Гусиное перо - Семён Львович Лунгин

У портала — А л е к с а н д р  П а в л о в и ч  и  Т а н я.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Тебя это поразило, девчонка! А у нас, взрослых, вот где они сидят — эти кумиры, идолы!.. Появится в какой-нибудь отрасли человеческой деятельности этакий идол — и тпру: стала эта отрасль человеческой деятельности ни туда ни сюда, а то и назад пошла.

Т а н я. Это вы про биологию?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. И про биологию, и про физику, и про театр, и про живопись, и про скульптуру, и про физкультуру… Да мало ли…

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (в дверях учительской). Александр Павлович, а у вас разве нет урока?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Они контрольную пишут.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Контрольную?.. А вы в коридоре?..

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Так это ж у них контрольная, а не у меня.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. А списывать не будут?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Смысла нет. У каждого своя задача.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Это что, по алгебре?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Не у всех. Кому что нужно. У кого алгебра, у кого геометрия. А вот Шарафутдинов примеры на теорию пределов решает.

Звонок.

Пойду листочки отбирать. (Ушел.)

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Таня, о чем вы говорили с Александром Павловичем?

Т а н я. О разнице между человеком и ослом.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (ей показалось, что она недослышала). Что-что?..

Т а н я. Ослу перед мордой вешают морковку, чтобы он шел вперед. А человеку этого не надо.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Ну-ну… (И пошла в учительскую.)

Коридор тем временем наполнился  р е б я т а м и, учительская — у ч и т е л я м и.

М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а. Я все время сбиваюсь с тона, Майя Львовна. Я не могу пожаловаться, что они у меня плохо сидят или плохо слушают. Есть, конечно, потери — на невнимание, на дисциплину. Но все это, как мне представляется, в пределах нормы. Естественные потери. И все-таки атмосфера в классе не та. А у вас та?

М а й я  Л ь в о в н а. У меня та. И знаете почему? Потому что для меня в ученике главное не знание, не дисциплина, не чистые тетрадки, а личность. Я никогда не унижу его человеческое достоинство бестактным замечанием, грубым словом. Вот мелочь: с пятого класса я никому не говорю «ты». Всем — «вы». Без исключения.

М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а. А Александр Павлович и десятиклассникам говорит «ты»… Вот Сергей Викторович недавно сказал Петуховой: «Дурында». Так вы себе представить не можете, какая истерика была. А Александр Павлович позволяет себе куда больше — и кумир.

М а й я  Л ь в о в н а. Лично мне это чуждо.

П е р в ы й  у ч и т е л ь. В наших водах каждый плывет по-своему. Главное — не захлебнуться. А там — хоть за бочку держись.

М а й я  Л ь в о в н а. Решительно с вами не согласна. Педагогика — это искусство. А искусство имеет свои законы.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (обращаясь главным образом к Майе Львовне). Приходила представительница тютчевского музея. Она предлагает организовать выставку к годовщине поэта. Я думаю, здесь, в коридоре второго этажа, целесообразнее всего.

М а й я  Л ь в о в н а. Сегодня приходила?

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (торжествующе). Только что ушла. Перед самым звонком.

М а й я  Л ь в о в н а. А что с пером?

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. А-а, с пером… Да нет, это недоразумение. Перо найдено. Никто его и не брал… Ветер… Под какую-то скамеечку…

В т о р о й  у ч и т е л ь. Значит, вся паника была напрасной? Я так и думал.

М а й я  Л ь в о в н а. А вот я так не думаю… Здесь что-то не то… Уверяю вас, здесь что-то не то… Мне интуиция подсказывает, что здесь что-то не то.

Быстро вошла  Н о н н а  В л а д и м и р о в н а, держа обеими руками классный журнал. Журнал был раздут — в нем что-то лежало.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Это черт знает что такое!.. Это издевательство!.. Василиса Федоровна, я отказываюсь от классного руководства!.. Любой другой класс! Какой угодно!.. Вплоть до ухода… Вплоть до ухода…

У ч и т е л я. Нонна Владимировна…

— Что случилось?..

