Александр Гриценко - Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика

Я писал не для того, чтобы пирогову понравилось…

Лауреатами Общенациональной независимой литературной премии «Дебют» 2005 года стали семь человек. В прессе были самые разнообразные отклики. Писали – текст Снегирёва, лауреата в номинации «Малая проза», не поймёшь что: и не рассказы и не повесть. О Насте Чеховской (киноповесть) говорили, что она получила премию не в своей номинации. Поэзию Андрея Нитченко (литература духовного поиска) назвали мёртвой, как латынь, а Горбуновой (поэзия) – развратной. Меня (драматургия) и Фажева (большая проза) окрестили форматными авторами. О Диме Бирюкове (публицистика) вообще писали мало.

Естественно, нас не только ругали – больше хвалили. Своё мнение о послепремиалъной возне я выскажу в следующих номерах, а пока небольшая беседа с Дмитрием Фажевым – победителем в одной из главных номинаций «Большая проза».

– Когда ехал на «Дебют», у тебя было ощущение, что победишь?

– Было ощущение: надо бы победить. Потому что из аспирантуры меня выгнали за «академическую неуспеваемость», а политик, которого мы тащили в городскую Думу, на выборах провалился. Выборы были за два дня до моего отъезда на премию. Я получил расчёт, так что в Москву ехал безработный и беззаботный. Думал: меньше паришься – больше везёт. Так и вышло. Кроме удачи, я ни во что не верю.

– Лауреатство что-то изменило в твоей жизни?

– Изменило не лауреатство, а деньги. Теперь могу кирять в ресторанах, а до этого было всё очень кулуарно: улочки, скамеечки, мурлычки котовские, куда мужики после работы по дороге заходят пропустить заслуженные сто грамм, радио «Шансон» там играет.

Ещё раньше мне всегда приходилось калымить где-то, идиотов терпеть, бредни чужие выслушивать, а теперь я в банке денежку снял и всё: сам себе хозяин. Никому не служу, никого не слушаю. Я по жизни буржуазный анархист.

– Роман, за который тебе дали премию, был не дописан. Ты его дописываешь?

– Ни дня без строчки. Рабочее название – «Соловьиные когти». О том, как цыгане поют и пляшут.

– Твоё отношение к резкой критике журналиста Льва Пирогова в «Экслибрисе». Он написал, что лауреаты литпремии «Дебют» этого года сплошь бездарности.

– Ну обругал и обругал. Я писал не для того, чтобы Пирогову понравилось. Он то сам кому нравится?

– Как отнеслись к тебе по приезде в Иваново?

– Свои очень тепло встретили. Как Михалкова в «Жестоком романсе»: «К нам приехал, к нам приехал Дмитрий Михалыч дорогой». В университете сразу предложили в аспирантуре восстановиться. Но мне уже по барабану. Пусть сами российскую науку двигают. За пять тысяч рублей в месяц.

– Что у тебя в чернильнице?

– Я ещё стихи пишу, но нигде их не публикую. Поэзия – вещь музейная, никому не нужна. Думаю, она уже исчерпалась, как в своё время живопись, архитектура, классическая музыка. Очень жалко. Я то стихи люблю. Из современных – Веру Павлову, Ольгу Хохлову, Виталия Пуханова. Ещё Воденникова, когда тот не выпендривается и если на его интервью глаза закрывать.

– Расскажи немного о своей семье: женат – не женат, мама – папа…

– Родители у меня – инженеры по образованию, оба коренные ивановцы. То, что я писатель, очень обоих расстраивает. Им бы хотелось, чтобы я на атомной станции лампочки вкручивал. Или ядерные реакторы проектировал. Мама очень просит внука или внучку. Говорит: «Мне через два года на пенсию, так будь любезен, чтобы мне скучно не было». Но я как-то не дорос до отцовства. Ребёнок многое осложняет, когда он некстати. К тому же для ребёнка, как минимум, нужна хорошая мать, а я ещё и невесты себе не выбрал. В нашем славном городе невест.

– Во многих последебютных статьях тебя называли будущим автором коммерческой литературы. Твоё отношение к этому?

– Ничего не имею против того, чтобы стать миллионером. Хорошая проза всегда была коммерчески успешной. Вспомнить хоть Льва Толстого, хоть Джека Лондона. И в авторском кино ситуация та же самая. Я чего-то не слышал, чтобы Альмодовар или Кустурица зубы на полку клали. Глупо писать вещи, понятные только выпускникам филфаков. Я как прозаик обращаюсь ко всем думающим людям – будь ты хоть мастер ЖРЭУ, хоть астроном, хоть астролог.

– После победы «толстые» журналы заинтересовались тобой?

– Из «Нового мира» Андрей Василевский просил ему выслать текст романа по электронке. Я выслал. Но в «Новом мире» Новый год отмечают так же, как и во всей стране. Продолжения у этой истории пока нет. Они, видимо, ёлку с мишурой разбирают и шары по коробкам раскладывают.

