Александр Блок - Том 4. Драматические произведения

Из дома с плачем выбегают женщины — босые, с распущенными волосами, посыпанными пеплом.

Женщина. Шакал Анубис стережет его!

Другая. Заговоры не помогают!

Третья. Умирает!

Четвертая. Псару покинул земное жилище!

Пятая. О, скорбь, о, горе! На запад, на запад! Ты уходишь на запад, начальник, и сами боги скорбят!

Шестая. Ты уходишь на запад, лучший из людей! Быки, на запад! Ваш господин идет позади вас! Сами боги скорбят!

Вся площадь оглашается воплями. Женщины, друзья и клиенты шныряют в толпе.

Женщина. Месть, месть тому, кто погубил начальника!

Другая. Месть, месть тому, кто сглазил лучшего из людей!

Третья. Месть, месть!

Появляется оборванный пророк.

Пророк. Вот, господь сидит на облаке своем и грядет на Египет! И потрясутся от лица его все идолы египетские, и сердце Египта растает в нем! И истощатся воды в море, и оскудеют реки, и водостоки египетские оскудеют и высохнут! Камыш и тростник завянут, и поля по берегам реки не принесут плодов, и все развеется и все исчезнет!

Женщина. Месть, месть тому, кто сглазил начальника!

Другая. Вот, кто сглазил начальника! Бей, бей, бей!..

Толпа бросается к пророку.

Пророк. …И предам египтян в руки властителя жестокого, и свирепый царь будет господин их — так говорит господь, господь, господь…

Толпа озверела, пророка бьют палками, вслед ему летят камни.

В это время Хамоизит с постным видом вышел из дому. Его окружает толпа быстро сошедшихся с разных сторон резчиков, ваятелей, гончаров, ювелиров, столяров, парикмахеров, гробовщиков, скриб.

Столяр. Самые прочные стулья на львиных лапах!

Парикмахер. Я могу поставить в три дня двенадцать париков!

Остальные. Сундучки для белья! Свивальники! Лучшие бальзамы! Соли! Духи!

Хамоизит. Погодите, погодите, не все зараз. Сначала бальзамировщик. Эй, бальзамировщик!

Бальзамировщик. Здесь, господин!

Хамоизит. Во сколько дней ты сделаешь мумию?

Бальзамировщик. Сделаю в двадцать дней!

Хамоизит. Ну и ступай себе. Нам таких не надо. Разве ты не знаешь, что таких людей нельзя бальзамировать меньше семидесяти дней? Делай для кого угодно, только не для возлюбленного фараона.

Другой бальзамировщик. Я сделаю, я умею. Ты меня, верно, помнишь, — ведь это я обряжал прежнего наместника!

Хамоизит. Помню, помню, приятель, припоминаю.

Бальзамировщик. Только моя работа будет стоить подороже, чем в двадцать дней.

Хамоизит (важно). Ну, понятно, подороже. Кто говорит о том, чтобы было дешевле. Сколько же, все-таки?

Бальзамировщик. Да меньше ста серебряных утну нельзя.

Хамоизит. Вот тебе и раз. Ты сначала подумай, а потом говори. Сто серебряных утну, да разве это слыхано?

Третий бальзамировщик. Я за семьдесят пять сделаю.

Голос в толпе. Убили!

Другой. Утопили в реке!

Третий. Туда и дорога!

Четвертый. Собаке — собачья смерть!

Наступил вечер, на горизонте стоит огромный Сириус.

1919

Драматические переводы

Рютбёф. Действо о Теофиле

Теофил, история которого обработана в XII столетии на народном языке в забавной драматической форме «миракля» («чуда»), — историческое лицо. Это был «эконом», vidame одной церкви в Киликии, около 538 года. События его жизни издавна занимали духовных и светских писателей. История Теофила первоначально написана по-гречески его учеником Евтихианом и переведена в прозе на латинский язык диаконом Павлом из Неаполя.

