Нелюбимый - Даниил Сергеевич Гарбушев
«А что этот ваш друг такой хмурый?», — тихо спросила Оксана, танцуя с Сашей. «По-твоему очень?», — спросил он её. «По моему да, такое чувство, будто он помирать собрался», — ответила она Саше. «Вот в том то и дело что может и собрался. Понимаешь, недавно у него на глазах насмерть сбили одну нашу общую знакомую, и он в тот момент, как ни кто иной, потерял сознание. Лично мне кажется, что это как-то связано». «Мне кстати тоже. Упасть в обморок из-за гибели какого-либо человека, означает, что он в действительности был ему дорог», — сказала Саше Оксана. «Вот и я о том же, тяжело ему сейчас, а мы друзья даже спросить боимся, думаем, если станем расспрашивать, то ему ещё хуже станет», — сказал ей Саша, на что Оксана ответила: «Ну как же, если вы не спросите его о причине, то каким образом вы сможете его по-дружески поддержать». «Вот именно что никак, а мы ведь от этого и не отказываемся, просто боимся его нечаянно обидеть», — сказал ей Саша, на что Оксана заявила ему: «Ну и что, главное действовать, он же ваш друг, поймёт небось, что вы ему желаете только хорошего».
А Олег всё также сидел, не думая теперь абсолютно не о чем, то поднося ко рту кружку с чаем, то опуская её на колени, пока Степан, наконец, слегка не толкнул его в плечо. «Ты меня вообще слушаешь или нет?», — спросил тот Олега. «Ну может быть», — как-то устало ответил тот, наконец сосредоточившись на его словах. «Так вот, я ему и говорю: "Что вы мне втюхиваете", а он глазами хлопает, думал, я в этом не разбираюсь», — подытожил свой рассказ Стёпа, и вдруг спросил: «А ты сюда со своей пришел или как?», — из-за чего Олег тут же занервничал. «Нет», — монотонно, будто выдавливая из себя слова, ответил Олег. «Да, моя тоже не смогла, а когда без неё в таком окружении, очень сложно бывает думать о том, что она у меня единственная». «Извини», — сказал Олег, и встав с дивана, поставил кружку на стол и ушел в ванную.
Заперев дверь, он подошел к раковине и взявшись за неё обеими руками, взглянул в зеркало. Лицо его было совсем без эмоций, будто оно было мертво. Сердце просто обжигали раскаленные мысли о том, что он сейчас вспомнил. Олег включил холодную воду и тут же стал умывать своё разгорячённое лицо, уши, шею. Несколько раз промыв лицо, он замер и взглянул в зеркало. На лице его была противная гримаса, что одновременно выражала вопль и ненависть. В ванную вдруг постучали, от чего Олег даже нервно одёрнулся. Он тут же снова умылся и вытерев лицо и шею полотенцем постарался сделать спокойный вид. «Да, да», — сказал он, выходя из ванной, «Нет, нет», — в шутку ответила Надя, старшая из сестёр Марьяновых, зайдя в ванную и закрыв за собой дверь.
Олег тяжело вздохнул, облокотившись об дверь ванной. Вдруг из ближайшей комнаты вышла Оксана и тут же спросила Олега: «О, слушай, ты в компьютерах разбираешься?», «Ну да, а ты чё нет что ли?», — спросил её в ответ Олег. «Да разбираюсь, просто настройки все сбились, не могу найти кое-что, пойдем, поможешь», — ответила ему Оксана, затащив в комнату, и закрыв за собой дверь. В комнате стоял письменный стол, встроенный в вещевой шкаф, и небольшая двухместная кровать с тумбочками по бокам. Олег заметил на столе закрытый ноутбук, и тут же подойдя, открыл его и спросил: «Ну и в чём тебе помочь?», «Да вот распечатать кое-что надо, не знаю, как так сделать, чтобы он мне на отдельных страницах текст выдал», — ответила она, как экран ноутбука загорелся, с включенным вордовским документом. «Да это же проще простого, — сказал Олег, взяв в руки мышку, и включив настройки, — вот смотри "файл", "печать", "двухсторонняя печать", меняешь на "односторонняя", ну а тут дальше ты сама разберешься».
Олег уже подошел к двери, собираясь уходить, как Оксана вновь обратилась к нему: «Стой, подожди», «Чего ещё?», — спросил Олег, уже не видящий особого смысла своего нахождения в данной комнате. «Иди сюда», — попросила Оксана. Олег осторожно подошел поближе, сердце вдруг заколотилось, и какое-то странное, безумное, трепетное чувство, постепенно начало овладевать им. Оксана взяла его за руку, от чего ему стало как-то не по себе, но и одновременно приятно. «Послушай, я честно соболезную», — сказал Оксана, после чего Олег, будто по команде собрался резко развернуться, но не смог, так как Оксана тут же нежно приложила свои ладони к его щекам и подвела его глаза к своим. «Я ничего плохого, только хотела сказать и всё, что жизнь на этом не заканчивается, да и только, ты пойми, зачем тебе себя терзать, этого не забыть, но убиваться то тоже не надо», — сказал она ему нежно, не отпуская ни на секунду. То странное безумное чувство всё больше и с новой силой продолжало овладевать его разумом. Оксана медленно обняла его за шею, положив свою голову ему на плечо. И тут это безумие одержало верх. Олег начал судорожно целовать Оксану. Он целовал её лицо, шею, но так и не коснулся её губ. Но вдруг из глубины его души проявилось какое-то другое новое чувство, странное и полностью противоположное тому безумию, в котором он был сейчас. Будто что-то пробивалось из глубины его души. Кричало, билось, как об стеклянную стену, разбивая в кровь костяшки своих пальцев, и говорило ему: «Олег, остановись, остановись, не надо». И он остановился, от чего ему стало даже противно. Оксана ещё немного извивалась и изгибалась перед ним в его руках, пока он сам не взял её за плечи и легонько не отодвинул её от себя, оставшись стоять неподвижно. Через мгновение он медленно попятился в сторону кровати, и немного облокотившись об её спинку, закрыл лицо судорожно трясущимися руками.
«Что я делаю? — сказал он почти шепотом, и опустив руки, обратился к Оксане, — что, к чему всё это, зачем всё это, мы ведь не нужны друг другу. Это может случиться, а дальше, что дальше? Пустота!». «Ответь честно, не девственница?», — спросил он Оксану, «Нет», — ответила она спокойно, сев на край стола. «Нет, в смысле не девственница?», — вновь вопросил Олег, «Да, в смысле не девственница», — немного нервно ответила Оксана. «Теперь ясно, — сказал Олег, — всё ясно, зачем мне это? Ведь дальше ничего!». А Оксана всё так и сидела на
