Александр Гриценко - Носитель
АЛЕКСАНДР. Ну, что, Люся, вернемся к подъездам?
ЛЮСЯ. Да что ты пристал, я в подъезде всего несколько раз была. И с теми, кто мне нравился. Больше тебе ничего не буду рассказывать.
АЛЕКСАНДР. А с парнем почему в Обнинске рассталась?
ЛЮСЯ. Потому что я ему изменяла. Точнее вела себя так, что он злился. Просто я такая, если у меня с кем-то еще получается, то я думаю, почему бы и нет? Я в клубах при нем со всеми друзьями целовалась, внимания им больше уделяла. А по серьезному я ему изменила с тобой.
АЛЕКСАНДР. Мне вообще тогда не понравилось.
ЛЮСЯ. Мне тоже. Я на утро была очень на себя злая. Вышла из комнаты растрепанная, ненакрашенная, думаю: «Вот шлюха, зачем это надо было вообще?» Я когда тебя увидела первый раз, поняла — бабник. И тут же решила, что у меня с тобой ничего не будет. А в тот вечер почему-то расслабилась. Решила — будь что будет. Потом жалела. Так что вот, деточка.
АЛЕКСАНДР. Понятно.
ЛЮСЯ. Обиделся? Обиделся?
АЛЕКСАНДР. Нет. Мне тоже не понравилось. Ты какая-то полумертвая. Рыба.
ЛЮСЯ. Потому что я еще маленькая.
АЛЕКСАНДР. Единственно, что у тебя тогда очень хорошо получилось — это минет.
ЛЮСЯ. Правда, хорошо получилось?
АЛЕКСАНДР. Очень хорошо. У тебя губы большие. Как раз.
ЛЮСЯ. Представляешь, я его делала всего несколько раз.
АЛЕКСАНДР. Надо делать это систематически, учиться, совершенствоваться.
ЛЮСЯ. Для чего? Чтобы стать совсем шлюхой?
АЛЕКСАНДР. Необязательно. А ты, правда, еще и девочек любишь? То с Катькой целуешься. Гусев рассказывает — захожу, а они целуются.
ЛЮСЯ. А. Это мы просто так, просто решили поцеловаться. Для интереса.
АЛЕКСАНДР. Ты что-то, говорила, у тебя с Ксюхой было?
ЛЮСЯ. Один раз, когда у нас была групповуха. Я тебе рассказывала.
АЛЕКСАНДР. Думаешь, я все помню, что ты рассказываешь? А что у вас как было? Вы были просто с разными парнями или потом поменялись партнерами?
ЛЮСЯ. Поменялись партнерами.
АЛЕКСАНДР. Да, знала бы мама, что вытворяет ее дочь.
ЛЮСЯ. Лучше пусть она не знает.
Молчат.
Не спи.
АЛЕКСАНДР. Мне завтра на работу в редакцию.
ЛЮСЯ. А ты как вообще работаешь? Ты не каждый день ходишь на работу.
АЛЕКСАНДР. У меня два присутственных дня в неделю.
ЛЮСЯ. Ты два дня в неделю работаешь что ли?
АЛЕКСАНДР. Да. Это редакция.
Молчат.
ЛЮСЯ. У тебя ведь было две жены и двое детей, по ребенку от каждой?
АЛЕКСАНДР. Что это ты вдруг вспомнила?
ЛЮСЯ. Это уже в двадцать пять лет. Просто сам-то.
АЛЕКСАНДР. У нас так принято. Богема. Ты меня лучше с Ксюхой познакомь. Я люблю блондинок.
ЛЮСЯ. Фиг тебе, я ничего не обещала, детка.
АЛЕКСАНДР. Что, ревнуешь?
ЛЮСЯ. Я всегда ревную. Я могу изменить, мне нет.
Входит Витя.
ВИТЯ. Санек, спишь?
АЛЕКСАНДР. Нет.
ВИТЯ. Катенок, все таки классная. Мы сейчас с ней поговорили хорошо так. Я действительно веду себя, как осел, кричу на нее. Она убирается тут, за мной ухаживает. Посуду моет.
АЛЕКСАНДР. А где она?
ВИТЯ. Сейчас придет. Она умывается.
Выходит.
АЛЕКСАНДР (вдогонку). Пошел помогать что ли?
ЛЮСЯ. Что-то меня Гусев стал раздражат. Чувствую, у меня скоро начнется истерика от него. У меня, кстати, почему-то, когда я нахожусь в общежитие, состояние какое-то нервное. От пьянок наверно и постоянного недосыпа. Время от времени у меня бывают истерики.
АЛЕКСАНДР. Я никогда не видел тебя в истерике. Трудно представить, ты такая спокойная.
ЛЮСЯ. Это ты просто не видел. Последняя истерика у меня была по Мише, когда он перестал со мной общаться. Меня всю трясло. Я сидела и ревела на лестнице. Меня весь этаж успокаивал.
АЛЕКСАНДР. Ты влюблена, что ли в него?
ЛЮСЯ. Не знаю. Наверно, если бы я побыла с ним, то он бы мне стал не нужен. А так, недоступное что-то просто. Он сейчас со мной опять общаться стал. Сегодня на лестнице с ним курили.
АЛЕКСАНДР. Поздравляю.
ЛЮСЯ. Да, он мне уже не нужен так как раньше.
Входит Витя.
ВИТЯ. Мне знаешь, что сейчас Игорь рассказал.
АЛЕКСАНДР. Который некрофил?
ВИТЯ. Да. Оказывается, Маша выбросилась из-за Даши Полевой — этой стукачки. Она настучала в ректорат, а потом всем разболтала, что у Маши шизофрения.
