Алексей Писемский - Хищники

Вильгельмина Федоровна. Тем, что вы записку эту можете напечатать.

Марья Сергеевна. Где же это я напечатаю ее?

Вильгельмина Федоровна. В газетах!.. В какой хотите газете можете напечатать.

Марья Сергеевна. Но, душенька, я решительно не сумею это сделать! Если я ему скажу это, он просто рассмеется. "Где, скажет, тебе напечатать!" Он знает, что я ни по каким бумагам ничего не умею сделать... Вы научите уж меня, пожалуйста.

Вильгельмина Федоровна. Да я сама хорошенько не знаю, как это делается; но Владимир Иваныч, если вы позволите, сегодня заедет к вам и поучит вас.

Марья Сергеевна. Ах, пожалуйста!.. Я несказанно буду рада ему; но только я наперед позову к себе Алексея Николаича и выспрошу у него все!.. Может быть, на него тут и клевещут?

Вильгельмина Федоровна. Только вы, бога ради, не проговоритесь как-нибудь ему, что мы с Владимиром Иванычем принимаем в этом участие!.. Вы можете вооружить его против нас навеки; а он все-таки теперь начальник мужа!

Марья Сергеевна. Понимаю я это, милушка, будто этого я не понимаю! Скажу, что в газетах прочла.

Вильгельмина Федоровна. И что газету не я вам привезла, а что вы ее купили.

Марья Сергеевна. Конечно!.. Понимаю!

Вильгельмина Федоровна. А потом, если насчет женитьбы Алексей Николаич станет запираться, то вы потребуйте от него, чтобы он на вас женился; это будет самым верным доказательством, тем больше, что он должен же когда-нибудь это сделать!

Марья Сергеевна (обрадованная этим советом). Как же не должен?.. Непременно должен!

Вильгельмина Федоровна. А теперь пока, adieu!.. Я поеду сказать Владимиру Иванычу, чтобы он приехал к вам.

Марья Сергеевна. Да, да!.. Чтоб приехал!..

(Обе дамы целуются, и Вильгельмина Федоровна уходит.)

Марья Сергеевна (оставшись одна и беря себя за голову). Так расстроилась этим известием, что, пожалуй, не в состоянии буду и сообразить, что написать Алексею Николаичу. (Садится к письменному столу и, начиная писать, произносит то, что пишет.) "Я прочла в газетах, что вы женитесь на другой. Приезжайте сейчас же ко мне оправдаться в том. Если вы не приедете, то я напечатаю в газетах все ваши письма ко мне, в которых вы клялись меня вечно любить и где просили меня хранить ваши триста тысяч, которые вы получили в моем доме, и это показывает, до чего вы прежде были откровенны со мной". (Останавливаясь писать.) Ну, вот и все, слава богу; теперь только фамилию подпишу... (Макает перо в чернильницу и хочет продолжать писать, но делает огромное чернильное пятно на письме и восклицает испуганным голосом.) Вот тебе и раз! (Слизывает чернильное пятно и вместе с тем смарывает самое письмо и марает себе нос чернилами.) Ну, все письмо испортила!.. Господи, что я за несчастное существо в мире! Во всем-то мне в жизни неудачи! Больше писать не в состоянии; отправлю как есть. (Кое-как складывает письмо и кричит.) Даша!

Входит Даша.

Марья Сергеевна и Даша.

Марья Сергеевна. Отнеси поскорей это письмо Алексею Николаичу. (Отдает Даше письмо.)

Даша. Слушаю-с! (Уходит.)

Марья Сергеевна (одна и начиная плакать). Уж именно несчастное существо!.. Больше двух лет, как Алексей Николаич заедет ко мне на какие-нибудь полчаса, никогда не посидит, ничего не расскажет; а теперь и совсем бросить хочет!.. Что я буду делать с собой? Мне скоро жить даже не на что будет: все прожила с ним!.. Не к родным же мне идти на хлеба. Меня никто из них и знать не хочет, а все из-за него; должен он все это понять и хоть сколько-нибудь оценить! Вильгельмина Федоровна совершенно справедливо говорит, что ему надобно жениться на мне!.. (Продолжает плакать.)

Входит Даша.

Марья Сергеевна и Даша.

Даша. Алексей Николаич сейчас придут к вам.

Марья Сергеевна (утирая слезы). Хорошо!

Даша уходит.

Марья Сергеевна (повеселевши несколько). Испугался, видно, немножко!.. Теперь я знаю, как держать себя с ним!.. Спасибо Вильгельмине Федоровне, что она научила меня насчет газет!.. Я теперь все буду печатать в газетах, что он против меня сделает.

Марья Сергеевна. Входит Андашевский, господин с рыжею, типическою чиновничьей физиономией; глаза его горят гневом, но рот его улыбается, и видно, что все его старание направлено на то, чтобы сохранить спокойный вид и скрыть волнующую его эмоцию.

