Людмила Петрушевская - Московский хор
А. качает головой.
Мама уборщица?
А.
Нняммамма.
Певец
А ты ей помогаешь?
А. (тыкает себя пальцем в грудь)
Ммано…
Певец
Ну я вижу, что не мало. Что ты как следует ей помогаешь.
А.
Ннямма… мма.
Протягивает обе руки ладонями вверх, дует на ладони.
О-о! О-о!
Часто дышит, ноет как плачет, дуя на ладони.
Певец
У мамы руки болят?
А.
Нну.
Певец
И ты вместо неё работаешь?
А.
Нну…
Певец
Ну надо же. Первый раз такое встречаю. Проститутка-уборщица. У нас это не принято. Хотя в народе всякое бывает… Ну да. Медсестры проститутки, учительницы проститутки, есть нечего, подрабатывают… Ах ты бедная.
А.
А-а.
Показывает на себя, качает с сожалением головой, качает ладонью, изображает мину презрения.
Певец
Ты думаешь ты плохая?
А.
А!
Певец
Надо говорить «ну». Мы же учили. Ты плохая?
А.
Нну.
Певец
Ты знаешь, я раньше думал что я тоже плохая. Что я не такая как все. Хуже всех! Что меня можно бить и трахать! Насиловать, проще говоря!
А. (взволновавшись, как бы отталкивает кого-то рукой)
А! Нну! Не нна…нно!
Показывает на себя.
Певец
С тобой тоже так делали?
А. не реагирует.
Знаешь, а я сначала даже ходить не могла… Нитки себе резала… Стёклышком… Стакан разбила… Но ребёнок… Он ко всему привыкает…
А.
Нну!
Кивает.
Певец
Ты такая же как я.
А.
Ннн… Ннну.
Певец
Как поёт мой Аркашка в нашем травести-шоу «Мама мама я пропала я даю кому попало»… Вот этот последний раз… На этом приморском блин курорте… В грязях… Вообще поехали, думали нас заказали на море… Эти славяне сказали: мы вас приглашаем на приморский курорт. Так? С аэродрома они нас прямо на бронетранспортёр и айда! По болоту! Комаров туёва хуча, в воздухе стеной стоят по вечерам! Не протолкнуться! И вообще не оказалось ни гостиницы, ни хрена, только строительные вагончики… Туалет без удобств… Сто метров до него прыгать по грязи. Какая-то там на хрен народная стройка… Но в начальной стадии. Никак яму они не выроют. Я дешёвка, понимаешь? Я так про себя и думала всегда. Таких как я дешёвок только и можно в такие места приглашать! Вообще в вагончике нас привели внутри две койки стоят, одна над второй, больше ничего… А нас трое! И все взрослые мужики! Ну влипли! Ариетта скандал устроила, орала матом на них, она умеет, морда во! Грудь во! О господи, на себе не показывают. Сказала, давать вам спектакль не будем! Обойдётся жопа без кнута. Вот. И нас в итоге поселили хотя бы где умывальник был… Только покойник не ссыт в рукомойник… Сказала Ариетта. Будка туалета в ста метрах утонувшая в грязи… Дверь кривая висит, листовое железо. Не закроешь. А внутри, мама дорогая! А ведь по виду мужики были такие крутые, когда приезжали нас приглашать… А это Ариетта в интернете вывесила наши снимки. Я там вылитая Пугачёва. Так написала: «Недорогие разнополые девушки показывают русский народный стриптиз. Частушки. Шутки. Интим не предлагать», о! Славяне нас вычислили, блин горелый. Интернет где-то оседлали. А мы потому и недорогие, что невысоко себя оцениваем. Кто себя уважает, эх… Тот дорого стоит и по кабакам в Москве выступает.