Известная Гросвита Гандерсгеймская написала в X веке латинскую поэму об отречении и покаянии Теофила. Особенной популярностью пользовалась история в средние века; ее касались рейнский епископ Марбод (XI в.), монах Готье де Куинси (XIII в.), св. Бернард, св. Бонавентура, Альберт Великий; во многих церквах существуют лепные изображения истории, между прочим — два барельефа на северном портале Notre Dame de Paris. — Текст истории (с рукописи королевской библиотеки) напечатан в редкой теперь книге: Michel et Monmerguft. Thfietre framais au moyen Age (XI–XIV s.). Paris. 1839. Chez Delloye editeur et Firmin Didot. Этим изданием текста и пользовался переводчик.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Мадонна.

Кардинал.

Теофил.

Сатана, именуемый также Диавол.

Саладин, волшебник.

Задира, слуга Кардинала.

Петр и Фома, товарищи Теофила.

Здесь начинается история Теофила.

Теофил

Мой господин! В моей мольбеЯ столько помнил о тебе!Все роздал, раздарил, что мог,И стал — совсем пустой мешок.Мой кардинал сказал мне: «Мат».Король мой загнан в угол, взят,А я вот — нищенствую сам…Подрясник свой к ростовщикамСнесу, иль жизни я лишусь…И как с прислугой разочтусь?И кто теперь прокормит их?А кардинал? Ему до нихНет дела… Новым господамПусть служат… Он к моим мольбамНе снизойдет… Чтоб он издох!Ну хорошо! Я сам не плох!Будь проклят верящий врагу:Сам провести его могу.Чтобы свое вернуть, готовПойти на все, без дальних слов.Его угроз не побоюсь…Повешусь, что ли? Утоплюсь?Отныне с ним я вовсе квит,Путь для меня к нему закрыт…Эх, славный бы провел часокТот, кто его бы подстерег,Чтобы посечь, пообтесать!Вот только, как его достать?Он забрался так высоко,Что нам добраться не легко,Его нельзя и палкой вздуть:Сумеет быстро улизнуть…Ах, если б только удалось,Ему бы солоно пришлось…Смеется он моим скорбям…Разбилась скрипка пополам,И я совсем безумным стал!Смотри, что слух пойдет, — скандал!Меня прогонят от людей,Запрут, не спустят к ним, ей-ей,И всякий словом попрекнет,Укажет пальцем, скажет: «Вот,Как с ним хозяин поступил»…

Здесь идет Теофил к Саладину, который говорил с диаволом, когда хотел.

Саладин

Эге! Что с вами, Теофил?Во имя господа! Ваш ликПечален, гневен… Я привыкВсегда веселым видеть вас…

Теофил

Ты знаешь сам: в стране у насЯ господином был всегда.Теперь — богатства нет следа.Всего ж грустней мне, Саладин,Что я, как верный палладин,Не забывал латынских словИ по-французски был готов,Без всякой устали, хвалитьТого, кто по миру ходитьЗаставил нагишом меня.И потому решаюсь яПо непривычному путиК делам неслыханным идти,Затем, чтоб только как-нибудьСвое достоинство вернуть.Его терять — позор и стыд.

Саладин

Честь ваша мудро говорит:Тому, кто злата видел свет,Ведь ничего ужасней нет,Чем к людям в рабство поступить,Чтоб только сладко есть и питьИ слушать грубые слова…

Теофил

Совсем кружится голова…О, Саладин, мой друг и брат!Еще немного, и наврядНе лопнет сердце у меня!

Саладин

Мученья ваши вижу я,Кто столько заслужен, как вы,В таких делах и головыСвой лишиться может вдруг.

Теофил

Увы! Все так, мой верный друг!И потому прошу тебя,Не скажешь ли, меня любя,Какие в свете средства есть,Чтобы вернуть богатство, честьИ милость? Я на все готов.

Саладин

Угодно ль вам, без лишних слов,В борьбу с хозяином вступить?Тогда вы будете служитьВассалом у того, чья властьВоротит вам не только часть,Но больше, чем хотели вы,Богатства, почестей, молвы.Поверьте мне, не стоит ждать,Пора вам дельно поступать.Я вашего решенья жду.

Теофил

На это с радостью иду.Исполню твой совет благой.

Саладин

Идите с миром вы домой.Как ни грусти, придется имВернуть вас к почестям былым.Я завтра утром здесь вас жду.

Теофил