Александр Галин - Группа
Чего ты напряглась? Не бойся! Слушай, Ленка, тебя что, шах замордовал, чего ты всего боишься? Тебя ж просто узнать нельзя. Слушай, все время забываю спросить: ты такие кольца в уши продела, чтобы тебя что, на поводке водить? Сними, не позорься! Чего ты столько золота на себя нагрузила? В Америке золото только негры носят. Татьяна аж поморщилась, когда увидела тебя в этом золоте. Я ей внушила: девочка, с консерваторским образованием, погибает на Ближнем Востоке.
Лена (сняла украшения). Довольна? Когда мы с ней поговорим?
Катя. Лен, а я не знаю. Когда до тебя очередь дойдет. Все от нее зависит. Я информацию в нее вложила.
Лена. Она не могла нас на обед взять? Сидели в вестибюле, ждали, как горничные.
Катя. Заказала бы сама, кто тебе не давал? Привыкай, тут хапок не проходит — это не Союз.
Лена. Не знаю, я бы не могла не пригласить!
Катя. Лен, она обедала с консулом в «Гранде Мурильо», обед там стоит столько, сколько месяц моего пансиона. Ты видела, в какой я здесь «Лагуне» поселилась? Я вчера съела булочку за весь день, в траттории… теперь вот ты приехала. Завтра съедим мой весь брэкфаст на двоих на целый день. Она в «Даниэле» На Сан-Марко имеет люкс… прямо в окне стоит Санта Мария де ла Салютэ, а я в пансионе «Лагуна» вижу стену.
Лена. Пусть скажет, ехать мне в Штаты или не ехать.
Катя. Знаешь, что она скажет? «Вы свободный человек, Лена».
Лена. Я рассчитываю на тебя, Катя! Мне больше вообще не у кого попросить здесь.
Катя. Лен, а разве я не встретила тебя, не делюсь последним? В свою кровать положила рядом.
Молчание.
Если ты на ее деньги рассчитываешь, то напрасно. Татьяна копейки лишней не выпустит. Она меня с собой сюда взяла, чтоб ей не скучно было, понимаешь? Ты не думай, что она не считает. Еще как считает! Она машина. Она даром не делает ни одного шага. Но я ее уважаю, потому что это личность, потому что она всем доказала! Она зубами здесь грызла, понимаешь, зубами! Она, в какую страну ни приезжает, она на том языке и говорит, понимаешь? Ей муж еще до смерти бизнес передал. Я была у нее в доме, и не один раз у нее в доме была, в Малибу — в двух шагах от океана. Но вот съехались на дину человек семьдесят к ней. Я знала: там будут стоящие люди. Я триста долларов отдала, специально камни с зубов перед этим сняла, надела костюм за полторы тысячи от Версачи и двинулась в зал. А прислуживали в этот вечер японцы, потому что она заказала в японском ресторане суши. А на дверях у нее стоит такое мексиканское мурло здоровое и требует у меня тикет при входе. Я говорю: я подруга хозяйки, ты что ж меня не узнаешь, я ж в доме бываю! Тикет, — говорит, — плиз, и всё! И не пустили меня. А она ведь видела издали, что меня не пускают, она ко мне шагу навстречу не сделала, потому что тут был имидж, тут было общество. А ведь, если меня увидят, что я к ней подхожу, они ж всё поймут, что она такая же дворняга. Ну, села я в машину. Знаешь, как ревела! Ехала вслепую, как дурра, миль сто пятьдесят, наверное, давила. Приехала в русский ресторан «Атаман», там нажралась с евреями, очнулась в чьей-то студии в Санта-Монике вся затраханная… Ну, чего ты розовеешь?
Лена. Я поняла…
Катя. Что ты поняла? Кто тебе сказал: канай с Востока? Я тебе написала, приезжай сюда. Я тебя и в Америке не брошу. Моральную поддержку я тебе обещаю, но денег у меня нет.
Лена. Хлебнула бы ты с мое!
Катя. А кто тебя пихал на Восток? Я тебе говорила: шейхи только в Саудовской Аравии! Остальные, может, с тремя верблюдами — он уже там шейх. Выходить надо только за американца.
Молчание.
Рубцова. Клавдия, что ты стоишь? Сядь же наконец!
Клава. Вы откуда, девки, с карнавала, что ли? Вы наши, что ль? Вы посольские?
Катя. А вот это ничего, ничего. С карнавала мы, откуда же еще! Мы с карнавала, поем и пляшем.
Рубцова(исследует принесенный Клавой пакет с сувенирами). Зачем утюг?
Клава. На ченьч. Ну, в крайнем случае отдам как сувенир.
