Уильям Шекспир - Комедия ошибок

Я скрытый смысл слов ваших не пойму.

Зачем душе доверчивой велите

В пространствах неизвестности блуждать?

Богиня вы? Пересоздать хотите?

Покорен я, готов другим я стать!

Но все ж пока собою остаюсь я.

Та женщина в слезах — мне не жена;

Совсем не к ней, не к ней душой стремлюсь я:

Вам, а не ей над сердцем власть дана.

О, не влеки меня, морская дева,

В пучину слез, излитую сестрой:

Мани к себе всей прелестью напева

И златом кос, раскинутых волной

На ложе вод серебряных. Плененный,

Я лягу сам, чтоб сном любви уснуть;

Умру, блаженством смерти упоенный,

Когда Любовь способна потонуть.

Безумны вы, что говорите так.

Я ослеплен, и сам не знаю как.14

Так пусть порок вам не слепит очей.

Я ослеплен игрой твоих лучей,

Мой дивный свет!

Спешите же к жене!

Любовь моя! Во мраке слепнуть мне?

В сестре моей для вас любовь и свет.

В сестре сестры.

В моей сестре.

О нет!

В тебе одной, душа души моей!

Ты сердце сердца, свет моих очей,

Дороже мне, нужней богатств и хлеба,

Мой рай земной, моей надежды небо!

Но вы должны мою сестру так звать.

О, согласись сестрой своею стать!

Тебя люблю, тебе я жизнь отдам!

Свободна ты, и я свободен сам;

Отдай мне руку…

Полно, замолчите;

Придет сестра, вы это с ней решите.

(Уходит.)

Входит Дромио Сиракузский.

В чем дело, Дромио? Почему ты бежишь?

Узнаете вы меня, сударь? Я — Дромио? Ваш слуга? Это — я сам?

Ты Дромио, ты мой слуга, и ты — ты сам.

Нет, я — осел, я — муж какой-то женщины и я — не я.

Муж какой-то женщины? И как это ты — не ты?

Ну, конечно, сударь, не я; я — собственность какой-то женщины; она требует меня, пристает и хочет владеть мною.

Какие же она предъявляет права?

Да такие самые, господин, по каким вы владеете своей лошадью. Она хочет владеть мной, как скотиной, и не потому, чтобы я был скотом, а потому, что сама на скотину похожа.

Кто же она?

Да просто туша таких почтенных размеров, что прямо мое почтение! Невеста, что и говорить, — жирный кусок, да только я при ней совсем отощаю.

Что же это за жирный кусок?

Она, сударь, кухарка и вся заплыла жиром; не знаю, на что она годится, разве только сделать из нее лампу и бежать от нее при ее собственном свете. И в лохмотьях ее столько сала, что его хватит на всю длинную польскую зиму; а если она доживет до Страшного суда, то будет гореть неделей дольше, чем все остальные люди.

А какова лицом?

Черная, как мои башмаки, только рожа ее гораздо грязнее: она так потеет, что любой мужчина наберет полные башмаки, пройдя по такой грязи.

Ну, этот недостаток можно устранить водой.

Нет, сударь, это уж врожденное: тут и Ноев потоп не помог бы.

А зовут ее как?

Зовут Нелль; и в нее, как в бочку, можно наливать эль: три четверти не заполнят ее от бедра до бедра.15

Так она широка?

От головы до пяток не больше, чем от бедра до бедра; поперек себя толще: совсем шар, глобус; все страны можно отыскать на ней.

Не какой ее части находится Ирландия?

Конечно, сударь, на задней: сразу видно по грязи.

А Шотландия?

Где голо и шероховато: на ладонях.16

А Франция?

На лбу, вооружившемся и поднявшемся войною против собственных волос.17

А Англия?

Искал я меловых утесов, да не нашел ничего белого; полагаю, однако, что Англия находится на подбородке, судя по соленой влаге, протекающей между ним и Францией.

А Испания?

Этого я, право, не знаю, но она чувствуется в ее горячем дыхании.

А Америка и обе Индии?18

О, сударь, на ее носу: он весь усыпан рубинами, карбункулами, сапфирами; все эти богатства рассыпались перед горячим дыханием Испании, высылающей целые армады галер нагружаться под ее носом.

А где находятся Бельгия и Нидерландские низменности?

Сударь, так низко я не стал смотреть. И вот эта грязнуха, эта ведьма предъявила свои права на меня! Она называла меня Дромио; клялась, что обручен с ней, описала мои приметы: пятно на плече, родинку на шее, большую бородавку на левой руке… Я в страхе бежал от нее, как от колдуньи.

Не будь твердыней веры грудь из стали закаленной,

Крутил бы вертел ведьме я, в собаку превращенный.

Беги сейчас, взгляни, откуда дует

Сегодня ветер. Если с берегов,

То не хочу здесь оставаться на ночь.

Найди корабль, к отплытию готовый,

И приходи: я буду ждать на рынке.

Все знают нас, а нам никто не ведом;

Пора бежать; все приготовь — и едем.

Да, господин! Как от медведя, я бы

Удрать был рад от этой скверной бабы!

(Уходит.)

И подлинно здесь колдуны живут;

Пора, давно пора бежать отсюда!

Та, что зовет меня супругом, мне

Не по душе; зато ее сестра

Так привлекательна, кротка, мила,

Так обольстительна лицом и речью,

Что я себе почти что изменил.

Но, чтоб избегнуть гибели и плена,

Заткну я уши — пусть поет сирена!

Входит Анджело.

Вот Антифол!

Да, так меня зовут.

Я знаю, сударь; вот и ваша цепь.

Мне вас застать хотелось в «Дикобразе»,

Но ждать пришлось, чтоб кончили ее.

Чего ж хотите вы? Что с ней мне делать?

Что вам угодно: ваша ведь она.

Она — моя? Я вам давал заказ?

Не раз, не два, а двадцать раз велели

Ее принесть. Идите же домой

Обрадовать жену; а за деньгами

К вам на дом сам я вечером зайду.

Берите деньги сразу: ведь остаться

Вы можете без цепи и без них.

О сударь, вы шутник! До скорой встречи.

(Уходит.)

Что думать мне? Что значат эти речи?