Михаил Веллер - Своими глазами (сборник)

— Теперь разложи колечками по сковороде… А сверху колбаску…

Мальчик разбалтывает и льет на сковороду яичную смесь, масло брызжет, он отскакивает, спотыкаясь, плюхается старику на колени.

— Я же сказал — худеть… — Старик морщится от боли.

Едят в комнате за столом. Старик наливает рюмки — себе больше.

— Яичница требует водочки, — наставительно говорит он, чокается: — Будем здоровы! — Выпивает.

Мальчик отчаянно проглатывает и замирает с открытым ртом.

— Ты запей, — советует равнодушно старик.

Мальчик наливает лимонада, и старик отбирает у него стакан:

— От него толстеют.

Мальчик остается сидеть с разинутым ртом.

На плите вскипает кружка воды. Рука старика нечувствительно снимает ее с огня, всыпает сверху пачку чаю, помешивает ложкой и ставит обратно. Лезет пена; снимает кружку и накрывает блюдцем.

— А накрывать зачем? — спрашивает пьяноватый мальчик.

— Чифир должен запариться, — поучает старик.

Закуривает, дует на кружку — и через затяжку схлебывает глоток. Протягивает кружку и сигарету мальчику:

— На-ка… хватани.

Мальчик неумело повторяет.

— День был неплохой… на свежем воздухе… — рассуждает старик, щурясь в дыму. — Взбодримся, — отхлебывает. — Теперь неделя курорта… сиди себе да кури, пока соберутся.

— Кто соберется? — спрашивает мальчик.

— Меньше знаешь — дольше живешь, — неприязненно отвечает старик, шаря в пустой пачке. — Сбегай-ка за сигаретами.

Накинув курточку, мальчик вопросительно ждет.

— Ты еще здесь? — раздражается старик. — Чего?

— А… деньги? — мнется мальчик, виновато теряясь под его взглядом. — У меня нет больше…

— Это тебя в школе учили клянчить? «Де-еньги». Щенок. Ничо не знаю! — злится старик. — Укради! Не умеешь украсть — заработай! И не вздумай возвращаться иначе, — ласково и зловеще улыбается. — Дверь не открою. Пшел!

Мальчик на лестничной площадке — в чужую открытую дверь:

— Витька, ты что, четыре тыщи всего. Ну ты же мне должен, ты же обещал отдать… У, жила! — Дверь захлопывается.

Мальчик переминается в веренице мелких продавщиц на улице: у них водка, колбаса, сигареты, косметика.

— Водочка! Холодная водочка!

— Сахарные трубочки!

Мальчик упорно косится на сигареты у старушки рядом.

— Авторучка. Хорошая авторучка, — несмело говорит он. — Всего за три тысячи.

Толпа людей идет мимо.

— Копченая колбаска! — выпевает голос.

— Простите, вы бы не поменялись со мной — за авторучку пачку сигарет? — просит мальчик старушку-соседку-сигаретницу.

— Еще чего, — сурово отрезает она, вопреки доброй внешности.

На перекрестке у светофора пацаны лет десяти моют стекла останавливающихся машин, берут деньги.

Мальчик смотрит, достает носовой платок, мочит в луже и бросается к вставшему лимузину, трет лобовое стекло, развозя грязь.

Вдруг его лицо обдает струйкой воды из-под дворника.

— Ты что мне, говнюк, стекло мажешь? — орет шикарный парень за рулем и срывается, обдавая мальчика грязью из лужи.

Замерев среди потока мчащихся машин, он не может пересечь полоску пространства до тротуара.

А когда, наконец, машины встают на красный и он достигает тротуара — тут же получает в глаз.

Ударил взрослый парень, а пацаны прыгают рядом и жалуются:

— Приперся, никогда его не было! Дай ему еще, Никита!

Никита пинком гонит мальчика:

— Еще здесь увижу — яйца оборву, понял?

У касс метро он пробует клянчить мелочь — грязный, с фингалом:

— Извините… на жетон не дадите… я кошелек дома забыл…

Никто не обращает внимания. Среднего достатка мужик сует ему жетон. Мальчик переходит к очереди у соседней кассы:

— Жетончик не купите?..

Рука берет у него жетон — и типичный алкаш приказывает:

— Давай отсюда… ну!! Вали!

Мальчик, отойдя, смотрит: алкаш сам продает его жетон.

В квартире старик, беря скрипку мальчика и смычок, неумело пристраивает ее, выпиливая неумелые дикие звуки.

Хмыкает, поведя подбородком, и откладывает.

Идя мимо ларьков, мальчик смотрит на множество сигарет.

Останавливается у ряда торговок на тротуаре.

