Сергей Носов - Выпуск 3. Новая петербургская драматургия
ИМПЕРАТОР. Он прав! Он прав! Говори дальше, добрый человек!
СТАЛИН. Я не понимаю, какой может быть выбор. Более высокой чести, чем видеть вас, я не знаю. Да здравствуют Адам и Лилит — первые люди человечества! Да здравствует Божий Суд — самый справедливый суд в мире! Вечная слава павшим праведникам!
ЛИЛИТ (хохочет). Молодец, старичок! Утешил! (Прыгает от радости вокруг Сталина, обнимает и целует его.) Да здравствую я! Ой, умру! Пупсик ты мой старенький! Пошли ко мне, а?!
ИМПЕРАТОР. Да, сильно кончил… Учись, Иосиф, как кончать надо — чтобы баба в экстаз вошла. А ты свою жизнь проиграл. Иди сюда, иди.
ИОСИФ (подходит к Императору). Я что-то должен делать?
ИМПЕРАТОР. Ты — ничего, стой спокойно, расслабься. Он тебя кончать будет. (Дает кинжал Сталину.) Баранов резал, отец? Держи покрепче.
ИОСИФ. Что вы задумали?! Вы не имеете права! Это самосуд! Вы сумасшедшие!! Адам, скажи!!
АДАМ. Ты сам сказал — самосуд.
ЛИЛИТ. Заговорил, паршивец, когда тебя коснулось! «Не могу осуждать! не имею права!» Плесень! За жизнь драться надо! А эти тридцать… как их?
ИМПЕРАТОР. Миллионов.
ЛИЛИТ… они тоже жить хотели! Давай, старичок! Врежь ему! Мы наш, мы новый мир построим! (Встает сзади Сталина и управляет им как куклой, размахивая кинжалом.)
ИОСИФ. Нет! нет! не заставляйте меня! (Император крепко держит Иосифа, стоя за его спиной, Иосиф пытается вырваться, но тщетно.) Уйди, Лилит! Оставь его! Отпустите меня! Отпустите! Я не хочу! Не хочу!
ЛИЛИТ (управляя Сталиным). Давай, старый! Давай, миленький! Еще немного! Бей! Бей же!
ИМПЕРАТОР. Не удержать! По команде — хоп!
ИОСИФ. Сволочи!
Император и Лилит одновременно отпускают Иосифа и Сталина. Иосиф в броске выхватывает кинжал и убивает Сталина. Иосиф хватается за голову, падает на пол и бьется в судорогах.
ИОСИФ. Мм… Мм… Голова… голова…
ЛИЛИТ. Принимаю ставки! Делайте ваши ставки, господа!
АДАМ. Иосиф победит.
ИМПЕРАТОР. По-моему, ИОСИФ. Он должен.
ЛИЛИТ. Вы когда-нибудь можете сказать разное? По мне, пусть победит старичок. Уж теперь он не будет кобениться.
АДАМ. Щелбан против укуса.
ЛИЛИТ. Идет! Император, он шевелится.
Император склоняется и Иосифу и прислушивается к его бормотанию.
ИМПЕРАТОР. Адам, врежь ей! Лилит, готовь стол. Иосиф возвращается.
ЛИЛИТ. Я всегда проигрываю! Ну хоть бы разочек! Бей, подлец.
АДАМ (щелкает Лилит по лбу). Помоги ему подняться. Вытрите пол, там кровь. Пошли, Лилит.
Адам уходит вместе с Лилит в ее келью. Император подымает Иосифа. Иосиф шатается, его плохо держат ноги.
ИОСИФ. Что со мной? Почему он не умолкает? Откуда этот голос? Мне плохо… Тошнит…
ИМПЕРАТОР. Держись за меня. От себя не убежишь. Ты победил, но за все надо платить. Он теперь все время с тобой будет.
ИОСИФ. Зачем ты держал меня? Зачем ты дал ему кинжал? Ты хотел моей смерти? Зачем ты хотел этого? Что я тебе сделал?
ИМПЕРАТОР. Ничего. Первый раз убил?
ИОСИФ. Да… (Его тошнит.)
ИМПЕРАТОР. Привыкнешь. Надо же было тебя расшевелить хоть как-то. Бери за ноги. И в Трубу. Да шевелись ты, убийца хренов.
Иосиф и Император относят тело Сталина к Трубе, открывают дверцу. Заталкивают Сталина в Трубу.
ИМПЕРАТОР. Так бы ты не взял кинжал. А здесь созрел за секунду. Вытри пол, оклемаешься — заходи к Лилит, будем пить за твой первый успех.
ИОСИФ. Завтра тоже что-то будет?
ИМПЕРАТОР. А как же! Самое смешное впереди.
Император уходит к Лилит. Иосиф закрывает дверцу Трубы, ему плохо, он оседает на пол, прислоняется к Трубе и плачет.
Действие третье
Сцена являет собой типичную советскую судебную комнату — «тройку». В центре у стены кресло председателя «тройки» с гербом СССР на спинке и два кресла по бокам. На стене висит большая картина из жизни товарища Сталина, взятая из запасников местного музея.
