Перепутье. Мистическая драма - Ульяна Михальцова
АГРАФЕНА: Ты мне зубы не заговаривай. Ты мне прямо скажи: есть кто, ходит к тебе, навещает, передачки носит?
БАРМЕН: Аграфена, послушай. Есть, конечно, экземпляры, которые попадают ко мне несколько раз прежде, чем вон за ту дверку навсегда выйти. Но они для этого порошки и пилюли не глотают. Они это не нарочно. Вот так пять раз в год только ты сюда шастаешь.
АГРАФЕНА: Дай за стойкой постоять. Я же у тебя одна такая. Мне можно. Я никому не скажу. Это не будет нарушением. Это в исследовательских целях. Ты же знаешь, что я не отстану. Что мне лучше уступить. А то петь начну. Готов к пыткам? (поёт)
БАРМЕН: Достаточно!
АГРАФЕНА: За стойку пусти! А то я песен много знаю!
БАРМЕН: Это шантаж!
АГРАФЕНА: Он самый. (поёт)
БАРМЕН: Пять минут. Не больше!
АГРАФЕНА (переходит за стойку): Мне и пяти хватит. А ты иди, на стул садись.
БАРМЕН: Зачем это?
АГРАФЕНА: А побудь на моем месте. Может, сговорчивей станешь. Что тебе предложить? Чего у тебя тут есть? Оно откуда появляется? О, волшебный шкафчик!!!
БАРМЕН: Я тебя за стойку пустил? Пустил. Всех секретов ремесла я тебе рассказывать не обязан. И не вздумай петь!
АГРАФЕНА: Ладно, расскажи о себе. Какие посетители тебе нравятся?
БАРМЕН: Это человеческое понятие: нравится, не нравится. Нам, барменам, в работе это только мешает. Никаких оценок, никаких чувств. Это просто работа. Никакого личного отношения. Чтобы не было соблазна влиять на человека.
АГРАФЕНА: Так ты не влияешь?
БАРМЕН: Конечно, нет.
АГРАФЕНА: А помнишь наш первый раз? Ты мне сказал, что меня там, за дверью, ждет интересная жизнь. Налил мне чего-то, бодрящего. Аж до костей пробрало. А еще ты мне тогда сказал, что вернуться сюда я всегда успею, а ты будешь на месте. Словом, сказал, что будешь меня ждать.
БАРМЕН: Этого я не говорил. Это ты сама уже додумала.
АГРАФЕНА: А что? Я смышленая. Могу и додумать. Со мной никогда никто так не разговаривал.
БАРМЕН: Это плохо, конечно. Но странно другое. То, что ты разговор наш запомнила.
АГРАФЕНА: А я думала, что это просто сон. Я все свои сны записываю. У меня около кровати на тумбочке записная книжка лежит. Я про тебя всё-всё записала. А потом сопоставила, как и после чего мне этот сон приснился, и решила повторить. Так что тебе налить?
БАРМЕН: Я не пью.
АГРАФЕНА: Вы все так говорите.
БАРМЕН: Я, правда, не пью. Могу сделать вид, что пью и глотаю. Но это только вид.
АГРАФЕНА: Вот и притворись. Один разочек. Для меня. Чего тебе самому хочется?
БАРМЕН: Простоты. Эликсира простоты.
АГРАФЕНА: А где он у тебя такой?
БАРМЕН: Нет такого. Всё поставляют, а его нет. Раньше он был в исключительно маленьких количествах, буквально несколько капель. Но и их хватало: добавишь на бочку вина — и действует. Крепкий. Концентрированный напиток. Сейчас в дефиците.
АГРАФЕНА: А почему?
БАРМЕН: А любите вы, люди, всё усложнять. В самом простом, очевидном даже, всегда найдете сложности. Всегда ищете виноватого. Всегда хотите опереться на кого-то другого. Лишь бы самому ни за что не отвечать.
АГРАФЕНА: И что, все такие?
БАРМЕН: Не все. Но многие.
АГРАФЕНА: И я?
БАРМЕН: И ты.
