Дмитрий Мережковский - Юлиан Отступник («Смерть богов») (трагедия в 5-ти действиях)
Первый раб. За рекой?
Второй раб. Не за рекой, а в предместье Гарандама…
Первый раб. Нет; нет – в Гезире, у жидов…
Максим. Не в Гезире и не в Гарандаме, а в роще Дафнийской.
Орибазий. Сегодня перенесение галилейского праха…
Юлиан. Храм Аполлона. Галилеяне… Рабы… Скорее. Коня и пятьдесят легионеров.
Максим, Орибазий и рабы уходят.
Юлиан (подбегает к Арсиное, берет ее за руку и говорит быстро, шепотом). Нет, ты не права, Арсиноя. Помнишь ту ночь в саду? Помнишь, как ты искушала меня, галилейского монаха? Так же, как я теперь искушаю тебя… Так вот, лев уже сбросил ослиную шкуру… Душа моя не знает страха, воля моя непреклонна. Силы рока ведут меня. А ты?.. Ты?.. Прежняя сила и гордость в лице твоем, Арсиноя, а не рабское смирение галилеян. Не я, а ты лжешь… Сердце так не изменяет. Арсиноя… Пойдем сейчас, пойдем со мною, и… завтра ты будешь супругой римского кесаря.
Арсиноя (отталкивая Юлиана). Уйди.
Юлиан. Арсиноя, вспомни наш союз. Разве я не жених твой?
Арсиноя (надвигая куколь и крестясь). Господи, помилуй… Услышь меня, Господи, и помилуй.
Юлиан (торжествуя). Не веришь, не веришь в Него.
Арсиноя. Да не будет, Господи.
Юлиан. Не Его, – меня любишь.
Арсиноя (твердо). Я – невеста Христова…
Юлиан (гневно). Елена – невеста Христова: невеста римского кесаря не может быть невестой Христовой.
Арсиноя. Я – невеста Христова. Уйди.
Юлиан. Обе мертвые, мертвые… Бедные… Прости. (Быстро уходит).
Слышны звуки набата и труб. Постепенно все стихает Арсиноя одна, стоит неподвижно, прислонившись к колонне.
Занавес.
Действие 3-е
Храм Аполлона в Дафнийской роще. Пожар. Толпа. Набат.
Толпа. Смерть богам. Смерть… Христос победил.
Первый голос. Велик Аполлон Дафнийский.
Толпа. Смерть богам и твоему Аполлону.
Второй голос. Ишь, мощи потревожили, мощи им помешали, – вот и покарал Господь.
Толпа. Смерть богам. Смерть.
Третий голос. Все разрушим, все разрушим во славу Отца и Сына и Духа Святого. Змейки, змейки-то какие.
Первый гражданин. Посмотрим, вылетит ли бес. Говорят, в каждом идоле по бесу, а в богинях – так по два и по три.
Женщина. Как начнет плавиться, сделается лукавому жарко, – он и выпорхнет из поганого рта, в виде огненного змея…
Второй гражданин. Надо перекрестить, а то в землю ужом уползет.
Мальчишки (переваливаясь с ноги на ноги, поют).
Мясник идет.Мясник идет.Юлиан идет.Острый нож несет,Бородой трясет.С шерстью черною.С шерстью длинною.Бородой своей козлиною.
Старуха. Погибли, погибли мы все до единого. Покарал Господь. Соседка такое сказывала, что сперва не поверили…
Голос из толпы. Расскажи, старушка, расскажи. (Старушку обступают).
Старуха. В Газе, милые, в городе Газе случилось. Попали язычники на женскую обитель. Выволокли монахинь, рассекли тела их и кинули внутренности свиньям.
Монах. Я сам видел в Гелиополисе Ливанском язычник пожирал сырую печень убитого дьякона.
Старуха (плюет). Тьфу, мерзость.
Шум в глубине рощи.
Голос из толпы. Памва. Памва. Из пустыни пришел народ обличать, великих низвергнуть, малых спасти…
Толпа растет. Люди протискиваются вперед, глазеют на пылающий храм; одни крестятся, другие закрывают лицо и отворачиваются. С толпой входит старец Памва. У него грубое, широкоскулое лицо, обросшее волосами; вместо туники холщовый заплатанный мешок, вместо хламиды пыльный бараний мех с куколем для головы, на ходу он позвякивает длинною палкою с острым наконечником.
Старуха. Божье чудо. Божье чудо.
Первый гражданин. Молния ударила и зажгла крышу…
Старуха. А вот и не молния, – врешь; утроба земная разверзлась, изрыгнув пламя, внутри капища, под самым кумиром.
