Алексей Слаповский - Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых

ВЕРЕЕВА. Конечно. Как хорошо, что ты у него есть.

НИНА. Без вашей помощи я бы не выдержала.

ВЕРЕЕВА. А я бы давно умерла.

ВЕРЕЕВ. Мы все бы умерли.

ВЕРЕЕВА. А почему ты не на работе? Ах, да, сегодня же выходной.

НИНА. Вот именно, сегодня же выходной.

ВЕРЕЕВ. Конечно, сегодня выходной, и я могу побыть с вами, хотя меня приглашали в гольф-клуб. Сейчас в большой моде гольф-клубы.

НИНА. Когда он встанет, он обязательно будет играть в гольф.

АНТОН. Да, конечно, обязательно. Встать на обе ноги. Расставить их. Размахнуться. Ударить. Кто-то это делает каждый день. Или может делать, но не делает. Того, кто может двигаться, но не двигается, надо объявить государственными преступниками.

СВЕТИК. Хочешь есть? Пить? В туалет? Телевизор? Книгу? Позвать кого-нибудь? Маму? Папу? Нину?

Затемнение.

Нина умывает куклу. Антон стоит рядом. На лице его – удовольствие.

НИНА. Вот, вот, теперь совсем мы чистые. Еще ручки. Плечики. Пузико. Животик. (Антон морщится.) Что? Тебе не нравится, когда я так называю? Видишь, какая я догадливая. Хорошо. В самом деле, ты же не ребенок. Плечи. Живот. А это что? Ого! И часто? Да? Да? Почему ты не говорил? То есть – я не замечала. Каждый день? Когда видишь меня? Надо же… Что? Ты хочешь… Нет. Нет, нельзя. Тебе нельзя. А если это тебя убьет? Нет? Точно нет? Ладно, попробую. Это даже интересно.

Нина садится на куклу.

АНТОН. Не надо!

НИНА. Что? Тебе больно? Не надо?

АНТОН. Мне хорошо. Уйди.

НИНА. А вдруг ты и правда станешь таким, как раньше? То есть я уверена. Ты станешь. Обязательно станешь.

Затемнение.

Антон один. Рядом с куклой.

АНТОН. Я решил умереть. Но это легко сделать тому, кто может это сделать. А для человека, который не способен даже приподнять руку… Нет сил сказать. Нет возможности намекнуть.

Бодрый Вереев идет к кукле. Целует ее.

ВЕРЕЕВ. Доброе утро, Антон! Дела налаживаются, дела налаживаются.

АНТОН. Я хочу умереть.

ВЕРЕЕВ (напевая на мотив «Цыпленок жареный», уходит). Дела налажены и все наряжены. Та-ра, да-ра, та-ра, да-ра.

Входит Светик.

СВЕТИК. Как спалось? (Подходит, сует под куклу руку.) Надо же, даже сухой. За это отдельное спасибо.

АНТОН. Я хочу умереть.

СВЕТИК (смотрит на пальцы куклы). В туалет? Пить? Есть? Телевизор? Книгу? А что?

АНТОН. Я хочу умереть.

СВЕТИК. Извини, не поняла.

Идет, встречает Нину.

НИНА. Как он?

СВЕТИК. Чего-то хочет, не понимаю. (И уходит.)

НИНА (Антону). Я в город еду, тебе что-нибудь привезти? Нет? Яблочное пюре, ты же любишь. Нет? А что? Апельсиновый сок? Шоколад? (Следя за взглядом.) Книгу? (Идет к стеллажу.) Какую? Эту? Эту? Эту? Эту? Это словарь. Да? Да? (Приносит, ставит на пюпитр.) А что нужно? Буква А? Б? В? Г? Д? Е? Ж? З? И? (И так далее до «у».) Ты гений. Действительно, ты так можешь сказать любое слово. Ищем, да? Тут по слогам страницы, искать легко… Убав? Нет? Увять? Угада? Уделы? Дальше? Уделяя? Ужом? Укрыв? Умень? Да? Уменьшить? Что? Нет? Дальше? Умеренно, умеренный, умереть… Что? Это слово? И что оно значит? Ты боишься умереть? Нет? А что? Давай мы с тобой займемся позже, хорошо? Мне надо съездить по делам.

Входит Вереева.

НИНА. Ирина Павловна, я в супермаркет заеду, что-нибудь нужно?

ВЕРЕЕВА. Я сама потом. Хотя – лимонов и чай. Ты знаешь, какой.

НИНА. Цейлонский высокогорный. И все?

ВЕРЕЕВА. Остальное все Вера купила. Она покупает столько, будто завтра атомная война и нам надо продержаться десять лет.

НИНА. Женщина деревенская, предусмотрительная. Я пошла.

ВЕРЕЕВА. А ты куда?

НИНА. Я скоро.

Она уходит. Вереева идет к пюпитру, видит книгу.

ВЕРЕЕВА. Читаешь? (Заглядывает в книгу.) Словарь. Зачем? (Читает вслух.) Уменьшенный, умеренно, умереть, умеривать, умерить…

АНТОН. Догадайся, пожалуйста. Мама, я прошу. Ты-то должна чувствовать. Я больше не хочу, не могу, я устал. Пожалуйста.

ВЕРЕЕВА (закрывает книгу). Что-нибудь хочешь? Пить? Есть? В туалет? А где Светик?

Затемнение.

Кукла лежит на кровати, Антон смотрит за стекло, где Нина говорит с Вереевым. Антон слышит.