Из своей кельи в чуть прикрытой наготе появляется Лилит, в руках у нее разноцветные одежды для Иосифа. Без стука она заходит в келью Иосифа.
Немного погодя почти одновременно из своих келий выходят Адам и Император. Оба одеты в серые френчи сталинской эпохи, галифе в сапоги. На груди у них ордена Красного Знамени, у Адама их заметно больше.
ИМПЕРАТОР. Доброе утро, Адам Саваофович. Как спалось?
АДАМ. Доброе утро, товарищ Император. Спасибо, хорошо, кошмары не мучили. А вы как?
ИМПЕРАТОР. Почти без снов. Поступили какие-нибудь указания из центра? Недовольны нашими действиями?
АДАМ. Нет, все спокойно.
ИМПЕРАТОР. Отсутствие новостей — уже хорошие новости.
АДАМ. Да.
Пауза.
ИМПЕРАТОР. В те давние времена, когда я был живым богом…
АДАМ. Ну-ну.
ИМПЕРАТОР… у меня был маленький придворный театрик…
АДАМ. Представляю.
ИМПЕРАТОР. Ты зря так, иногда действительно что-то удавалось. Конечно, по большому счету, чуть выше среднего уровня… Но дело не в этом. Приносят как-то пьесу о первых человеках. Смотрю — премиленькая вещица.
АДАМ. О ком, о ком?
ИМПЕРАТОР. Сцены райской жизни. О вас с Евой.
АДАМ. Представляю.
ИМПЕРАТОР. Само собой, в роли Адама лично я, без одежд и дублера, фиговый листок девять на двенадцать. На роль Евы — дикий конкурс, лучшие дамы империи, и отказать никому нельзя — мужья обидятся. Что делать?
АДАМ. У меня конкурса не было. Ел, что дают.
ИМПЕРАТОР. Мой шут подсказывает — Ева должна быть без пупка! Каково?
АДАМ. Гениально. Нашли?
ИМПЕРАТОР. А то! Пятнадцать лет, сложена безупречно, все, что надо, есть — а пупка нет! Как сквозь землю провалился! Всю обыскал, и неоднократно. Где, спрашиваю, пупок-то, милая? А она, не краснея: «Стерся!»
АДАМ. А-ха-ха! Вот племя бабье! Стерся! Как отыграла?
ИМПЕРАТОР. Не помню. А ведь благородных кровей была, не то княгиня, не то графиня.
АДАМ. Все они одним миром мазаны. А ты Евин пупок видел?
ИМПЕРАТОР. Нет.
АДАМ. Не приведи Господь.
ИМПЕРАТОР. Надеюсь… Ну что, сегодня прощаемся с нашим Иосифом?
АДАМ. Да.
ИМПЕРАТОР. Надо это как-то красиво сделать, он мне нравится.
АДАМ. Мне тоже.
ИМПЕРАТОР. Будут гости?
АДАМ. Двое.
ИМПЕРАТОР. Отлично! Что Лилит? Ты был у нее?
АДАМ. Зачем? Зайди, спроси.
ИМПЕРАТОР. Слушаюсь. (Стучит в дверь кельи ЛИЛИТ.) Лилит, солнце наше, ты готова? По-моему, ее там нет. По-моему, она у Иосифа. Небывалый случай. Забыв о девичьей гордости! В ее-то годы! Заношу в анналы. (Стучит в дверь к Иосифу.) Лилит! Лилит, ты жива еще? Съел он ее, что ли?
Дверь распахивается, появляется Иосиф в разноцветных одеждах.
ИМПЕРАТОР. «И сказал царь израильский: Ах!» Боже, кто этот красавец? Нарцисс? Нет, это наш Иосиф! Иосиф, ты ли это?
ИОСИФ. Лилит заставила одеть. Пестровато немного, а?
ИМПЕРАТОР. Отнюдь! «Любил Иосифа более всех сыновей его, ибо он был сын старости его; и сделал ему разноцветную одежду».
АДАМ. Доброе утро, ИОСИФ.
ИОСИФ. Доброе утро, АДАМ. Голова болит от старика. Долбит изнутри, как дятел. Тяжело.
АДАМ. Смотри мне в глаза. (Кладет руки на голову Иосифа. Пауза.) Легче?
ИОСИФ. Да. Замолк.
Появляется Лилит.
ЛИЛИТ. Что за одежды на вас, мальчики? Жуткий вид. И на мне что-то подобное будет? (Целует Адама и Императора.)
АДАМ (кивает на Иосифа). Что с ним?
ЛИЛИТ. Старикашка разбушевался, когда меня всю увидел, пришлось уступить. Жалеет о вчерашнем и просит еще. (Кричит в ухо Иосифу.) Предупреждала тебя, старый козел, что пожалеешь! (Уходит к себе.)
ИОСИФ (голосом Сталина). Не уходи! (Своим голосом.) Ну вот опять вылез.
ИМПЕРАТОР. Не обращай внимания, пусть себе сидит, привыкнешь.
