Алексей Слаповский - Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых
ЖУЧКОВА. Николай Иванович, вы что это, в самом деле! Надо же, мертвая хватка! Да отцепитесь вы!
Совместными усилиями отрывают Суепалова. Тот садится на пол и вдруг плачет.
ГОЛОС ВАДИМА. Сережа, максимальный зум, крупный план!
Квартира 5 – Курениной. Куренина в своей комнате читает, а Максим и Лина в соседней целуются. Стук в дверь.
КУРЕНИНА. Открыто!
Входит Рамкин.
РАМКИН. Извините, Лина у вас?
КУРЕНИНА. Кажется. Вы проходите, Паша. Чаю?
РАМКИН. Нет, спасибо. (Подходит к двери комнаты Максима.) Лина, ты здесь?
ЛИНА. Да!
РАМКИН. Ясно… Ты не увлекайся там… Я понимаю, ты на камеру, но все-таки…
ГОЛОС ВАДИМА. Паша, оштрафую.
РАМКИН. А вы вырежьте.
ГОЛОС ВАДИМА. Я и так тебя все время вырезаю. Ты должен ворваться, устроить скандал!
РАМКИН. Понял.
После паузы ударяет ногой по двери, открывая ее, стремительно входит, Лина и Максим едва успевают отпрянуть друг от друга.
РАМКИН. А что это вы тут делаете?
ЛИНА. Общаемся. Нельзя?
РАМКИН. Пойдем домой!
ЛИНА. С какой стати? Присоединяйся, пообщаемся вместе.
РАМКИН. Ты что мне предлагаешь?
ЛИНА. Пообщаться.
РАМКИН. Знаю я это общение! (Видит на кресле кофту Лины.) Это что?
ЛИНА. Кофта.
РАМКИН. А что она тут делает?
ЛИНА. Я сняла.
РАМКИН. Зачем?
ЛИНА. Жарко.
РАМКИН. Ты что, издеваешься? (Осматривает Лину с головы до ног.)
ЛИНА. Что, следы ищешь? Отпечатки пальцев?
РАМКИН. Хорошо!
Выходит из комнаты, хлопнув дверью, а потом из квартиры.
КУРЕНИНА. Павел, осторожней, пожалуйста! Так и дом может рухнуть!
Квартира 6 — Риммы. Она в полной боевой готовности. Стук в дверь, она открывает, видит Рамкина.
РИММА. Наконец-то! Как я тебя ждала!
РАМКИН. В самом деле? Слушай, я по делу. То есть… В общем, давай … (зуммер).
РИММА. Ты считаешь меня проституткой?
РАМКИН. Нет, я…
РИММА. Ты считаешь меня… (зуммер).
РАМКИН. Да нет, я…
РИММА. Тогда почему ты так пришел? Это ужасно, Паша.
РАМКИН. Да что ужасного-то? Я от души…
РИММА. Ты не понимаешь? Я ждала тебя… Как ждут лета после долгой зимы. И оно приходит – и оказывается пыльным, душным, жарким… Очень обидно.
ГОЛОС ВАДИМА. Пережимаешь.
РИММА. Заметно?
ГОЛОС ВАДИМА. Очень. Будь проще. Без пафоса, как в жизни. Без красивых слов.
РИММА. В жизни тоже красивые слова бывают.
ГОЛОС ВАДИМА. Не в нашей.
РИММА (Рамкину). Чаю хочешь?
РАМКИН. Что мне все сегодня чай предлагают? Ну давай. (Проходит, садится к столу.) Уютно у тебя.
РИММА. Я старалась. У тебя вид усталый.
РАМКИН. Работать начал. У меня документы дома, в компьютере. Решил поработать.
РИММА. Нравится?
РАМКИН. Что?
РИММА. Работа?
РАМКИН. А. Как сказать. Да нет, нормально. Работа хорошая, люди мешают. Тупых полно. Каждому объяснять.
РИММА. С сахаром?
РАМКИН. Не хочу. (Встает, идет к софе, садится полулежа.) Поговорим?
РИММА. Говори.
РАМКИН. Иди сюда.
РИММА. Я слышу.
РАМКИН. Кричать не хочу. Иди сюда.
РИММА (подходит, садится рядом). Ну?
РАМКИН (берет ее руку, рассматривает). Красивая.
РИММА. Не жалуюсь.
РАМКИН. Цвет хороший. Солярий?
РИММА. От природы.
РАМКИН. Красиво. Мне нравится.
РИММА. Ну спасибо.
Рамкин притягивает ее к себе. Объятия. Поцелуи. Римма сдергивает покрывало, натягивает сверху, чтобы их не было видно. Возня под одеялом.
ГОЛОС ВАДИМА. Римма, в чем дело? У тебя есть что показать! Все режиссеры истекут на тебя слюной!
Римма отбрасывает покрывало. Она почти обнажена.
Квартира 1 — Суепаловых.
СУЕПАЛОВ (долго стоит у окна, потом оборачивается.) Зачем я жил?
СУЕПАЛОВА. Чего?
СУЕПАЛОВ. Я спрашиваю – зачем я жил?
СУЕПАЛОВА. Это ты туда? (Кивает на камеру.)
СУЕПАЛОВ. Это я тебе. Зачем я жил?
СУЕПАЛОВА. Тоже вопрос. Работал. Для государства… Сам гордился все время.
СУЕПАЛОВ. Ничего я не гордился. Бумажки сочинял всю жизнь. Входящие – исходящие. Зачем? На моем месте мог быть любой другой. И государство ни при чем, я о себе. Что я лично себе нажил? Какой результат?
СУЕПАЛОВА. Замечательный. Сына родили, воспитали.
СУЕПАЛОВ. Сыну я не нужен. И никому вообще. Никому. Я это понял. Я даже себе не нужен. Мне от себя никакого удовольствия.