Отдаленно зазвучали трубы. Вспыхнуло, озарилось небо, затрепетала в своих каналах Венеция.
Катя. Слышишь, Лен? Сан-Марко у нас в какой стороне?
Хлоя. Я слышу сразу много оркестров!
Катя. Да, на Сан-Марко играют! Итальянцы сегодня отведут душу. Вот что умеют, так это погулять!
Хлоя. Вы слышите? Слышите? (У окна.) Скузи, сеньоры! Ке ста суреденто нер ла стада? Иль карнавале э джа коминчато? Нонридете! Нон ми фанно умире совьетико… уна сентимана фа!
Катя. Да, кажется, началось на Сан-Марко!
Входят Потаповский и Таня. Высокая, в длинной шубе.
Потаповский. Мне выпала приятная миссия представить вам делегацию Комитета советских женщин.
Таня. Благодарю вас.
Потаповский. Руководитель делегации Нина Михайловна Рубцова.
Таня. Благодарю. Очень рада.
Потаповский. Это, значит, миссис Браун…
Таня. Я думаю, мы будем говорить по-русски, вы не возражаете? А вы, Нина Михайловна?
Рубцова. Пожалуйста. Здесь только часть нашей делегации.
Потаповский. Но зато самая важная. Я хотел бы, чтобы представились и спутницы ваши.
Лена. Шахиня Лэйла Дауд Ибн Саиб восьмая.
Катя. Можно называть короче. Можно, Лена?
Лена. Можно.
Катя. А я уже представилась, Татьяна Николаевна. Я — Катя, русская женщина на чужбине.
Потаповский. По-моему, есть приятная возможность поговорить здесь, в Италии, на родном языке. Нина Михайловна, давайте и вы своих.
Молчание.
Рубцова. Алексей Николаевич, наша делегация не уяснила, с кем мы все-таки встречаемся?
Потаповский. Давайте, Нина Михайловна, своих. Давайте-давайте!
Рубцова. Я прежде всего должна познакомить вас с этими изделиями деревенских мастеров…
Таня. Какие чудесные коробочки!
Рубцова. Здесь на всех троих, а вам еще поднос… вот… И вот, пожалуйста, возьмите, это вот заберите, пожалуйста. (Протягивает коробочку с драгоценностями.)
Таня. Нина Михайловна…
Рубцова. Нет-нет, от незнакомого человека, да еще от женщины… и вещи драгоценные…
Таня. Я же приняла ваши чудесные сувениры.
Рубцова. Алексей Николаевич, вы объясните товарищам… или я не знаю, как их называть… господа, нам нельзя принимать такие дорогие подарки.
Таня. Это недорого.
Рубцова. Нам не положено!
Клава. А почему, Нина Михайловна? Я бы приняла — и все!
Таня. Приняли бы? Я вас очень прошу: примите, ну хотя бы вы!
Клава. Я? Что вы! Это я так сказала, в смысле того, что Нина Михайловна не должна бояться… Я сама не возьму, что вы! Зачем это мне? Чтоб у меня дома сразу же с ушами оборвали? Я человек глубинки, и в прямом, да и в переносном смысле. Да, и в прямом тоже: я — человек глубины…
Катя. Кончай прибедняться! Клав, чего ты? Бери!
Клава. Да нет, обойдусь. Товарищ консул, можно мне вопрос задать этим, им?..
Потаповский. Ну, а что же вы у меня спрашиваете? Вопросы можно задавать без… предварительной записи. Но, прежде чем вы зададите вопрос, наша гостья, или, точнее, в какой-то мере хозяйка, миссис Браун просила меня принять от имени делегации ее приглашение продолжить нашу встречу в отеле «Даниэле», где она просит нас поужинать.
Таня. Этот отель прямо на площади Святого Марка, откуда начинается шествие масок. Мы ничего не пропустим.
Потаповский. Для гондольной прогулки в наше распоряжение предложены гондолы.
Таня. А по дороге, чтобы согреться, обязательно выпьем капуччино.
Потаповский. Любите капуччино?
Таня. Безумно. (Клаве.) А вы?
Клава. Я? Да нет, я не очень. А что это?
Таня. Вы не знаете?
Клава. Я из итальянских названий здесь пила только освежающий напиток «Буратино», с собой привезла.
Таня. В Италии надо есть, пить, опять есть и опять пить. Это же Италия! Когда я возвращаюсь из Италии, приходится шить новые платья!
Потаповский. Тогда, я думаю, не будем заставлять ждать официантов. Итальянцы не любят, когда остывает.
Таня. О итальянцы! В «Даниэле» прекрасная кухня. Я думаю, вам понравится. Там замечательная граппа. (Клаве.) Это виноградная водка.
Клава. Я пить — пас!