— Вы не знаете девятого «А»!..

— Да что случилось-то?..

— Я тоже не согласна!..

— И я подам заявление…

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Товарищи!.. Товарищи!.. Вспыхиваем как порох. На пустом месте. Все срываемся, начинаем бушевать… Ведь все в порядке, товарищи, дела идут хорошо…

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Хорошо?! (И, развернув журнал, высыпала на стол кучу каких-то белых предметов.)

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Что это?

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Перья. Гусиные перья! Тридцать две штуки!..

М а й я  Л ь в о в н а. С ума сойти… Блистательный финал.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Диктую темы домашнего сочинения. «Слово о полку Игореве». Слышу какой-то скрип. «Прекратите скрипеть!» — «Мы не скрипим, мы пишем». Подхожу ближе — весь класс пишет гусиными перьями. Весь класс!.. Просто хамство!..

И тут раздался смех. Это хохотал Александр Павлович.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Александр Павлович, может быть, вы объясните причину?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Смешно, Василиса Федоровна.

П е р в а я  у ч и т е л ь н и ц а. Я считаю, надо объявить войну.

В т о р о й  у ч и т е л ь. И решительную! Это уж казус белли.

П е р в ы й  у ч и т е л ь. Шутки — шутками, а дело может дойти бог знает до чего!

Майя Львовна стояла у стола и перебирала перья.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Что вы ищете, Майя Львовна?

Майя Львовна молча продолжала рассматривать перья.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Я спрашиваю, что вы ищете?

М а й я  Л ь в о в н а. Любопытствую, Василиса Федоровна, не более.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Я знаю: вы ищете то перо. Того пера нет.

М а й я  Л ь в о в н а. Есть, Василиса Федоровна. Оно здесь, это несомненно.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч (разглядывая перья). Ну, молодцы, все желтые, старые, все заточены, все обкусаны.

Т р е т ь я  у ч и т е л ь н и ц а. Действительно, какие-то старые перья.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь (входя). Это же безобразие!.. Надо бить рублем! Рублем бить! Чтоб страдали материально! Пусть родители почешутся… Это же вандализм!..

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (раздраженно). Ну что еще?!. Какой-то сумасшедший день.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь (выглянув в коридор). Ну что вы как на похоронах! Быстрее не можете?!.

И  д в о е  р е б я т  выбежали из-за портала, неся, как носилки, огромное чучело лебедя. Лебедь стоял на черной полированной подставке, растопырив голые локти. Лебедя водворили на стол Василисы Федоровны, и учителя обступили его.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. Ободрали как липку! Все маховые перья!..

В т о р а я  у ч и т е л ь н и ц а. И хвост…

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. Бить рублем, чтоб неповадно было!.. Пусть родители тряхнут мошной!.. Свинство какое!..

Немая сцена. Только Майя Львовна, стоящая у портала, лихорадочно записывает что-то в блокнот. И в общей тишине слышен насмешливый голос Александра Павловича.

— И это в школе, где учился Сергей Мукасеев…

З а н а в е с.

ИСТОРИЯ ОДНОГО ПОКУШЕНИЯ

Героическая хроника в двух частях с отступлениями в разных жанрах и фейерверком

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Персонажи исторические

В е р а.

М а ш а.

А н а т о л и й  Ф е д о р о в и ч  К о н и — председатель Петербургского окружного суда.

П е т р  А к и м о в и ч  А л е к с а н д р о в — присяжный поверенный.

А л е к с а н д р  А л е к с е е в и ч  Л о п у х и н — прокурор судебной палаты.

В л а д и м и р  И в а н о в и ч  Ж у к о в с к и й }

С е р г е й  А р к а д ь е в и ч  А н д р е е в с к и й }

К о н с т а н т и н  И в а н о в и ч  К е с с е л ь } — товарищи прокурора окружного суда.

Ф е д о р  Ф е д о р о в и ч  Т р е п о в — генерал-адъютант, градоначальник Петербурга.

А л е к с а н д р  II — самодержец всероссийский.

Г р а ф  ф о н  П а л е н — министр юстиции.