СУЕПАЛОВА. Брось, Коля. Ты мне нужен.
СУЕПАЛОВ. А ты мне?
СУЕПАЛОВА. Что, не нужна?
СУЕПАЛОВ. Мне приснилось лет пять назад, что ты умерла. Стоим над могилой. Толик, Соня, еще кто-то… Почему-то еще президент американский… Этот, как его, господи… Неважно. Но почему американский, а не наш? Это я сейчас удивляюсь, а во сне никакого удивления, будто так и надо. Ну вот. И все плачут. И президент американский тоже плачет. А я нет. Стою и не плачу. Я проснулся и подумал: а ведь, когда ты умрешь, я, наверно, быстро тебя забуду. Я быстро привыкну один. Потому что я и так один. Всю жизнь. Всю жизнь. Всю жизнь. Я вот ее обнял и понял, что я не один, а с кем-то. Первый раз в жизни.
СУЕПАЛОВА. Ты нарочно меня дразнишь, да?
СУЕПАЛОВ. Ничего ты не поняла.
СУЕПАЛОВА. И не хочу понимать. Всякую глупость я понимать не должна. Ужинать будешь?
СУЕПАЛОВ. И себя мне тоже не жалко. Умру – не жалко. Плакать не стану.
СУЕПАЛОВА. Все умрем. Так ужинать будешь?
СУЕПАЛОВ. Буду.
Квартира 3 – Бурских. Бурский и Настя в санузле, сидят на краю ванны и курят.
НАСТЯ. Как-то мы с тобой вне игры оказались. Римма занята, мне задания нет кого-то охмурять… Скандал, может, устроим?
БУРСКИЙ. На тему?
НАСТЯ. Ну, ты будешь играть, я скажу – надоело.
БУРСКИЙ. А тебе надоело?
НАСТЯ. Нет. Зато заработаем. И просто скучно ничего не делать.
БУРСКИЙ. Тоже верно.
Выходит, берет гитару, начинает играть и напевать.
Чуть погодя выходит Настя.
НАСТЯ. Не надоело тебе? Дай передохнуть, а?
БУРСКИЙ. Я работаю.
НАСТЯ. Какая это работа?
БУРСКИЙ. Творческая.
НАСТЯ. За работу деньги платят. Ты сколько песен сочинил?
БУРСКИЙ. Не считал.
НАСТЯ. Ну примерно?
БУРСКИЙ. Сотни две.
НАСТЯ. Ого! И ни одну не купили. По радио не поют, на диски не записывают. Почему?
БУРСКИЙ. Покупают попсу. Мне один продюсер объяснил: твои песни слишком хорошие. Ясно? Для эфира песня должна быть достаточно плохой.
НАСТЯ. Неужели у тебя не нашлось ни одной достаточно плохой песни?
БУРСКИЙ. Я подозреваю, что ты говоришь серьезно.
НАСТЯ. А как еще? Время тратишь, а толку нет. Вот у нас магазин – если бы у нас не покупали ничего, мы бы тут же закрылись.
БУРСКИЙ. Ты предлагаешь мне закрыться? Спасибо. Нет, я давно вижу, что ты ничего не понимаешь в моем деле. Тебе наплевать. А я тебе сразу говорил: я могу жить только с женщиной, которая меня понимает.
НАСТЯ. Костя, я тебя понимаю…
БУРСКИЙ. Хочешь правду? Я очень жалею, что мы поженились. Есть единственная девушка, с которой я хотел бы жить. Римма. Она сейчас с Максимом – это ерунда. Это временно. Я умею дожимать, и я ее дожму. Вот. Это тебе вся правда.
НАСТЯ. Костя, ты что? Да я верю в тебя! Ты еще себя покажешь! Эти идиоты ничего не понимают!
БУРСКИЙ. Как только все кончится, мы расстанемся. Заявляю официально.
НАСТЯ. Костя, не говори так! (Становится на колени перед Бурским, обнимает его.) Ты что? Я тебя обожаю, я ребеночка от тебя хочу! Я умру без тебя просто! (Вскакивает, кричит в камеру.) Эй вы, сволочи! Я перебью вам все камеры! (Хватает плюшевую игрушку, бросает в камеру.) Мне надоело! Я отказываюсь! Вы сволочи, вы фашисты, вы издеваетесь над людьми!
ГОЛОС ВАДИМА. Отлично, Настя, спасибо.
Кухня, общий сбор.
ВАДИМ (просматривает свои записи). Так… Это я сказал, это сказал… Да! За секс в эфире отдельное спасибо и отдельная премия! (Вручает конверты Рамкину и Римме.)
ЛИНА. Какой секс? Паша?
РАМКИН. Я изображал.
ВАДИМ. Очень достоверно и красиво.
ЛИНА. Ты скот! Ты…
РАМКИН. Что я? А ты с Максимом – что?
ЛИНА. Ничего! Я по-человечески, я увлеклась, я пар выпускала, признаю. Но я себе ничего не позволила! Максим, ведь так? А ты – как животное! Набросился на кусок мяса!
РИММА. Это о ком, интересно?
ЛИНА. О тебе! Это ты его затащила! Порнозвездой хочешь стать? Станешь! Если я тебе рожу не испорчу. (Хватает кастрюльку, плещет водой в Римму.)
РИММА (отскочив). Ты с ума сошла?
ЖУЧКОВ. Так обварить можно!
ЛИНА. Убью!
Бросается на Римму, та защищается. Драка. Их растаскивают.
МАКСИМ. Девочки, девочки!
ЖУЧКОВ. Не шалить!
РАМКИН. Вы что, с ума сошли?
Куренина подходит к Вадиму и отвешивает ему пощечину.