НИНА. Я тоже хочу с тобой жить. Но только с тобой. Не тайком, а нормально, как люди живут. Давай уедем.

ВЕРЕЕВ. Не могу. Ты знаешь, что у меня сейчас с делами, с деньгами. В конце концов, мы можем договориться с Ирой. Жили уже так – и ничего.

НИНА. Не могу. Не хочу. Мы в спальне – мне кажется, что она стоит за дверью. Мы в саду – мне кажется, Антон стоит за кустом.

ВЕРЕЕВ. Ну, он-то уж точно не может.

НИНА. Он хочет умереть.

ВЕРЕЕВ. С чего ты взяла?

НИНА. Он заставил меня найти словарь и открыть это слово. Понимаешь?

ВЕРЕЕВ. Гений. Я бы не догадался.

НИНА. А он догадался.

Проходит Вереева.

ВЕРЕЕВА. Ниночка, чаю купила?

НИНА. Извините, забыла, Ирина Павловна.

ВЕРЕЕВА. Сама же спрашивала, что купить. Зачем тогда спрашивать? Я бы Вере сказала.

Уходит.

НИНА. Именно это слово. Не любовь, не жизнь, не пить, есть, какать, писать, спать, а – умереть. Он хочет умереть. Ты хоть раз вообще представлял, как ему плохо?

ВЕРЕЕВ. Представлял. Все равно, что закатать в цемент и оставить только глаза и уши. И рот, которым нельзя говорить, а можно только есть. Но все равно. Это для меня – не тело, это – сын.

НИНА. Который мучается. И все мучаются.

ВЕРЕЕВ. Я не смогу этого сделать.

НИНА. И я не смогу. Но это может быть заурядный случай – перепутали ампулы. Светик вколет вечернюю дозу – и… И все.

ВЕРЕЕВ. Она будет знать?

НИНА. Нет. Только я. И ты.

ВЕРЕЕВ. А я зачем?

НИНА. Подумай.

Затемнение.

Нина входит, идет к кровати, где лежит кукла. Антон – рядом.

НИНА. Мы с тобой не договорили. Ты сказал: умереть. Да?

АНТОН. Да.

НИНА. Ты этого хочешь? Это твой выбор?

АНТОН. Да.

НИНА. Поверь, я очень хочу, чтобы ты выздоровел. Но, похоже, это безнадежно. Согласен?

АНТОН. Нет. Да.

НИНА. Видишь, ты сам понимаешь. Но если там что-то есть (показывает на небо), ты ведь не будешь оттуда ругать нас, ведь нет?

АНТОН. Нет.

НИНА. Не поняла. Нет – это утвердительно?

АНТОН. Да.

НИНА. Не будешь?

АНТОН. Да.

НИНА. Опять не поняла. Извини, неправильно ставлю вопросы. А ты правда меня любил?

АНТОН. Да.

НИНА. Я тебя тоже. Очень. Веришь мне?

АНТОН. Нет. Да.

НИНА. Очень любила. И люблю. Я делаю это из-за любви. Я могла бы тайком. Ведь могла бы?

АНТОН. Конечно.

НИНА. А я не хочу. Это твое решение. Я просто заменю ампулы. Чтобы ты знал. Понимаешь?

АНТОН. Да.

НИНА. Но решение остается прежним?

АНТОН. Да, прежним.

НИНА (целует куклу). Спокойной ночи, Антоша. Спокойной долгой ночи. Мы встретимся. Обязательно встретимся. Да, нам было трудно. Иногда мне кажется, что я уже прожила две жизни. Зато я теперь ценю жизнь. Это дорогого стоит. Спасибо тебе. Спасибо.

Она уходит. Становится темнее. Появляется Светик. Светик достает ампулу, шприц. Наполняет шприц жидкостью, собирается сделать укол кукле.

И вдруг рука куклы приподнимается, перехватывает руку Светика.

СВЕТИК. Ох… (Садится на стул.) Сюда! Идите сюда! Вы не поверите!

В комнате, кроме лежащего больного, Антон, Нина, Вереевы, Светик, Казанкова, Рындин. На стене – экран. Поверх лежащего прикреплена поперечная доска, на ней стоит ноутбук.

Казанкова в сторонке, с большой сумкой, говорит с дочерью.

КАЗАНКОВА. А что ему можно?

НИНА. Мама, потом.

КАЗАНКОВА. Господи, сколько я вас всех не видела. Даже приятно, как ни странно. А он правда шевелиться начал?

НИНА. Он все слышит, потише.

КАЗАНКОВА. Да? Надо поздороваться.

НИНА. Потом.

РЫНДИН. Я сейчас покажу, а потом вы сами. Это элементарно на самом деле. Расширяет возможности общения. Николай Иванович выбил спонсорские деньги, купили десять специальных компьютеров… Смотрите. Он поднимает руку, надо только поддерживать. Вы поддерживаете, а он будет сам показывать, на какую клавишу нажимать. Видите?

Рындин приподнимает руку куклы. Щелчок по клавише. На экране появляется буква Н.

РЫНДИН. Эн? Точно? Идем дальше.

Появляются буквы: НЕНА…

НИНА. Он устал, хватит.

ВЕРЕЕВ (негромко). Ненавижу.

ВЕРЕЕВА. Что?

ВЕРЕЕВ. А?

РЫНДИН. Он может еще! Видите, он сам показывает, что может!

КАЗАНКОВА. Как робот, прости господи…

Надпись прибавляется. Получается: «НЕНАДО».