Александр Гриценко - Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика

– Над чем вы сейчас работаете?

– Сейчас я пишу два сериала. У меня есть ещё пара интересных задумок, но мне не хотелось бы о них говорить, потому что нельзя изменять тем сериалам, которые лежат у тебя в компьютере, иначе они могут сильно на тебя обидеться.

– Пословицы и поговорки, которые есть в ваших книгах, вы сочиняете сами?

– Всем известные народные пословицы, конечно, сочинил не я. Только некоторые поговорки и пословицы мои.

– Вы пишете что-нибудь, кроме фэнтези? Вас интересует реальный мир?

– Я не считаю себя автором традиционного фэнтези. Мои произведения не существуют в рамках одного жанра. Таня Гроттер и Мефодий Буслаев, если определить эти книги в жанровом отношении, – это фэнтези плюс реалистический роман. Поэтому к жанру традиционного фэнтези моя проза не относится. Именно на пересечении реалистического романа и фэнтези, я считаю, может родиться интересная книга.

– Будут ли продолжены ваши отношения с издательством «Альфа-книга»? В этом издательстве у вас вышли две серии – «Неудачник» и «Великая женщина».

– Нет, теперь работаю только с издательством «Эксмо». Надеюсь, что эти книги будут переизданы в этом издательстве. Думаю, год-два я не буду возвращаться к сотрудничеству с издательством «Альфа», хотя вполне возможно, что когда-нибудь мне это захочется. У меня очень много рассказов, которые молено предложить «Альфе». Вообще, писать роман – это одно, а рассказ – подсаживаюсь к очередному столу или очередному компьютеру, пишу какой-то новый пласт прозы.

– В каком жанре вы пишете рассказы?

– Это или реалистические рассказы, или рассказы в жанре юмористической фантастики. Они есть в Интернете, посмотрите.

– Почему вы не пишете отдельные книги? Сериалы лучше продаются?

– Такие книги уже существуют. Они выпускаются сейчас серией, которая называется «Любимые книги Тани Гроттер», там будет боже двадцати книг. Это весь литературный багаж, который был у меня до этого времени. Книги этой серии ориентированы на читателя до 14 лет.

– Ваш читатель – это только ребёнок?

– Нет. Писать только для детей мне было бы неинтересно. Сейчас я вижу по электронным письмам, из разговора с почитателями – мне удаётся работать и на взрослого читателя. Это для меня крайне важно.

– Город Емец как-нибудь связан с вашей фамилией?

– Я на это надеюсь, но вообще моя фамилия орловская. Она XIV века. У неё есть два значения. Первое – это сборщик податей, второе – ловец преступников.

– Я слышал, что вы занимались каратэ.

– Я и сейчас занимаюсь. Хотя последний месяц я могу тренироваться только дома.

– Я помню, что вы участвовали в соревнованиях на Украине.

– Это были соревнования крымские, а не всеукраинские. Я занял второе место.

– Вы вправду знаете латынь или берёте выражения из других книг?

– Я знаю латынь. И пользуюсь словарём. Греческий ещё знаю.

– Почему вы в книгах не пишете просто – «душа», а заменяете это слово другим?

– Просто писать – «душа» было бы банально и ответственно.

– По-вашему, где у человека находится душа?

– Меня всегда занимал этот вопрос. И даже не столько где она находится, а как душа «работает». Если действительно существует душа, то почему мы видим старых людей, которые сохранили бодрость тела, но уже не в этом мире – они потеряли память, они внутренне умерли. Потом я приблизительно понял, как это возможно. Например, в комнате стоит пианино. Мы нажимаем на клавиши и слышим звук, слышим музыку. Теперь представим, что прошло время, и пианино постарело. Внутри инструмента некоторые струны порвались, некоторые прогнили. И «душа» нажимает на те же клавиши, но музыки уже не получается. Где находится душа, я не знаю.

– Кого бы из писателей вы могли отметить?

– Я не ориентируюсь на живущих ныне писателей. Они мне неинтересны. Я люблю литературу XIX века. У меня не хватает времени следить за современной литературой. Я мало читаю новых книг, в основном перечитываю тот багаж, который у меня собрался. В своё время я прочитал тысячи книг, и для меня очень важно открыть что-то новое в уже прочитанном.

Чуть-чуть морализаторства и немного о концерте

– Мы теперь сила, – сказал он. – Мы воспитаем такого слушателя, какого захотим.