АЛЕКСАНДР. И так бы рано или поздно узнали.
ВИТЯ. Как я ее ненавижу! Все равно улучу момент, и ей плохо будет!
АЛЕКСАНДР. Все не заводись, давай спать.
ВИТЯ. Учитель мне сейчас звонил на мобильник из Воронежа, а потом я отцу позвонил.
АЛЕКСАНДР. И как?
ВИТЯ. Учитель просил кое-что в газету передать. Спросил как дела, обещал, если будут проблемы в институте, помочь. О Воронеже поговорили. У него новая книга выходит. Договорились, как приеду, на рыбалку сходим. Потом я что-то загрустил и отцу позвонил.
АЛЕКСАНДР. И что?
ВИТЯ. Болеет он, что-то с сердцем. Денег нет.
АЛЕКСАНДР. Ты же говорил, что у него несколько маршруток, водители.
ВИТЯ. Он сказал, что маршрутки часто ломаются. А тут еще деньги на лечение нужны. Я завтра пойду в издательство, там журналы пришли. Поработаю немного грузчиком, пошлю ему денег. (Молчит.) Вот так вот, Санек.
АЛЕКСАНДР. Ты бы помирился с отцом.
ВИТЯ. Я помирюсь. Все равно мы с ним жить вместе не сможем. Мы не понимаем друг друга. Ругаемся. Я когда домой на каникулы приезжал, мы уже на второй день ругаться стали.
Входит Катя.
КАТЯ. Давайте спать.
ВИТЯ. Давай, Катенок.
Ложатся.
АЛЕКСАНДР (Люсе шепотом). Ты не такая глупая, как кажешься с первого взгляда.
ЛЮСЯ. Все меня считают дурой. С первого взгляда. А Миша мне, например, сказал сразу, что тот, кто меня считает глупой, тот сам дурак.
АЛЕКСАНДР. Ой, ой про Люсю сказали, что она умная. Теперь все.
ЛЮСЯ. Конечно.
АЛЕКСАНДР. Давай, лучше, раз ты такая бисексуальная, найдем семью свингеров и будем с ними спать, а они нас будут содержать.
ЛЮСЯ. Давай, ищи.
АЛЕКСАНДР. Я серьезно.
ЛЮСЯ. Я тоже.
АЛЕКСАНДР. Только я с мужчиной спать не буду.
ЛЮСЯ. Почему?
АЛЕКСАНДР. Не хочу.
ЛЮСЯ. А мне нравится, когда мальчики целуются. Я бы хотела увидеть как мужчины между собой…
АЛЕКСАНДР. Не дождешься.
ЛЮСЯ. Интересно, они спят или слушают нас?
АЛЕКСАНДР. Не знаю. (Кате) Гусева?
ЛЮСЯ. Гусева — дура.
КАТЯ. Я не Гусева.
АЛЕКСАНДР. Да ладно. Гусева, ты и есть Гусева.
Все затихли. Медленно сторона, где лежат Александр и Люся, затемняется.
ВИТЯ. Ты с Яной бы больше не общалась.
КАТЯ. Да Витя, что ты пристал к Яне?
ВИТЯ. Она тебя настраивает против меня.
КАТЯ. Я ее не слушаю, она лезет не в свое дело. Меня это только раздражает.
ВИТЯ. Да ладно, раздражает. Сегодня только у нее и сидела.
КАТЯ. Она, Витя, иногда правду говорит. Ты на меня кричишь, обзываешь. Ты неуравновешенный.
ВИТЯ. И она говорит, что меня надо бросить?
КАТЯ. Мало что она говорит, главное, что хочу я.
ВИТЯ. Ладно, как хочешь, хочешь с ней общаться, общайся… Ты сегодня, маме звонила, что она тебе сказала?
КАТЯ. Родители скучают. Сестра влюбилась в мальчика из класса и начала краситься, теперь комочки туши лежат по всем комнатам. В Тольятти тепло не то, что в Москве.
ВИТЯ. Я тебе завидую. Я тоже сегодня отцу звонил. Ничего хорошего.
КАТЯ. Тебя отец совсем не любит? Так не бывает.
ВИТЯ. Не знаю. Я его все-таки люблю. Но мы жить рядом не можем. Характеры такие.
КАТЯ. Да уж, с тобой жить сложно.
ВИТЯ. Наверно, мы с тобой скоро разойдемся.
КАТЯ. Ага, девственности меня лишил, насильно, теперь разойдемся. Витя имей совесть.
Все затихли. Медленно сторона, где лежат Витя и Катя, затемняется.
ЛЮСЯ. Завтра в Обнинск поеду, деточка.
АЛЕКСАНДР. Что тебе там делать, дура?
ЛЮСЯ. Деньги кончились, у родителей возьму, в клуб схожу. Может быть, кого-нибудь «сниму».
АЛЕКСАНДР (шутливо). Шлюха.
ЛЮСЯ (смущенно-игриво). Чего? (Дает Александру слабый подзатыльник) Так бы и убила.
АЛЕКСАНДР. Люся, почему ты всегда говоришь «детка»?
ЛЮСЯ. Так все мажоры говорят. «Детка», потом еще «тема».
АЛЕКСАНДР. Что?
ЛЮСЯ. Ну, например, это «тема» или это «отстой». Хорошо или плохо.
АЛЕКСАНДР. Дура ты.
ЛЮСЯ. Ну, какая есть. Я вообще мажоров обожаю.
АЛЕКСАНДР. Вообще помешана на них что ли?
ЛЮСЯ. Да.
АЛЕКСАНДР. Почему?
ЛЮСЯ. Потому что они крутые.
Затемнение.