– Ты собираешься переезжать в Москву?

– Не знаю. Планов – миллион. Самый несбыточный и любимый – умчаться на годик-полтора на Камчатку, в Долину гейзеров. Там никого, кроме геологов, нет, им раз в сезон с вертолётов гумпомощь скидывают. Картошку варят прямо в лужах. В Москве такого не увидишь. Я Москву недолюбливаю. А вот москвичи – чудесные люди. Они незлые и прагматичные. Приятно иметь с ними дело.

Скандальный фильм по скандальной книге!

«Цыпочки» – этот фильм снят по одноимённой книге известного трансвестита, музыканта и культового калифорнийского писателя Джея ТиЛероя, автора бестселлера «Сара» и сценариста фильма Таса Ван Сэнта «Слон», удостоенного «Золотой Пальмовой ветви» Каннского фестиваля.

О «Цыпочках» говорили задолго до того, как они появились на свет. История извращённого детства глазами мальчика и его матери-проститутки. Жизнь ребёнка – бесконечное путешествие по стоянкам грузовиков, мотелям и стрип-клубам. Часто ему приходилось помогать матери ублажать её клиентов…

Итальянское воплощение американского ада

Фильм, как и книга, реалистично передаёт биографию американского писателя Джея Ти Лероя. Он действительно в четырнадцать лет занимался уличной проституцией, но спустя десять годков в его друзьях уже значились такие звёзды, как Мадонна и Дайэн Китон.

Фильм представляет собой потрясающий художественный портрет мальчика Джеремии, которого увезли из приёмной семьи и бросили прямо во взрослую жизнь, заставив колесить по бесконечным дорогам в компании юной матери – проститутки и наркоманки Сары, которая время от времени выдавала его за младшую сестру и подкладывала под своих клиентов. Звёздный актёрский состав настолько внушителен, что перечислять его можно очень долго: лауреат «Оскара» Питер Фонда, Уайнона Райдер, Орнелла Мути, Бен Фостер, Кип Пардью, Майкл Питт, Джереми Реннер, Джон Робинсон, Джереми Систо, Мэрилин Мэнсон… Режиссёр кинокартины итальянская киноактриса Асия Ардженто, дочь легендарного «мастера ужасов» Дарио Ардженто.

Хотя Асия раньше не была знакома ни с кем из актёров, она видела, что многие из них реагировали на книгу так же, как она. Актриса призналась, что фильм для неё стал чем-то вроде персональной миссии. Прочитав книгу, она связалась с Лероем, и тут же предложила снять по ней фильм. К тому времени дочь «мастера ужасов» уже имела опыт режиссуры, она сняла автобиографическую ленту «Алая дива». В многочисленных интервью она говорила, что на этот раз её привлекла возможность рассказать средствами кино историю другого человека. Её цель была такой: главное – полностью сохранить дух книги. «Для меня валено не демонизировать персонажей, а показать, что их образ жизни был во многом вынужденным. Джеремия – не святой, а взрослые – не монстры. Это очень валено, потому что именно так всё и есть. Не всё молено поделить на чёрное и белое. Это не фильм ужасов и не комедия, это – смесь всех жанров».

Двадцативосьмилетняя Асия не только режиссёр фильма, она играет главную роль: Сару, блудную мать. Она практикует с сыном отношения «любви-ненависти». Со своими обесцвеченными волосами и внешностью как у звезды панк-рока она кажется новым воплощением Кортни Лав.

Критики о премьере

Фильм уже был показан в Канне и Торонто, и критики разделились на две половины: одни восхищаются, другие порицают. Многие из них не видят, что кинополотно определяет новый архетип американской женщины. Если помнить, что в Штатах есть архетип 50-х – угнетённые домохозяйки; архетип 60-х и 70-х – сексуально освобождённые матери, то неудивительно, что очередь дошла выкристаллизовать архетип матери 80-х, очень хорошо известный многим моим заокеанским ровесникам: мать, которая ведёт панковский образ жизни и злоупотребляет наркотиками.

Как сказал сам автор: «Я думаю, что некоторые критики старшего поколения – хотя я и не сторонник возрастных предрассудков – просто не понимают, что видят новый архетип. Они сравнивают Сару с единственным образом, известным им в панк-культуре, с образом Кортни Лав, а ведь это не так. Это моя мать, а не Кортни Лав».

Джей Ти Лерой сильно переживал, будет ли картина полностью соответствовать его видению, убедиться в этом автор смог при первом же посещении съёмочной площадки. Писатель почувствовал, как попал в ловушку прошлого. «Это было сильнее меня. Во время съёмок эпизода на стоянке грузовиков мне нужно было пересечь её, чтобы попасть в ванную. Это было большое, длинное, пустынное и тёмное место. Возвращаясь из ванной, я почувствовал себя так, будто оказался в прошлом. Единственным способом вернуться в настоящее, было пойти туда, где снимали моё прошлое. Это вновь привязало меня к настоящему»…