маяковского: «Баба, не будь дурой, занимайся физкультурой». А, во-вторых, лестницу-стремянку к стене поставите и легче будет попасть. Там внутренний двор глухой, сейчас зима, темнеет рано. Никто вас не заметит.
ЛИКА. А как у нас вообще роли распределяются между участниками операции?
САВВА. Хороший вопрос. (Начинает ходить по комнате.) Я думаю, так. Ольга сегодня рисует картину. Мы завтра с Ольгой ближе к вечеру идем в музей, естественно, перед этим загримируемся. У Вероники Петровны есть машина. Завтра Лика и Вероника Петровна приезжают на машине во внутренний двор музея и привозят картину, которую сегодня нарисует Ольга. Я вам из музея в окно мигаю смартфоном, что можно начинать операцию. Ольга отвлекает Марью Ивановну. Ваша задача бросить мне в форточку инструмент. Я открываю окно, передаю вам через окно «Черный квадрат» Малевича, а вы мне передаете «Черный квадрат» Ольги, который я вешаю на место картины Малевича. Примерно так. Надо только всем в перчатках работать и номер машины закрыть во дворе.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Так, может, я и не нужна вовсе. Я Лике отдам свою машину, она привезет картину Ольги, заберет картину Малевича и привезет ее сюда домой.
ЛИКА. А я водить не умею, и прав у меня нет.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Очень жаль…А, может, тогда на такси или каршеринг?
САВВА. Щас. Нас потом за пять минут вычислят следственные органы. Как вы не понимаете?! А потом, Лика не может все это на себя взять. Картина тяжелая, метр на метр, лестница тоже. Это все надо вдвоем делать. А вдруг Лике плохо станет или машина заглохнет, да и по сторонам смотреть надо. Один человек не справится.
ЛИКА (смотрит на Веронику Петровну и поет). Связанные одной целью, скованные одной цепью.
Вероника Петровна вздыхает.
САВВА. Да не переживайте вы так, Вероника Петровна. Все будет хорошо. А потом, вам для своих книг нужны новые переживания, впечатления.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Да уж, от таких впечатлений инфаркт будет.
Пауза. Все несколько секунд молчат. Ольга убирает тарелки со стола и снова садится за стол.
ОЛЬГА. Савва, в твоей схеме есть одна большая нестыковочка.
САВВА. Это какая?
ОЛЬГА. Марья Ивановна. Ты видел, как она за картиной следит. Да и посетители в зале еще могут быть.
САВВА. А мы придем в главный зал без пятнадцати семь. А музей работает до семи. Посетителей уже не будет. А вот Марья Ивановна, да. (Вздыхает.) Это проблема.
ЛИКА. А вы не заметили какие-то особенности в ее поведении, манерах, привычках.
САВВА. Заметили, сидит на месте как вкопанная. Никуда не отходит.
ЛИКА. Ну в туалет же она ходит.
САВВА. Мне кажется, нет. В таком возрасте редко в туалет ходят.
ОЛЬГА. Или, наоборот, часто. Она чай любит пить.
ЛИКА. Вот, купите ей коробку конфет. А в чай надо подсыпать легкое снотворное.
САВВА. Молодец, Лика, со снотворным хорошо придумала. Правда, как-то просто получается.
ЛИКА. Все гениальное просто.
ОЛЬГА. Интересно, а есть такое снотворное, которое сразу действует, но ненадолго.
ЛИКА. Я вот зубы лечила, и мне вводили снотворное. Пропофол называется. Так я сразу заснула. Но его внутривенно вводят.
САВВА. А может, он в таблетках есть?
ЛИКА. Нет, в таблетках нет.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Так какие проблемы? Я давно снотворное пью на ночь для засыпания. Шипучие таблетки «Донормил». Пару таблеток ей в чай бросить — сразу заснет. У меня дома есть.
САВВА. Вероника Петровна. Вы незаменимый член нашей команды. Что бы мы без вас делали.
ОЛЬГА. Ну так, в целом схема операции понятна. Давайте вернемся к «Черному квадрату». Всего черных квадратов Малевича было четыре. Притом это не копии, а варианты одного произведения. Они все хранятся в России. Два в Третьяковской галерее, один в Русском музее. Интересна судьба четвертого квадрата. Он самый маленький по размеру — пятьдесят три с половиной на пятьдесят три с половиной сантиметра. Предположительно, был написан Малевичем в одна тысяча девятьсот тридцать втором году. Узнали о
