Простачок с Нежданных островов - Бернард Шоу
Священник. Пираты.
Пра. Пираты?
Священник. Я был их судовым священником.
Пра. Вы! (Поворачивается к дому и зовет.) Прола! Прола!
Голос Пролы: «Да? Что такое?»
Пра. Иди-ка сюда.
Прола спускается по ступеням. Она, как и Пра, на двадцать лет старше, но годы сделали ее красоту еще более яркой. Ее платье, как и прежде, тускло-золотого цвета, соперничает с одеждами богинь.
Священник (уставившись на нее с нескрываемым благоговением и восхищением). О боже! Это хозяйка дома? Прола (проходит мимо Пра к священнику). Кто этот джентльмен?
Пра. Он как будто сам этого не знает. Я думаю, что он сбежал из дома умалишенных.
Священник (в страшном огорчении). О милая, прекрасная леди! Я не сумасшедший! Все думают, что я сумасшедший. Никто не верит тому, что я говорю, хотя это истинная правда. Я понимаю, что этому очень трудно поверить…
Прола. На Нежданных островах не может быть ничего невероятного. Как вы сюда попали?
Священник. Я заблудился. Я старался найти дорогу с пляжа. Я перелез через… ограду. Мне очень жаль.
Прола. В самом деле жаль?
Священник. Я не имел намерения забираться в чужие владения. От всего сердца прошу извинить меня.
Прола. Я не просила вас извиняться. Будьте гостем. Я только спросила вас, действительно ли вам жаль? То есть сожалеете ли вы о том, что попали в этот сад?
Священник. Ах нет, что вы! Это истинный эдем! Я бы хотел остаться здесь навсегда. (Чуть не плачет.) Мне некуда идти.
Прола. Может быть, он голоден?
Священник. Нет, совсем не то. Я очень долго жил в таком страшном напряжения, а теперь, когда я избавился… и красота вот этих четырех… и ваше прелестное величие… и… ах! (Опускается на каменную скамью.) Я веду себя как настоящий дурак. Не обращайте на меня внимания.
Пра. Он воображает, будто он был судовым священником на пиратском судне.
Священник (вскакивает, с отчаянным протестом). Но я на самом деле был, был! Они похитили меня в Уэстон-сью-пер-Мэре, где я замещал ректора прихода святого Видулфа. Это было в воскресенье днем. Я был в рясе после обедни. Они и сказали: «Ты выглядишь таким добродетельным и почтенным — как раз то, что нам надо». Они возили меня с собой по всему свету, и я не мог ни с кем поговорить, потому что не знал этих языков.
Пра. Они хотели, чтобы вы были их духовным наставником?
Священник. Нет, нет. Вот в этом-то и весь ужас. Это были бандиты, разбойники, контрабандисты, пираты; они ничем не гнушались, раз это сулило им деньги. Они пользовались мной, чтобы внушать людям представление, будто они порядочные. А иногда им было просто скучно, и они заставляли меня служить обедню и говорить им проповедь. Но это только чтобы поиздеваться надо мной. Хотя, может быть, мне не следовало бы так говорить. Некоторые из них были такие славные малые. Они уверяли меня, что я им приношу много пользы. Но потом я надоел им, и они высадили меня здесь. (Опять опускается на каменную скамью, растерянно сжимает виски.) О боже, боже! Никогда со мной не бывает так, как с другими людьми. И все это потому, что я был неестественным ребенком. Я был нитрогенным младенцем.
Прола. Нитрогенным младенцем?
Пра (Проле). Подожди. В этом, может быть, что-то есть. (Подходит к священнику и садится рядом с ним.) Что вы хотите этим сказать, что вы были нитрогенным младенцем?
Священник. Вы понимаете, мой отец был знаменитый химик-биолог.
Прола. Нет, не понимаю. Ваш отец мог быть химиком-биологом, но дети химиков-биологов такие же, как и все другие дети.
Священник. Нет, нет, уверяю вас. Только не дети моего отца. Вы не знаете моего отца. Мне даже при крещении дали имя Фосфор.
Пра. Как?
Священник. Фосфор. (Называет по буквам.) Ф-о-с-ф-о-р. Имя утренней звезды. Фосфорус, знаете? То, из чего делают спички. Подумать только — окрестить таким именем младенца! Пожалуйста, не называйте меня так.
Пра. Ну полно, полно. Ни ваш отец, ни ваши крестные отец с матерью не могли изменить человеческой природы, наградив вас при крещении столь необычным именем.
Священник. Но ведь это не только имя. Мой отец кормил наших коров нитрогенным райграсом…
Пра. Нитрогенным… как?.. Газом —вы хотите сказать?
Священник. Нет, нитрогенным райграсом. Это такой сорт травы, которая вырастает, когда луга опрыскивают разными химическими веществами. Коровы паслись на этой траве, и у них было очень желтое и очень жирное масло и такое же молоко. Меня поили этим молоком. Зерно, из которого приготовляли для меня хлеб, выращивалось при помощи особых азотнокислых солей, которые приготовлял мой отец.
Пра (Проле). Я думаю, что он в конце концов вовсе не сумасшедший.
Священник. Уверяю вас, нет. Я слабоумный, но я не сумасшедший.
Пра. Я читал несколько очень интересных работ об этом одного английского химика по фамилии Хэмингтап.
Священник. Это мой отец. Моя фамилия Хэмингтап. В старину мы назывались Хомингтоп, но мой дед переменил имя, когда поступил в Оксфорд.
Пра. Я думаю, Прола, может быть, наш молодой друг действительно человек новой породы. Пойдем-ка домой и расскажем о нем остальным. Мы могли бы на время ввести его в нашу семью. В виде эксперимента.
Священник (встревоженно). О, пожалуйста, не надо. Почему это всем хочется проделывать надо мной эксперименты?
Прола. Все мужчины и женщины представляют собой материал для экспериментов. Какой вы религии?
Священник. Христианской, разумеется, я священник. Прола. Что такое христианская религия?
Священник. Ну, как это сказать?.. Я полагаю — это просто христианская религия. Я думал, это всем известно. Хотя, конечно, вы язычница.
Прола. Что такое христианская религия для вас?
Священник. О, для меня она все хорошее, доброе, светлое и святое. Я не пытаюсь идти дальше этого.
Прола. И не надо. Лучше и не пытайтесь. Подождите, пока мы вернемся. Может быть, мы найдем для вас какое-нибудь применение. Идем, Пра. (Поднимается по ступеням в дом в сопровождении Пра.)
Священник, оставшись с четырьмя статуями, глядит на них, озирается по сторонам, чтобы удостовериться, что никто за ним не наблюдает, затем подкрадывается к белокурой богине.
Священник. О, до чего ты прелестна! Как бы я хотел, чтобы ты была живой, чтобы я мог целовать твои живые губы вместо краски на деревянной кукле. Неужели это идолопоклонство — обожать тебя? Святой Петр в Риме — это всего только бронзовая статуя, но его стопы стерты поцелуями христианских паломников. Ты вызываешь во мне чувство, какого я никогда не испытывал раньше. Я должен поцеловать
