Гусиное перо - Семён Львович Лунгин
И тут Таня дала Волику по морде. И с правой руки, и с левой, и опять с правой. Волик отскочил на шаг, побледнел как полотно, размахнулся, и в этот момент из-за портала вышел А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Он хотел подбежать, но — проклятая нога!.. Скакнул раза два на здоровой, протянул палку и крючком зацепил руку Волика в тот момент, когда Волик уже хотел с маху ударить Таню. От неожиданности и боли Волик охнул и обернулся, схватившись рукой за ушибленное место.
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Дурачье… (И поправил под пиджаком лямки протеза.) Что с инвалидом делают, эгоисты… И запомни, Гора. Я сейчас впервые выступил в роли судьбы. Да не держись ты за руку, ты эту палку благословлять должен. Даже представить невозможно, от какого позора она тебя спасла.
В о л и к. По кости, знаете как…
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. «По кости», «по кости»… Ты ж, болван, мужчиной остался!.. (И, помолчав, добавил.) И может быть, теперь на всю жизнь… Впрочем, учителям свойственно строить себе разные иллюзии… А теперь пошел вон, дурак… Ну, чего стал? «Ступай, ступай и помни обо мне», как сказал призрак. Видел «Гамлета»?
И Волик, потупившись, поплелся прочь.
Ну?.. Исповедальня открыта.
Т а н я. Что?
А л е к с а н д р П а в л о в и ч (улыбаясь). Исповедальня, говорю, открыта. Рассказывай.
— Жить не хочется, — сказала Таня.
— Всего хорошего, товарищ Тютчева.
В дверях учительской Василиса Федоровна провожает старушку-хранительницу.
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Походим по коридору, поговорим. (Уходит с Таней.)
С т а р у ш к а. Вы уж не взыщите. Нескладно получилось…
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Бывает, бывает… А выставку к годовщине поэта мы с удовольствием разместим. Вот здесь, в коридоре.
С т а р у ш к а. Два-три стенда, не больше… (И, откланявшись, ушла.)
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а вернулась в учительскую. Следом за ней стремительно вошла Н о н н а В л а д и м и р о в н а.
Н о н н а В л а д и м и р о в н а. Василиса Федоровна, перо в классе.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Его надо отобрать и уничтожить.
Н о н н а В л а д и м и р о в н а (опешила). Как — уничтожить?..
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. В Муранове перо нашлось. Это не то перо.
Н о н н а В л а д и м и р о в н а. Зачем же его тогда уничтожать?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Я думаю, его все-таки надо уничтожить.
Н о н н а В л а д и м и р о в н а (сообразила). Вы полагаете, что в Муранове не то перо… Вы полагаете, что Гора…
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Я ничего не полагаю. Просто приезжала представительница музея и сказала, что перо найдено. Значит, наше перо можно уничтожить.
Н о н н а В л а д и м и р о в н а. А вдруг наше перо настоящее?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Какое это имеет значение. У кого видели перо?
Н о н н а В л а д и м и р о в н а. У Горы. А потом у Елецкого. Сейчас оно у Анциферова.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Пришлите ко мне Анциферова.
Нонна Владимировна вышла. И когда она скрылась, у портала появились прогуливающиеся по коридору А л е к с а н д р П а в л о в и ч и Т а н я.
Т а н я. …Но ведь даже Пушкин сказал про низкие истины и возвышающий обман?
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. А если попытаться своим умом?
Т а н я. Зачем же, Александр Павлович? Зачем своим умом доходить до того, до чего дошли лучшие умы?
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Ну что ж, это, конечно, позиция. С ней не считаться нельзя. Но вот лучший ум своего времени Исаак Ньютон считал…
У портала появился А н ц и ф е р о в.
Все бегаешь, отцеубийца! (Уходит вместе с Таней.)
А н ц и ф е р о в (заглянул в учительскую). Вы меня звали?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. У меня есть имя, Анциферов.
А н ц и ф е р о в (входя). Вы меня звали, Василиса Федоровна?
