Александр Островский - Том 6. Пьесы 1871-1874

Матвеев, Лопухин, Грегори и Юрий Михайлов.

Грегори

(с низкими поклонами)

Das ist sehr schoen, dass Sie gekommen sind[2].

Матвеев

Здоров ли ты, Яган Готфридыч?

Грегори

ОченьБлагодарю за милость, понемножку,И так, и сяк, Herr Лопухин!

(Кланяется Лопухину.)

Лопухин

Здорово!Ну, что твои робята?

Грегори

Потихоньку,Не торопясь, идем подальше.

Матвеев

Дело!А много ль их?

Грегори

Тридесять человек.

Матвеев

И дельные робята есть?

Грегори

Немножко.

Матвеев

А Кочетов? Мне Юрий говорил,Что больно он к немецкому языкуСтарателен и шел к тебе в наукуОхотой сам. Да годен ли парнишкаНа что-нибудь?

Грегори

Талант большой имеет.

Матвеев

Чему горазд?

Грегори

Такой смешной.

Матвеев

ПокажешьСегодня нам?

Грегори

О да! Сегодня будемПоказывать смешную штуку. НачалГотовить их для interludium[3].Что делать, Негг окольничий, покудаСвоих смешных мы не имеем штук,Из Киева достали. Без смешногоНикак нельзя, мой господин; наскучитМатерия одна без перемены.Да только жаль, что нет свое; а надоСвое писать смешное.

Лопухин

Нам смешногоНе занимать; и своего напишем,Лишь волю дай. Гляди да слушай только,С три короба насыплешь. Что другое,Уж не взыщи, не вдруг у нас найдется,А за смешным недалеко ходить.Идя сюда, подьячего я встретил,Как водится, для радости царевой,Изрядно пьян. С великим челобитьем,Как сноп, упал; да, прах его возьми,Перепугал. Как что его скосилоУ самых ног моих. Как боров пегий,Валяется, являет о бесчестье.Послушал бы, о чем он просит.

Матвеев

Что же,Послушаем, вели позвать.

Лопухин

(сторожу)

Эй, малый!Шатается тут некакий подьячийИз мастерской царицыной палаты,Так приведи сюда!

Сторож уходит.

Матвеев

(Грегори)

А скоро ль будетКомидия «Есфирь» готова?

Грегори

Скоро,Мой господин.

Матвеев

Для матушки царицыБиблейская Есфирь по сердцу будет.

Грегори

О да, mein Herr, я понимаю. МожноПоказывать сегодня вам немногоКомидию «Есфирь», а только преждеProludium[4] покажем небольшое.

Матвеев

Какое же?

Юрий

(с низким поклоном)

Цыган и лекарь.

Матвеев

Ладно.

(Отводит Лопухина в сторону.)

Комидию для чести государскойИметь давно пора, и речи нет.Недаром же у прочих государейПри всех дворах она заведена.Что можно взять, возьмем у иноземцев.Чего нельзя — покуда подождем.Абрам Никитич! Как ты полагаешь,Для царской ли забавы лишь годнаКомидия? Для русского народа,Для всех чинов и званий — от посадскихДо нас, бояр, — немало пользы в ней.Не стыд ли нам, не грех ли потешатьсяКалечеством, убожеством людским!На дураков смеемся; эко диво,Что глуп дурак! А разве то умнее:Сберем шутов, сведем их в кучу, дразним,Как диких псов, пока не раздерутся,И тешимся руганьем срамословнымИ дракою кровавой. То ль забавыБояр, думцов, правителей земли?А наших жен, боярынь, пированья?Глядеть-то срам! От сытного обеда,От полных чар медов стоялых встанутАлёхоньки, как маковы цветочки,По лавочкам усядутся рядком,Велят впустить шутих, бабенок скверных,И тешатся бесстыжим их плясаньем,С вихляньем спин и песнями срамными.И чем срамней, тем лучше, тем угоднейБоярыням. И сами бы пошли,Да совестно, а плечи так и ходят,И каблуки стучат, и громкий хохотДебелые колышет телеса.А дочери, на те потехи глядя,С младенчества девичий стыд теряют,И с бабами и девками сеннымиБез матери изрядно стерю пляшут.Пора сменить шутов, шутих и дур,Неистовства на действа комидийны.Подьячего винят за пьянство; развеБез чарки он, без хмельного питьяНайдет себе веселье? ВековечнымОбычаем указаны ему:По праздникам попойки круговыеС задорными речами, с бранью, с боемИ на три дня тяжелое похмелье.За что ж винить его! Иных приятств,Иных бесед, речей и обиходовНе знает он. А покажи емуКомидию, где хитрым измышленьемИ мудростью представлены, как въявь,Царей, вельмож, великих полководцев,Философов дела и обхожденья;И дум, и чувств изведав благородство,Весельем он бесчинства не почтет.Простой народ, коль верить иноземцам,В комидии не действо, правду видит,Живую явь: иного похваляет,Других корит и, если не унять,Готов и сам вмешаться в действо. ХочешьИспробовать? Подьячему прикажемОстаться здесь, на действо поглядеть.

Лопухин

Ну, что ж, изволь! А зашумит, так можноИ в шею гнать, боярин не велик.

Входит Клушин.

Матвеев, Лопухин, Грегори, Юрий и Клушин.

Лопухин

(Клушину)

Поди сюда, и снова без утайкиРассказывай поряду, кто и как,И чем тебя обидел.

Клушин

Государь,Абрам Никитич, милости боярскойПрошу твоей.

Лопухин

Проси.

Клушин

Сиротским деломОбижен я и, государь, являюПеред тобой обиду.

Лопухин

На кого?

Клушин

На Якова Матвеева, палатыЦарицыной закройщика.

Лопухин

А чем жеОбидел он тебя?

Клушин

Сидел в палатеСегодня я на месте, где садятсяПодьячие, а он, Матвеев Яков,За поставцом сидел, где платье шьют,И молвил мне: «Хорош бы ты подьячий;Зачем-де пишешь, высуня язык?Зайти тебе с затылка да ударить,И ты себе язык откусишь». В томИ жалоба моя, и челобитье.

Лопухин

И лаял ты его, я чаю.

Клушин

ЛаялНеистово. Ужли ж стерпеть?

Матвеев

ОбидаНе малая.

Лопухин

Уж это ль не обида!Какой еще! И как ты перенес?Диковина, Василий.

Клушин

Государь,Абрам Никитич, смилуйся, пожалуй!

Лопухин

Еще чего не скажешь ли?

Клушин

Боярин,Вдовею я без мала пять годов;Греха боюсь, от скуки упиваюсь.

Лопухин

А мне-то что? Женись!

Клушин

Не раз сбирался —Никто нейдет.

Лопухин

Уж я не виноват;Недобрую себе ты нажил славуМежду невест.

Клушин