Андашевский (подавая Марье Сергеевне руку и садясь вблизи нее). Что это за странное письмо вы ко мне написали?

Марья Сергеевна. Как же мне не написать было тебе письма!.. Ты посмотри, что про тебя самого пишут в газетах. (Подает ему газету.)

Андашевский (беря газету и тихо откладывая ее в сторону). Знаю это я, читал, но почему ж вы думаете, что это про меня писано?

Марья Сергеевна. Потому что тут пишут, как к тебе на квартиру ко мне приходили акционеры, как ты получил с них триста тысяч и дал мне их убрать.

Андашевский (насильственно смеясь). Но то же самое могло случиться с тысячью других людей; а потому я никак не могу принять это прямо на свой счет.

Марья Сергеевна. А кто же, по-твоему, эта дама, перед которой ты стоишь на коленях?

Андашевский. Этого тоже я никак уж не знаю.

Марья Сергеевна. А я знаю!.. Это дочь графа, Ольга Петровна Басаева, на которой ты женишься.

Андашевский (заметно сконфуженный). Делает честь твоей прозорливости.

Марья Сергеевна. Пора уж быть прозорливой! Не все оставаться слепой.

Андашевский (пристально взглядывая ей в лицо). Мне интереснее всего знать, кто прислал тебе эту газету.

Марья Сергеевна. Никто; я сама ее купила!

Андашевский. Купить ты никак ее не могла; потому что каким же образом ты именно купила тот номер, где, по твоему мнению, напечатано обо мне, стало быть, все-таки сказал же тебе кто-нибудь об этом!.. Кто тебе это сказал?

Марья Сергеевна (опешенная этим вопросом). Я не скажу тебе, кто мне сказал.

Андашевский. Все равно, я после узнаю!

Марья Сергеевна. Ни за что!.. Никогда ты этого не узнаешь! И, пожалуйста, не отклоняйся в сторону от разговора и отвечай мне на мой вопрос: женишься ты на Ольге Петровне или нет? (Андашевский на это только усмехается, но ничего не говорит. Марья Сергеевна, не отставая от него.) Женишься или нет?

Андашевский (довольно протяжно и потупляя в землю свои глаза). Нет, не женюсь.

Марья Сергеевна. А ты думаешь, что я так сейчас твоим словам и поверила!.. Ты мне должен доказать это!

Андашевский. Но чем же я могу тебе это доказать?

Марья Сергеевна. Тем, что женись на мне!.. Ты давно бы должен был сделать это.

Андашевский (захохотав уже искренним смехом). Что за безумие выдумала!

Марья Сергеевна. Отчего же безумие?.. Тут ничего нет такого странного и смешного.

Андашевский. Да как же не смешно! Сколько лет жили, и вдруг ей пришло в голову, чтобы я женился на ней.

Марья Сергеевна. Муж мой только прошлого года помер; раньше и нельзя было; а теперь я непременно требую, чтобы ты женился на мне.

Андашевский. Нет, я не могу на тебе жениться!

Марья Сергеевна. Почему же не можешь?

Андашевский. Потому, что ни моя служба, ни мое положение в свете, ничто мне не позволяет того.

Марья Сергеевна (очень оскорбленная последними словами). А, так это, значит, я унижу вас; но только вы ошибаетесь, кажется, в этом случае!.. Ты хоть и чиновен, но отец твой все-таки был пьяный приказный, а мой отец генерал-лейтенант! Братья мои тоже генерал-майоры! Ты вот по-французски до сих пор дурно произносишь и на старости лет должен учиться у француза; а я по-французски лучше говорю, чем по-русски, и потому воспитанием моим тоже не унижу тебя!

Андашевский (в свою очередь тоже вспыхнувши от последних слов Марьи Сергеевны). Тут не об унижении говорят, а то, что, женясь на тебе, я, при моем высоком посте, не буду иметь жить на что! Я слишком беден, чтобы вести жизнь женатого человека.

Марья Сергеевна (крайне удивленная этими словами). Как ты беден?.. Ты жалованье огромное получаешь и кроме того у меня в доме получил триста тысяч капитала - бедный какой!..

Андашевский (еще более покраснев). Послушай, ты, наконец, выведешь меня из терпения этими тремястами тысяч! Ты говоришь о них на каждом шагу и сделала то, что об этом все газеты трубят!.. Понимаешь ли ты, какое зло мне можешь принести этим; а между тем это были казенные деньги, которые я случайно получил у тебя на квартире.

Марья Сергеевна. Ах, боже мой, скажите, пожалуйста, какую дуру нашел, в чем заверить хочет! Зачем же ты в записке своей, которую прислал мне об этих деньгах, прямо просил меня, чтобы я поберегла твои деньги?.. Казенные деньги ты не стал бы называть твоими.

Андашевский. В записке к тебе я и казенные деньги мог назвать своими!.. Это не официальная бумага! Но где ж у тебя эта записка?.. Разве цела еще она?