Пристально и отчаянно смотрит в глаза самой безобидной, крайней, ветхой старушке.

— Тебе чего, мальчик? — немного испуганно спрашивает она.

Мальчик молча цапает из коробки в ее руках пачку «Мальборо» и отчаянно удирает, виляя и натыкаясь на прохожих.

— Держите!.. Украли… — затихает за спиной слабый и несчастный, со слезой, старушечий надтреснутый голосок.

Счастливый мальчик является домой, протягивает старику пачку:

— Вот! — И смотрит, ожидая оценки его подвига.

Старик неторопливо закуривает и выпускает дым ему в лицо:

— На кого ты похож, — презрительно кривится. — Поломойка… А глазом на кого наделся? Тьфу!.. Пачку сигарет украсть не может… скрипач!..

Склонясь над ванной, мальчик массирует струей глаз — контрастно, меняя холодную на горячую.

— Холодная! Горячая! Холодная! Горячая! — командует старик.

— Горячо… — шипит мальчик.

— Мне твои особые приметы не нужны… Горячая!!

Мальчик сидит на кухне, прижимая к подбитому глазу кусок мяса.

— Понял, зачем в доме мясо? — спрашивает старик.

Звонит телефон, мальчик снимает трубку. Голос матери:

— Алло! Ну как вы там? Не слышу!..

Старик отбирает трубку и отводит на вытянутую руку:

— Алло!! — кричит он как бы издалека. — Кто это? Ничего не слышно! Это ты? Что?!!! А?!! У нас все в порядке! Какой-то ремонт на станции! Связь не работает! А?! Сказали — неделю!..

И вырывает ее с проводом из аппарата.

— Меньше говоришь — дольше живешь, — поясняет изумленному мальчику.

Мальчик собирается спать. У расстеленной тахты, в трусах, принимает культуристские позы перед зеркалом.

Старик лениво листает старый журнал мод. Наблюдает в дверь за мальчиком, подъезжает.

— Ничо мужик, — льстит он. — От баб, поди, отбоя нет?

— Ну… — польщенно мнется мальчик.

— Ну бабы-то у тебя есть? — Старик подмигивает.

— Да… вообще… — мычит мальчик.

— Чего мычишь?! — свирепеет старик. — Есть бабы?! Приведи мне!

— К-к-какую бабу?.. — лепечет мальчик.

— С дыркой между ног! И чтоб кругом волоса!

— Я н-не могу…

— Тебе мать что велела? Заботится обо мне! А ты что? Онанизмом мне заниматься, что ли?

— Я… я… — заикается в отчаянии мальчик.

— И ты отвыкай! На зоне успеешь.

— Где… ее? — страшится мальчик.

— О Господи! школьное образование… Да хоть у Телеграфа, на Тверской! «Где»!.. В подъезде! На парте!

— Какую бабу! — плачуще кричит мальчик.

— Вот такую!! — ярится старик, выдергивая с треском страницу из журнала мод и суя мальчику.

Вечер, Тверская, Центральный телеграф, мальчик идет вдоль ряда стоящих проституток. В руке — страница из журнала. Со школьной старательностью сверяет девушку — картинку, девушку — картинку.

Вечерняя жизнь, одну проститутку снимают и она садится в машину, подходит еще пара девиц, здороваются с уже дежурящими.

Мальчик осматривает вдоль ряда сапожки, сумочки, пальто девиц. У страницы журнала оторван верх — головы у рисунка нет.

Мальчик видит точно такие сапожки, пальто, сумочку — долговязая стройная девица, гораздо выше него. Подходит!

— Привел! — торжествует мальчик, вводя в дом девицу.

Старик смотрит на девицу, и у него отвисает челюсть:

— Ты кого привел, мудак!! — орет он.

— Смотрите сами, — мальчик обиженно подает вырванную страницу: — Такая самая.

Снизу вверх, от сапожек и ног, старик ведет взгляд с рисунка на натуру. Точно совпадает все. Кроме одного: у картинки оторвана голова. А девка — негритянка!

— Раздевайтесь, пожалуйста, — вежливо помогает ей мальчик.

Сняв пальто, негритянка расстегивает молнию на платье, оно распахивается — под ним узкое белое прозрачное белье.

— Застегнись!.. — с досадой командует старик.

— Сказал: раздевайтесь, пожалуйста, — непонимающе, с акцентом, округляет глаза она.

— Что я должен с ней делать, кретин?! — зло спрашивает старик. — На скрипке играть?!

— Я не умею на скрипке, — сообщает она. — Он не говорил.

— Тьфу. На мою голову, — плюет старик. — А что ты умеешь?

— Спать, — говорит негритянка, складывая ладошки у щеки. — Любовь, — поясняет она, делая непристойные жесты.