Первый гражданин. Еще бы. Какую учинили мерзость: мощи потревожили. Думали – даром пройдет. Как бы не так.
Монах (злорадно). Вот тебе и храм Аполлона. Вот тебе и прорицание вод Кастальских.
Мальчишки (поют).
Ку-ку-ре-ку.Горе бедным петушкам.Му-му-му-му;Горе беленьким бычкам.Перебьет их императорВ жертву мерзостным богам.
Входит отряд воинов с Саллюстием Секундом во главе. Воины хотят кинуться на толпу. Саллюстий останавливает их.
Памва (потрясая клюкой). Здравствуй, храброе сатанинское воинство. Здравствуй, премудрый начальник римский. Вспомнили, должно быть, старину, когда вы нас жгли. Древней философии учили, а мы за вас Богу молились? Ну, что ж, добро пожаловать. Чем грозите? Что можете? Мы среди вас – бесчисленные, неуловимые. Нет у нас границ, нет отечества. Не надо нам ни меча, ни огня: так много нас, что стоит лишь всем сразу удалиться, – и вы погибли, города ваши опустеют, вы ужаснетесь своему одиночеству. Помните же; римская империя сохраняется только нашим христианским терпением…
Толпа. Верно, верно. Только терпим.
Голос. Долго ли еще терпеть?
Толпа. Смерть, смерть. Ужо вас всех.
Толпа с угрожающим видом надвигается на воинов и Саллюстия.
Саллюстий (спокойно). Именем кесаря, граждане, разойдитесь.
Один из центурионов (подходя к Саллюстию, тихо). Ударить бы в мечи, господин? Толпа буйная…
Саллюстий. Не надо, сами разойдутся. И без того у галилеян много мучеников.
Из-за храма доносятся крики. Саллюстий поспешно уходит в сопровождении воинов. Юлиан, в шлеме и с мечом, пробивается сквозь толпу, бросается к храму и распахивает двери. Оттуда вырываются клубы дыма, освещенные пламенем.
Юлиан (отступая назад). Поздно, поздно.
Голос (в толпе). Кесарь. Август. Кесарь.
Внезапная тишина.
Юлиан. Поздно. Конец… (прислушиваясь к шуму). Что такое?.. Где Саллюстий?.. (вспомнив). Сокровищница.
Входит Саллюстий.
Саллюстий. Милостивый Кесарь.
Юлиан. Что случилось?
Саллюстий. Галилеяне побили камнями жреца Георгия…
Юлиан. А сокровищница?
Саллюстий. Цела. Жрец заслонил дверь, стоя на пороге, и не дал осквернить святыню. Не сдвинулся с места, пока не свалился, пораженный камнем в голову. Галилейская чернь вломилась бы, но мы подоспели.
Юлиан (указывая на храм). Поджог? (К толпе). Антиохийцы. Знайте: поджигатели Аполлонова храма и мятежники без пощады будут наказаны. Вы смеетесь над моим милосердием, – посмотрим, как посмеетесь вы над моим гневом…
Памва. Сам говоришь: “конец, конец”. Нет врачества для раны твоей.
Юлиан. Несчастные. Если жизнь вам надоела, разве трудно найти веревки и пропасти?
Издали доносится пение.
Хор (поет, приближаясь). “Облако и мрак окрест Его. Пред ним идет огонь и вокруг попаляет врагов Его. Горы, как воск, тают от лица Господа, от лица Господа всей земли. Дa постыдятся служащие истуканам, хвалящиеся идолами. Поклонитесь пред Ним все боги”.
Юлиан (прислушиваясь). Что это?
Саллюстий. По твоему повелению, могущественный Август, галилеяне переносят мощи мученика Вавилы[22] из Дафнэ в Антиохию.
Солдаты приносят на носилках убитого Георгия.
Юлиан (подходя к носилкам). Жив?
Орибазий. Умер.
Голос из толпы. Собаке – собачья смерть.
Георгия уносят. В толпе ропот и сдержанный смех.
Юлиан. Вот как исполняете вы закон любви, галилеяне. Воистину хищные звери милосерднее, чем вы, братолюбцы. Пока еще, милостью богов, я – император, слушайтесь меня. Вы можете смеяться над бородой и одеждой моею, но над римским законом (Саллюстию). Разогнать толпу, хватить мятежников.
Солдаты бросаются на народ, завязывается свалка; одни убегают, других связывают.
Памва. Что ж, избивайте нас, римляне. Пусть прольется кровь мучеников, – земля ею очистится, мертвые кости вновь станут творить чудеса.
Юлиан. Помните: я казню вас не за веру, а за мятеж.
