Эжен Ионеско - Орифламма
Во время этой тирады Дункана справа входит Придворная дама. Несколько мгновений чуть громче звучат фанфары и крики «ура».
Макбет. Браво!
Офицер. Браво!
Дункан. Я все разложил по полочкам.
Леди Дункан. Браво, Дункан! (Аплодирует.) На сей раз вы прекрасно говорили. (Выговаривая Придворной даме.) Вы опоздали, моя дорогая.
Придворная дама. Я шла пешком, миледи.
Макбет и офицер аплодируют речи Дункана.
Голос Банко. Браво!
Дункан. Эти люди вполне того заслужили. Отныне мои генералы и друзья разделят со мной мою славу. Приведите пленного Кандора. Но где же Банко?
Макбет. Он состоит при пленном.
Дункан. Он будет его палачом.
Макбет (в сторону). Эта честь должна была выпасть на мою долю.
Дункан (офицеру). Пусть он явится вместе с мятежником. Ступай за ним.
Офицер уходит налево, в этот же момент справа входят Кандор и Банко. Последний надевает на голову капюшон с отверстиями для глаз и красную вязаную фуфайку. В руке он должен держать секиру. У Кандора на руках наручники.
Дункан (Кандору). Ты заплатишь мне за свой мятеж.
Кандор. Он мне дорого обойдется! Я не строю иллюзий. Увы, не я победил в войне. Победителей не судят. (Макбету.) Сражаясь на моей стороне, ты был бы вознагражден сторицей, Макбет. Я произвел бы тебя в герцоги. И тебя, Банко, тебя я тоже сделал бы герцогом. Вы бы объелись богатствами и почестями.
Дункан (Кандору). Не беспокойся за Макбета — он станет Кандорским таном, он унаследует все твои земли и, если пожелает, возьмет твоих жену и дочь.
Макбет (Дункану.) Я ваш верный слуга, милорд. Я сама верность. Я родился быть верным вашей персоне, как лошадь или собака рождаются для верности своему хозяину.
Дункан (к Банко). А ты не беспокойся и не завидуй. Как только Гламиса схватят, как только ему отсекут голову, ты станешь Гламисским таном, наследником всего его состояния.
Макбет (Дункану.) Благодарю вас, милорд.
Банко (Дункану.) Благодарю вас, милорд.
Макбет. Мы сохранили бы свою верность вам…
Банко. Мы сохранили бы свою верность вам…
Макбет. Даже и без вознаграждения.
Банко. Даже и без вознаграждения.
Макбет. Служить вам — уже одно это нас вознаграждает.
Банко. Служить вам — уже одно это нас вознаграждает.
Макбет. Однако ваша щедрость компенсирует всякую алчность.
Банко. Благодарим вас от всей души…
Макбет и Банко (одновременно, один обнажает шпагу, другой потрясает кинжалом). От всей души, которую мы готовы отдать за ваше милостивое высочество.
Справа налево сцену пересекает старьевщик.
Старьевщик. Покупаю старую одежду, тряпье! Покупаю старую одежду, тряпье!
Дункан (Кандору). Видишь, как эти люди мне преданы?
Макбет и Банко (Дункану). Это потому, что вы добрый монарх, справедливый и щедрый.
Старьевщик. Покупаю старую одежду, тряпье! (Уходит налево.)
Эпизод со старьевщиком можно сохранить или опустить по желанию постановщика. Пока старьевщик покидает сцену, входит слуга с креслами для Дункана, леди Дункан. Во время следующего действия он (ему помогает Придворная дама) принесет полотенце, миску и мыло или же просто туалетную воду для леди Дункан, которая будет мыть руки так тщательно, словно отмывая налипшую грязь. Но она должна делать это машинально, с рассеянным видом. Затем тот же слуга принесет стол и чайный сервиз и, разумеется, подаст чай всем присутствующим. Тем временем высвечивается гильотина, затем целый ряд гильотин.
Дункан (Кандору). Хочешь ли ты напоследок что-нибудь сказать? Мы слушаем тебя.
Все усаживаются поудобнее, чтобы слушать и смотреть.
Слуга (к леди Дункан). Чай подан, миледи.