Василиса Федоровна молчит.
Василиса Федоровна, она сказала, что вы меня звали.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Кто она, Анциферов?
А н ц и ф е р о в. Нонна Владимировна.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Ты что, не знаешь, как надо говорить?
А н ц и ф е р о в. Знаю, Василиса Федоровна.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Почему же не говоришь?
А н ц и ф е р о в. Забываю, Василиса Федоровна.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. А что делать, чтоб не забывать?
А н ц и ф е р о в. Помнить, Василиса Федоровна.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. А как же быть, чтобы помнить?
А н ц и ф е р о в. Узелок завязывать, Василиса Федоровна.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Ох, Анциферов, не твоя это лексика.
А н ц и ф е р о в. А чья же, Василиса Федоровна?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Горы. Влияниям все поддаетесь.
А н ц и ф е р о в. Это не влияние, Василиса Федоровна. Это диффузия.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Где перо?
А н ц и ф е р о в. У меня, Василиса Федоровна.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Дай сюда.
А н ц и ф е р о в. Не могу, Василиса Федоровна.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. То есть как — не могу?
А н ц и ф е р о в. Я им пишу, Василиса Федоровна.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Что за чушь?
А н ц и ф е р о в. Вы же сами говорили: почерк у меня плохой, Василиса Федоровна. А гусиным знаете какая каллиграфия получается. Кино «Рукописи Пушкина» видели?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Не валяй дурака. Давай перо.
А н ц и ф е р о в. Сейчас, Василиса Федоровна. (И вывернул все карманы.) На парте оставил, Василиса Федоровна.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. В класс тебя, конечно, можно не посылать? Его кто-то уже взял? Да, Анциферов?
А н ц и ф е р о в. Ну конечно, Василиса Федоровна. Всем же охота почерк исправить.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Хорошо. Придешь завтра с мамой. Стыдно такому верзиле с мамой…
А н ц и ф е р о в. Стыдно-то стыдно, но не это главное.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. А что главное?
А н ц и ф е р о в. У отца знаете какое давление? Двести тридцать на сто восемьдесят! Так мы придем завтра, Василиса Федоровна. (И вышел.)
И снова у портала А л е к с а н д р П а в л о в и ч и Т а н я.
Т а н я. Чтоб у всех… у всех идеал был. Это же благородная цель, Александр Павлович?
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Благородная.
Т а н я. А цель оправдывает средства.
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Это уж иезуитская формула, Таня.
Т а н я (оживленно). Как раз нет! В «Науке и жизни» недавно писали, что у иезуитов такого лозунга никогда и не было.
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Так я ж не говорю, что это лозунг иезуитов. Я говорю, что это иезуитский лозунг. Лицемерный, бесчеловечный. Средства часто не только искажают цель, но даже уничтожают ее.
Т а н я. Например?..
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Можно и например… Да что далеко ходить-то. Что ты мне рассказала про Мукасеева — это тебе не пример?.. (Уходит с Таней.)
В учительскую вошла Н о н н а В л а д и м и р о в н а.
Н о н н а В л а д и м и р о в н а (нетерпеливо). Ну что Анциферов?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Нонна Владимировна, перо в классе. Оно должно быть отобрано.
Н о н н а В л а д и м и р о в н а. Но оно переходит из рук в руки. Я не знаю, у кого оно…
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Вы классный руководитель, Нонна Владимировна!
Н о н н а В л а д и м и р о в н а (растерянно). Но как же…
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Идите по цепочке. От одного к другому: «Иванов, кому передал?.. Петров, кому передал?.. Сидоров…»
Н о н н а В л а д и м и р о в н а. В этом есть что-то унизительное, Василиса Федоровна. Я не смогу этого сделать.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Тогда найдите другой способ. Более возвышенный. До звонка осталось пять минут. В перемену перо должно быть у меня на столе.
Н о н н а В л а д и м и р о в н а. Хорошо, Василиса Федоровна. Я
