Ги Мопассан - Семейный мир
Г-н де Саллюс. Почем я знаю?
Г-жа де Саллюс. Вы должны знать. Давайте подсчитаем. Вы давали круглую сумму или же оплачивали отдельных поставщиков? О, вы не такой человек, чтобы входить в мелочи, вы давали круглую сумму.
Г-н де Саллюс. Мадлена, вы несносны.
Г-жа де Саллюс. Слушайте внимательно. Когда вы начали пренебрегать мной, вы упразднили трех лошадей из вашей конюшни: одну мою и двух своих; затем одного кучера и одного выездного лакея. Нужно ведь было наводить экономию дома, чтобы покрывать новые расходы на стороне.
Г-н де Саллюс. Это неправда.
Г-жа де Саллюс. Нет, правда. У меня есть данные, не отрицайте, я вас пристыжу. Наряду с этим вы перестали дарить мне драгоценности: вам ведь нужно было украшать другие уши, пальцы, запястья, другую грудь. Вы упразднили один из наших двух оперных дней; уже не помню множества других, менее важных мелочей. Все это, по моим расчетам, должно составить около пяти тысяч франков в месяц. Правильно?
Г-н де Саллюс. Вы сошли с ума!
Г-жа де Саллюс. Нет, нет. Признавайтесь. Стоила ли вам самая дорогая из ваших кокоток пять тысяч франков в месяц?
Г-н де Саллюс. Вы сошли с ума!
Г-жа де Саллюс. Если вы так думаете, то покойной ночи. (Она хочет уйти, он удерживает ее.)
Г-н де Саллюс. Послушайте, прекратите эти шутки.
Г-жа де Саллюс. Пять тысяч франков! Стоила она вам пять тысяч франков?
Г-н де Саллюс. Да, приблизительно.
Г-жа де Саллюс. Ну, так вот, друг мой, дайте мне сейчас же пять тысяч франков, и я заключу с вами договор на месяц.
Г-н де Саллюс. Да вы потеряли голову!
Г-жа де Саллюс. Прощайте! Покойной ночи.
Г-н де Саллюс. Что за сумасбродка! Послушайте, Мадлена, останьтесь, давайте поговорим серьезно.
Г-жа де Саллюс. О чем?
Г-н де Саллюс. О... о... о моей любви к вам.
Г-жа де Саллюс. Но она совсем несерьезна, ваша любовь.
Г-н де Саллюс. Клянусь вам, что серьезна.
Г-жа де Саллюс. Хвастун! Знаете, от разговоров с вами мне захотелось пить. (Она идет к подносу, на котором стоят чайник и сиропы, и наливает себе стакан чистой воды. Когда она собирается выпить его, муж бесшумно подходит сзади и целует ее в шею. Она резко оборачивается и выплескивает воду ему в лицо.)
Г-н де Саллюс. Как это глупо!
Г-жа де Саллюс. Может быть. Но то, что вы сделали или хотели сделать, было смешно.
Г-н де Саллюс. Послушайте, Мадлена!
Г-жа де Саллюс. Пять тысяч франков.
Г-н де Саллюс. Но это было бы идиотством.
Г-жа де Саллюс. Почему?
Г-н де Саллюс. Как почему? Мужу — платить своей жене, законной жене! Но у меня есть право...
Г-жа де Саллюс. Нет. У вас есть сила, а у меня будет... месть!..
Г-н де Саллюс. Мадлена!..
Г-жа де Саллюс. Пять тысяч франков!
Г-н де Саллюс. Я был бы достойным сожаления чудаком, если бы заплатил деньги своей жене, чудаком и болваном!
Г-жа де Саллюс. Гораздо глупей, имея жену, да еще такую жену, как я, платить деньги кокоткам.
Г-н де Саллюс. Согласен с этим. Но все-таки если я женился на вас, то не для того же, чтобы вы меня разоряли.
Г-жа де Саллюс. Позвольте. Когда вы несете деньги, которые являются вашими деньгами, а следовательно, и моими, какой-нибудь распутнице, вы совершаете более чем сомнительный поступок: вы разоряете меня и самого себя, если уж вы пользуетесь этим выражением. Я была достаточно деликатна и не спросила с вас больше, чем распутница. Значит, те пять тысяч, которые вы даете мне, останутся в вашем доме, в хозяйстве. Вы сделаете этим большую экономию. А потом, я ведь знаю вас: то, что просто и законно, никогда вас как следует не привлечет. Следовательно, платя дорого, — очень дорого, потому что я, может быть, попрошу прибавки, — за то, что вы имели право просто взять, вы найдете нашу... связь гораздо более лакомой. А теперь, сударь, спокойной ночи, я иду спать.
Г-н де Саллюс (вызывающе). Как вы предпочитаете: чеком или банковыми билетами?
Г-жа де Саллюс (высокомерно). Я предпочитаю банковыми билетами.