Кандор. Если бы я одержал победу, я был бы вашим коронованным монархом. Оказавшись побежденным, я всего лишь подлец и предатель. Почему я не выиграл это сражение? Потому что этого не пожелала История. Объективно История права. Я не более чем ее отбросы. Пусть моя судьба, по крайней мере, послужит уроком для всех, кто сейчас находится тут, и для потомства. Следуйте всегда за сильнейшим. Но как узнать до сражения, кто сильнейший? Дело в том, что большинство в сражении не участвует. А остальные следуют только за одерживающими победу. Единственный аргумент — логика Истории. Нет ничего резоннее исторической логики. Ее не может предугадать никакая сверхчувствительность. Я виновен. И тем не менее наш мятеж был необходим, чтобы доказать, что я преступник. Я счастлив умереть. Моя жизнь не в счет. Пусть мой труп и трупы тех, кто пошел за мной, послужат удобрению полей, на которых вырастут хлеба будущего урожая. Моя судьба — наглядный пример того, чего не следует делать.
Дункан (к леди Дункан, приглушенным голосом). Слишком длинная речь. Вы не соскучились, миледи? Вы несомненно с нетерпением ждете продолжения. Нет-нет, пыток не будет — только казнь. Вы разочарованы? Я приготовил вам сюрприз, дорогая. Программа будет насыщеннее, чем вы думаете. (Ко всем.) Справедливости ради солдаты, сражавшиеся под началом Кандора, будут казнены после него. Их не слишком много: каких-нибудь сто тридцать тысяч. Поторопимся, пора с этим покончить до наступления ночи.
В глубине сцены видно, как садится большое красное солнце.
(Хлопает в ладоши.) Давайте! Приступайте к казни!
Кандор. Да здравствует эрцгерцог!
Банко уже положил голову Кандора под нож гильотины. В глубине сцены быстро, один за другим (это одни и те же актеры) проходят чередой солдаты Кандора, которым отсекают головы гильотины.
Эшафот и гильотины могли возникнуть на сцене сразу после того, как Дункан отдал приказ.
Банко. Давайте же быстрей, быстрей, быстрей!
После каждого «Быстрей!» ножи опускаются, и головы летят в корзины.
Дункан (Макбету). Присядьте, пожалуйста, дорогой друг, рядом с моей благородной супругой.
Макбет садится рядом с леди Дункан. Надо, однако, чтобы оба они сидели на виду и зрители могли следить за происходящим на сцене.
Например, леди Дункан, как и другие герои, может сидеть лицом к зрителям, а гильотина находится за ее спиной. Она могла бы сделать вид, что следит за казнью — например, считать головы казненных.
Во время всей этой игры слуга вторично потчует всех чаем, угощает печеньем и т. д. Ему неизменно помогает Придворная дама.
Макбет. Меня бросает в дрожь от близости к вам, миледи.
Леди Дункан (не переставая считать). Четыре, пять, шесть, семь, семнадцать, двадцать три, тридцать три, двадцать три, тридцать три, тридцать три! Ах! Кажется, я одного пропустила.
Продолжая считать, она при этом заигрывает с Макбетом: наступает ему на ногу, подталкивает локтем, сначала сдержанно, потом переходя границы приличия.
Макбет вначале слегка отодвигается, сконфуженный и смущенный, затем уступает, позволяет ей все это со смесью удовольствия и робости, становится соучастником этой игры.
Дункан (Макбету). Поговорим о деле. Я назначу вас Кандорским таном, а вашего союзника Банко — таном Гламисским, как только Гламис будет казнен.
Леди Дункан (продолжая свою игру). Сто семнадцать, сто восемнадцать… До чего же волнующее зрелище!
Макбет. Благодарю, ваше высочество.
Леди Дункан. Триста. Головокружительное зрелище. Девять тысяч.
Дункан (Макбету). Но давайте четко договоримся.
Макбет чуть отстраняется от леди Дункан, которая прижимается к нему все сильнее и кладет руку ему на колено.
Макбет. Я весь внимание, милорд.
Дункан. Половину земель Кандора, как и половину земель Гламиса, я присоединяю к владениям короны.
Леди Дункан. Двадцать тысяч.
Банко (продолжая свое дело палача). Благодарю, ваше высочество.
Дункан (Макбету). За вами обоими останутся еще некоторые обязательства, услуги, налоги, которые вы нам заплатите.
Справа вбегает офицер и останавливается посредине сцены.