Аграфена закрывает рот рукой, сгибается пополам за барной стойкой.
БАРМЕН: Тебе плохо?
АГРАФЕНА: Тошнит сильно. Организм, зараза, защищается. А так хотелось с тобой здесь задержаться.
БАРМЕН: Иди присядь.
Выводит Аграфену из-за стойки, садит на стул. Сам садится рядом.
БАРМЕН: Ну, как? Лучше.
АГРАФЕНА: Отпустило немного. Не хочется уходить. Хорошо тут с тобой. Кто бы мог подумать: мой идеал мужчины — бармен! Призрачный бармен.
БАРМЕН: А ты лучше там (указывает на дверь) себе настоящего бармена найди, нормального.
АГРАФЕНА: Я нормального не хочу.
БАРМЕН: Так с придурью найди. Как ты сама. Наверняка, где-то есть такой. Что у вас в городе баров, что ли, мало?
АГРАФЕНА: Баров хватает. Бармена такого, как ты, нет. Я проверяла.
БАРМЕН: Тогда к психологу сходи.
АГРАФЕНА: И среди них тебя нет. Никто не знает ответов на вопросы. Даже когда думает, что знает.
БАРМЕН: Я тоже не на все вопросы знаю ответы. (возвращается за стойку)
АГРАФЕНА: И это твой плюс. Ты не знаешь и спокойно живешь с этим. Я без ответов на свои вопросы спокойно жить не могу. Так блевать хочется.
БАРМЕН (ставит перед Аграфеной стакан): Сок лимона и мята.
АГРАФЕНА: Спасибо! (выпивает) Можно я тебя поцелую?
БАРМЕН: Нет. Тебя же тошнит.
АГРАФЕНА: Ах да, точно. Уже совсем тяжко. Я, пожалуй, за дверку отойду.
БАРМЕН: Иди, милая, иди.
АГРАФЕНА: Но я ещё вернусь.
БАРМЕН. Не торопись. У меня здесь и так людно.
АГРАФЕНА: Ты ждать меня будешь?
БАРМЕН: Я тебя уже жду — там (указывает за дверь). Найди меня в своей жизни. Я буду иначе выглядеть и никогда не признаюсь, что это я. Ты меня узнаешь не сразу. Внимательней смотри. К себе прислушивайся. Таблетки глотать перестань, пожалуйста, Фенечка.
АГРАФЕНА: Фенечка (нараспев). Меня мама так называла. Раньше. В детстве. Сейчас видеть меня не может. Говорит, что ей больно на меня смотреть. Ей не нравится, во что я превратилась. А я себя ищу.
БАРМЕН: Давай так. Вот тебе ещё лимончик с мятой. Не будь такой помятой. Ты же хорошая девочка, талантливая, красивая. И люди тебя окружают хорошие, любят тебя, беспокоятся.
АГРАФЕНА: Никто обо мне не беспокоится. Только ты один.
БАРМЕН: А это неправда. Ты просто в подзорную трубу смотришь, всё в звезды всматриваешься, а того, что рядом с тобой, не видишь. Бросай это дело. Я всегда на месте. А ты там по сторонам осмотрись. Я тебя жду. Там. Сюда больше не приходи. Нельзя же всю жизнь только на потусторонние свидания бегать. Нормально пожить хочется. Всё, иди. Уже зеленая совсем.
АГРАФЕНА: Спасибо, что ты у меня есть.
БАРМЕН: Танцевать не забывай.
АГРАФЕНА (танцует ломаные движения): За мной не заржавеет. Жду встречи!
Уходит.
Эпизод 5.
АЛЕКСАНДР и ЕКАТЕРИНА
Открывается дверь. Из нее появляется супружеская пара: мужчина и женщина крепко обнимают друг друга. Долго стоят так, зажмурив глаза. Бармен смотрит на них, ждет, когда они откроют глаза, заметят его. Но они не замечают. Стоят, не размыкая объятий. Тогда он сам подходит к ним, дотрагивается до плеч. Александр и Екатерина вздрагивают. Видят его, удивляются, пугаются,