Я замолчал, задумался. Сытый, самодовольный, наглый. Я понял – прав… Воспитает. Вспомнилось, как в бытность мою корреспондентом «Комсомольской правды» в Казани встречал Доминика и его ребят вместе с фанатами около гостиницы (задание редакции, сам бы туда вовек не потащился, я их и знать не знал до этого). Школьницы и школьники простояли на морозе часов семь, они хотели увидеть своих кумиров, сфотографироваться с ними. Артисты вышли, растолкали поклонников, обозвали их, сели в «фабричный» автобус и укатили. Что особенно меня поразило – фанаты будто не заметили хамства. Они постояли ещё немного и направились на концерт. Воспитали уже! А дальше Доминик и его «Банда» изгалялись над ними в казанском цирке: безголосо пели бессмысленные тексты, показывали голую задницу, облили первые ряды водой. А поклонники орали восторженно и просили автографы.

Возможно, у меня гиперболизированное ощущение красоты, но мне концерт «Банды» в Казани не пришёлся по душе. Я не призываю: слушайте все исключительно классическую музыку! Но вот если бы поп-музыканты чуть-чуть приобщились? Классические концерты сохранили традиции старых времён, причём самые лучшие и красивые. Столько накопленной за века эстетики хранит для мира разве только английский королевский двор. Есть чему поучиться.

Так вот. 23 апреля в Большом зале Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского прошёл концерт, посвященный 60-летию Великой Победы. Главные лица этого действа – известный музыкант лауреат международного конкурса Карен Шахгалдян и дирижёр Мария Эклунд, также участие принимала Государственная академическая симфоническая капелла России. Праздник удался. Несмотря на то, что самые дорогие билеты в партер стоили 3000 рублей, в зале не было ни одного свободного места.

Особый интерес для журналистов в последнее время представляет молодой Карен. Ему нет ещё и тридцати, но он уже успел снискать любовь слушателей и признание профессионалов. Например, его учитель Виктор Третьяков сказал о нём следующее:

– Очень талантливый скрипач. Яркий, темпераментный, с блестящей техникой и хорошим вкусом.

Действительно, столько страсти на концерте я видел впервые. Скрипка в руках Шахгалдяна то стонала, то плакала, то смеялась, даже холодная красавица из Швеции дирижёр Мария Эклунд в конце первого отделения загорелась от его порыва. Нужно сказать несколько слов об инструменте, на котором играет музыкант, – это скрипка работы Страдивари. Говорят, она сама выбирает хозяина.

Настроение портили только секъюрити. Они блокировали оба входа на сцену – стерегли инструмент Страдивари. А у меня отношение к охранникам субъективно отрицательное, натерпелся я от них – одно время делал экстремальные репортажи для «Комсомолки» в рубрику «Испытано на себе». И как-то зло они на меня смотрели, видимо, чувствовали мою неприязнь. Или думали, что я скрипку украсть хочу?..

В концерте исполняли произведения только П. И. Чайковского, потому что (цитирую пресс-релиз приблизительно) «для Чайковского тема истории России была тесно связана с темой человека, вовлечённого в исторический процесс. Эти произведения исполнялись в концертных залах и в период Великой Отечественной войны…» Пусть простят меня организаторы, но не только эти и не только этого композитора. Но Бог с ним, почему бы не послушать П.И.? «Размышление», «Скерцо», «Мелодия», «Меланхолическая серенада», «Вальс-скерцо», «Концерт для скрипки с оркестром ре мажор». Последнее произведение самое известное. Творя его, Чайковский пребывал в расположении духа, когда труд сочинительства превращался в наслаждение. Это единственное сочинение, которое впервые было представлено публике не в России, а в Вене. Обаятельная музыка, от неё хочется жить. И исполнял её виртуоз, у которого есть все шансы со временем зажечь свою звезду рядом с именем великого русского композитора.

Несколько раз во время концерта мне в голову приходила одна и та же мысль: «Из всех искусств ближе всего к Богу музыка. Самые гениальные гении – это музыканты, просто их человеку не понять, потому что теорию относительности ещё возможно как-то постигнуть разумом и интуицией, но кто может во всей полноте освоить язык музыки? Проникнуть в суть той информации, которую несут звуки? Если есть ангелы, то они общаются именно этюдами, симфониями, фугами». Действительно, на концертах Карена думаешь о Боге и ангелах. И неверующий уверует.

Хотел закончить колонку на этой высокой ноте, но почему-то не к месту вспомнился Доминик и его «Банда». Простите, не из той оперы. М-да. Перед глазами замаячили обрывки воспоминаний казанского концерта. Не к месту, точно, не к месту. Однако как после этого не поверить и в чёрта?.. Его образ сейчас стоит перед моим внутренним взором.