Г-н де Саллюс (раскрывая бумажник). У меня только три тысячи. Я дополню их чеком. (Он подписывает чек, потом протягивает всю пачку жене.)
Г-жа де Саллюс (берет ее, презрительно смотрит на мужа, потом говорит резко). Вы действительно такой человек, каким я вас себе и представляла. После того как вы платили девкам, вы сразу, без протеста, соглашаетесь платить и мне. Вы находили, что это дорого, боялись оказаться в смешном положении. Но вы не обратили внимания на то, что я, ваша жена, продавала себя. Перемены ради вы немного увлеклись мной, но когда я унизилась, чтобы стать похожей на ваших негодяек, вы не оттолкнули меня, а стали желать, как их, даже больше, чем их, потому что я была достойна презрения. Вы ошиблись, дорогой мой. Не этим можно меня покорить. Прощайте! (Бросает ему деньги в лицо и выходит.)
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Г-жа де Саллюс сидит одна в своей гостиной, как и в первом акте. Она пишет, потом подымает глаза к часам.
Слуга (докладывая). Господин Жак де Рандоль.
Жак де Рандоль (поцеловав ей руку). Как вы себя чувствуете, сударыня?
Г-жа де Саллюс. Благодарю вас, довольно хорошо.
Слуга выходит.
Жак де Рандоль. Что случилось? Ваше письмо разволновало меня. Я подумал, что случилось несчастье, и примчался.
Г-жа де Саллюс. Случилось, мой друг, то, что надо принимать серьезное решение и что для нас наступил очень важный момент.
Жак де Рандоль. Объясните.
Г-жа де Саллюс. За последние два дня я перенесла все мучения, которые только может вытерпеть сердце женщины.
Жак де Рандоль. Что же произошло?
Г-жа де Саллюс. Сейчас расскажу и постараюсь сделать это спокойно, чтобы вы не подумали, что я сошла с ума. Я не могу больше так жить... вот я вас и позвала...
Жак де Рандоль. Вы знаете, я принадлежу вам. Скажите, что нужно делать...
Г-жа де Саллюс. Я не могу больше жить рядом с ним. Это невозможно. Он меня изводит.
Жак де Рандоль. Ваш муж?
Г-жа де Саллюс. Да, мой муж.
Жак де Рандоль. Что же он сделал?
Г-жа де Саллюс. Вернемся к вашему последнему визиту. Когда мы остались одни, он сперва устроил мне сцену ревности из-за вас.
Жак де Рандоль. Из-за меня?
Г-жа де Саллюс. Да, сцену, которая доказывает, что он шпионил за нами.
Жак де Рандоль. Как?
Г-жа де Саллюс. Он расспрашивал прислугу.
Жак де Рандоль. И больше ничего?
Г-жа де Саллюс. Ничего. Впрочем, это не важно, и, в сущности, он к вам хорошо относится. Потом он объяснился мне в любви. Я, может быть, держалась с ним слишком вызывающе... слишком презрительно, не могу точно сказать. Я была в таком тяжелом, затруднительном положении, что решилась на все, лишь бы из этого положения выйти.
Жак де Рандоль. Что же вы сделали?
Г-жа де Саллюс. Я постаралась оскорбить его, да так, чтобы он навсегда отошел от меня.
Жак де Рандоль. И вы не достигли этого, не правда ли?
Г-жа де Саллюс. Нет.
Жак де Рандоль. Такие средства никогда ни к чему не приводят; они, наоборот, ведут к сближению.
Г-жа де Саллюс. На следующий день в продолжение всего завтрака у него был злой, возбужденный и угрюмый вид. Затем, вставая из-за стола, он сказал мне: «Я не собираюсь забывать вашей вечерней выходки и вам также не дам забыть ее. Вы хотите войны — пусть будет война. Но предупреждаю, я укрощу вас, потому что я хозяин». Я ответила ему: «Пусть будет так. Но если вы доведете меня до крайности, то берегитесь... Никогда не нужно играть женщиной...».
Жак де Рандоль. В особенности не следует играть своей женой. Что же он вам ответил?
Г-жа де Саллюс. Он ничего не ответил, он грубо обошелся со мною.
Жак де Рандоль. Как? Он вас ударил?
Г-жа де Саллюс. И да и нет. Он был груб, сжал меня в объятиях, сделал мне больно. У меня руки до самых плеч в синяках. Но он не ударил меня.
Жак де Рандоль. Что же он сделал?
Г-жа де Саллюс. Он целовал меня, стараясь победить мое сопротивление.
Жак де Рандоль. И больше ничего?
Г-жа де Саллюс. Как больше ничего?.. Вы... находите, что этого мало?
Жак де Рандоль. Вы не понимаете меня, я хотел знать, ударил он вас или нет.
Г-жа де Саллюс. О нет, я опасаюсь с его стороны не этого!.. К счастью, мне удалось добраться до звонка.