Назывался этот курорт во, вспомнила, хутор Лебединый, надо же… Вы посмотрите, у нас тут кругом рис! Рисовые блин плантации! Наше богатство! А это богатство должно расти в воде, нам объяснили. Ну вода это громко сказано. Одна грязь по колено. За водой цистерна ездит на хутор к колодцу. Как уж мы доехали! На этом бронетранспортёре списанном. Как на аттракционе в луна-парке, знаешь, американские горы. Раз затылком о потолок! А потолок бронированный! Сходим, и тут ощущаем: аромат вокруг невыносимый! Они нам так объяснили эту вонь, когда Ариетта спросила, а кто подох. Говорят: «Не подох, а у нас мировые запасы лечебной грязи с запахом сероводорода! Лечение всех болезней! Будете ещё у нас тут здесь на курорте в казино выступать, если мы пригласим только типа такую шваль как вы!» И действительно, грязь у них нестандартная какая-то. Как будто яйца протухли до самого горизонта. Матерь божья! Жених говорит: «Я купил пять гектар тут! Хоть жопой землю ешь! Всё моё!» Вот один их славянин как раз нашёл нас по интернету и заказал на свадьбу подарок, наш стриптиз. Он со стороны жениха был. Дорогу женихову брату! Кричал. Они его потом всё же побили, со стороны невесты.
Щупает голову, морщится.
Ну что ж, свадьба не без топора. Да! Они, славяне, теперь хотят бабло заколачивать. Но не получится у них, чувствую это. С этими алкашатами дела не сваришь… Первую же прибыль пропьют. Как псы буквально лакают. Слушай, а это не оттуда меня привезли?
Нюхает руку, другую.
Они так, эти славяне, поднялись из-за стола и давай цепями махать! Кричали что-то ах ты гой еси! Ненавижу пьяных.
А.
Нну.
Певец
Но где мы? Где?
Набирает номер.
Алло, это я опять. Кака страна, кака валюта?
Кладёт трубку.
Ну и дура. Я певица, лауреат! Аплодисменты, ну!
Показывает, что надо хлопать.
А.
Нну!
Хлопает в ладоши, ей это нравится.
Певец
Ты одна меня понимаешь. Мы с тобой обе сироты при живой матери. Меня мама не любила, понимаешь? Не хотела меня рожать, вот.
А. (кивает)
Нну, нну!
Певец
Я в двенадцать лет слиняла из дома. В двенадцать! Ребенок была! Обиделась на маму! Ушла и ходила до ночи. Около «Макдоналдса» стояла голодная, там такой запах… Просила гамбургер. Тётя, купите мне поесть! Ну и один ходил около, уходил, долго сидел в машине, потом вышел, купил гамбургер, меня в машину гамбургером позвал, говорит у меня пустая квартира, живи, а то холодильник полный. Я ему всё рассказал, плакал. А он сказал: чего тебе в школу ходить, если тебя там насилуют. Да. Сколько он на мне заработал — это не сказать. Продавал, честно говоря. Я хотела его убить. Но он был очень осторожный. Ни ножей, ни вилок в доме. Дверь запирал с той стороны, вот как сейчас. Он говорил — я на тебя трачу, за квартиру надо платить каждый месяц тысячу долларов, еда и джинсы тоже денег стоят… Чувствовал, что я думаю о нём, чтобы его убить. Говорил, смотри, тебя в камеру хранения посадят лет на двадцать… А теперь эта Ариетта, Аркашка на мне зарабатывает, ветеран детства. А у кого детство не трудное было? У меня?
А. (взволнованно)
А!
Певец
Я вот до двадцати лет жила без паспорта вообще! Армии боялась. Вот какое было детство! Ну как ты думаешь? Ни прописки, ничего, любой мент загребет. Боялась, тряслась, жила по любовникам, они мне снимали квартиры, ловила машины, пешком ни за что. Но потом я решилась и пошла в милицию получать паспорт. Они говорят: «А с военкоматом как дела? Надо вставать на учёт, в армию идти». А я вообще понятия не имела о военкомате. Я тогда ходила волосы длинные рыжие и в бюстгалтере, в каждой чашечке по носку такому толстому.
Показывает.
Так и пришла в милицию, в паспортный стол. Сама в красном прикиде таком, платье мини-мини. Сапоги лаковые красные выше колен ботфорты… Знаешь?
А.
А!
Певец
«Ну», говори, «ну»!
А.
Нну…
Певец
Ну и вот. Шучу, смеюсь с ними. Но вижу, им не до шуток. Даже не прописывают меня в мамкиной квартире. Идите, Эдуард, в военкомат. Вы уже в армии должны были отслужить. Ну я пошла… Вся напудренная, мэйкап сделала, пальто леопардовое надела… Тикиташно вообще было… Захожу так… А там охранник. Вы куда? Мне на медкомиссию. Он: вы медработник? Говорю так, ну да… Врубаешься?
А.
А.
Певец
